Джим Батчер - История призрака
Левая рука Фортхилла была прижата к рёбрам. Он упал и свернулся, поджав ноги к животу. Колдун, должно быть, нанёс ему несколько ударов по телу. Возможно, были сломаны ребра, если не хуже. Травмы у пожилых всегда тяжелее — тоньше кожа, меньше мышц, хрупкие кости, изношенные органы. Они были уязвимы.
Я, скрипя зубами, осматривал лагерь. Аристедес оставил охранника, чтобы наблюдать за Фортхиллом. Он был очень худым и недокормленным, самое большее десятилетним мальчиком. Он сидел около бочки с огнём, дрожа и держа ржавый старый нож для стейков. Его глаза бродили повсюду, но он не смотрел на безмолвную фигуру священника.
Фортхилл неожиданно содрогнулся и издал слабый стон, прежде чем снова погрузиться в тишину.
Пацан с ножом отвёл взгляд, в его глазах стояли слёзы. Он сидел, обхватив руками колени и раскачиваясь взад и вперёд. Я не был уверен, чей вид был более удручающим.
Я стиснул челюсти. Какое животное станет делать такое со стариком? С ребёнком? Я чувствовал, что моя кожа начинает полыхать от жгучей ярости, что уже снова вскипела внутри меня.
— Нельзя позволять подобным мыслям заполнять свой разум, — сказал тихий и очень спокойный голос.
Я повернулся к говорившему, готовясь произнести слова заклинания. Призрачная энергия вспыхнула в моей правой ладони.
Молодая женщина стояла над Фортхиллом, напротив меня, в лучах солнечного света, который падал через отверстие в тёмном окне. Она была одета в чёрный костюм, чёрную рубашку, чёрный галстук. Её кожа была тёмной — не такой, какая бывает у африканцев, но словно кто-то опустил её в чан с совершенно чёрными чернилами. Склеры, белки её глаз, тоже были чёрными. Фактически, единственными, не имевшими чернильно-чёрного цвета, были её глаза и короткий меч, который она держала в руке, остриём вниз, лезвием параллельно ноге. И глаза, и меч блестели серебром с вкраплениями золота.
Она спокойно встретила мой взгляд, а затем посмотрела вниз на мою правую руку, где вспышки огня испускали струйки дыма.
— Мир тебе, Гарри Дрезден, — сказала она. — Я пришла не для того, