Геннадий Башунов - Могильщик. Чёрные перчатки
- Но это значит, что... - тихо ответил ей мужчина, осёкшись на середине фразы.
- Это значит, нам нужны настоящие жертвы, - резко сказал другой мужчина. - Жрать детишек крестьян - бессмысленно. Это крысы, не люди. А дети настоящего мага, как ты, вознесёт наших избранных учеников на такие высоты, что нам и не снилось. Сожрать равного, значит стать сильнее, выше, отторгнуть себя от других и возвышаться над ними. Десять поколений твоих потомков, большего мы и не просим. Потом - свобода, никаких обязательств. Но до тайн магии не будет допущен ни один из твоих потомков - эта цена, которую ты понесёшь за предательство. Соглашайся, другого выбора нет. Или ты предпочтёшь сдохнуть здесь и сейчас вместо того, чтобы жить ещё десятки лет в роскоши, которую тебе обеспечили шпики с материка?
- Нет... нет! Я не хочу умирать!
- Я знаю это, - вкрадчиво произнесла женщина. - Никто не хочет умирать. А какое тебе дело до людей, которых ты никогда не увидишь? Твоё согласие даст нам права на твоих потомков, даже король не сделает ничего. Соглашайся. Последний шанс. Говоришь "да" и ты свободен. "Нет" и ты будешь казнён, причём, в казни будут участвовать не обычные палачи, а наши. Колесованием и четвертованием дело не закончится, ты же знаешь. Ты будешь умирать часами, с самого полудня и до заката. Так да или нет?
И мужчина ответил, не задумываясь:
- Да.
- Они сожрали нашу сестру, - резко произнёс другой мужчина. Его голос был знаком могильщику. - Если наших дядюшек и тёток, бабок, дедов, всех наших пращуров на протяжении полутора сотен лет. И сейчас у нас появилась возможность отомстить. Я присоединюсь к восстанию, и они заплатят за это. Не зря же я так долго изучал магию по крупицам, не просто так, нет-нет. Они заплатят! Ты осуждаешь меня?
- Нет, - прошептал Велион, не понимая, что этот мужчина его не слышит. - И да.
Он стоял на краю центральной площади посреди красных обломков. В центре площади была пустота, будто что-то взорвалось там, разметав на куски обломки... обломки красной башни, могильщик видел её.
- Она выкрашена кровью наших предков, - простонал маг-самоучка. Он умирал, и прекрасно знал это. - За предательство лишь одного... Так пусть она сгинет вместе со мной, последним потомком... - маг не договорил, поняв, что его никто не слышит. - Брат... прости... я убил тебя, но... Так даже лучше. Наш проклятый род... сгинет. И наступит свобода...
Одно движение, взрыв. В лицо могильщику ударил ветер, он упал на колени, едва не угодив целый ворох змей. Но ветер утих, и Велион поднялся на ноги. Он не видел ничего, кроме красного камня, уничтожившего флот магов и башню. Камень нужен ему. Зачем?
- Это застывшая кровь, наша кровь, нашей семьи. У каждой из шестидесяти шести жертв была взята капля крови. В этом камне скрыта огромная сила, проклятый, но ты его уничтожишь.
Могильщик кивнул. Не думая, он чуть ли не бегом бросился к самому центру площади, добрался до большой груды камней и принялся яростно её разгребать, плюя на опасность. Это длилось долго. Велион ломал ногти, даже под перчатками обдирал кожу с пальцев об острые края камней. Но, наконец, поиск принёс плоды. По пальцам что-то ударило, могильщик отпрянул и тут же набросился на кучу обломков с утроенной силой, нашёл что-то округлое и вытащил его на свет.
Камень. Красный, как кровь. По ладоням тотенграбера будто стучали кузнечными молотами, но он не отпускал его. А потом начал мять в руках, хотя это было бессмысленно. Удары молотов сотрясали всё его тело, боль вонзалась в самое сердце, казалось, могильщик вот-вот умрёт...
Но камень поддался первым. Будто что-то лопнуло в нём, в ладони Велиону будто вонзились раскалённые иглы... И камень рассыпался на множество отдельных кусков. Считать их не было времени и нужды - могильщик знал, что их шестьдесят шесть. Он сжал их в руках, и они начали рассыпаться в прах, как обычная свернувшаяся кровь.
Велион пришёл в себя нескоро. Долго разглядывал красную пыль под своими ногами, а после, сплюнув в сторону, повернулся к ней спиной. С севера медленно плыли тучи, они прольются дождём и похоронят все шестьдесят шесть жертв.
А ему надо как-то выбираться из этого хаоса из камней и магии.
Другой берег встречал могильщика по-братски, так будто он никуда и не уплывал.
Глава 13. Моральное право (начало)
Велион пригвоздил противника мечом к деревянному настилу моста и провернул лезвие. Нападавший коротко вскрикнул, забив ногами в предсмертной агонии, его на миг вылезшие из орбит глаза начали закатываться. Могильщик не торопился выдёргивать клинок из тела, угрюмо наблюдая, как его противник умирает. Наконец, островитянин затих.
- Кретины, - угрюмо буркнул тотенграбер, вытирая меч об одежду поверженного противника.
Это уже был четвёртый убитый им за два дня. Первому он слишком долго смотрел в глаза, второй и третий приняли его за воина из другого клана, а с этим он случайно столкнулся локтями, не разминувшись на узком мосту, и вместо того, чтобы извиниться и опустить глаза, раздражённо рявкнул "Куда прёшь?". Иргур предупреждал могильщика о царящих на Северном архипелаге нравах, но всё-таки Велион не думал, что здесь настолько любят драться.
В принципе, общественный строй на Северном архипелаге не слишком отличался от строя Восточного: никакой централизованной власти, каждый мелкий островок принадлежал клану, крупные делили между собой несколько семей. Вот поэтому на крупных островах так часто происходили вооружённые столкновения, причём, в основном дуэли: таким образом воины из кланов выясняли отношения между собой. Воины, часто побеждающие в драках, становились военачальниками или, что было ещё более престижно, учителями в школах меча, причём, недостатка в школах не было - у каждого клана была своя, а у особо крупных и по две-три. Чем сильнее учитель, тем престижней школа, тем больше в эту школу стягивалось учеников, тем, следовательно, сильнее становился клан, а сильным кланам принадлежало больше земель и налогоплательщиков. Но слишком много силы не давали накопить ни одной семье: многие понимали, чем это грозит, и в этом случае против такого клана объединялись двое или трое соседей, тем самым соблюдая баланс. Конечно, некоторые были сильней, чем другие, но на рожон никто не лез, предпочитая давать ученикам выяснять отношения между собой. Такой странный строй, к тому же, приучал людей, носящих мечи, к вежливости, но весьма своеобразной, и могильщик к ней ещё не привык. Впрочем, задиры, провоцирующие других на поединки, судя по всему, встречались очень часто.
Что ж, теперь Велиону надо стараться держаться от вооружённых людей подальше - вероятность встретить не вспыльчивого сопляка с мечом, а серьёзного противника росла с каждым разом. Да и ни с того, ни с сего лишать жизни абсолютно незнакомых ему людей могильщику совершенно не нравилось. К тому же, Иргур говорил, что воин, убивший несколько человек, уже становился серьёзным мечником, и его начинали искать другие сильные противники. Впрочем, Велион предпочитал не называться, как это делали другие, и дрался, по счастью, не на людях, хотя у первой его драки, случившейся ещё в порту, была пара свидетелей, но вряд ли моряки кому-то о нём расскажут. Во-первых, они скоро должны были отправиться в обратный путь на восточные острова. Во-вторых, драка вышла не очень блистательной: противник могильщика был пьян в дрова. По крайней мере, Чёрный могильщик очень надеялся на это.
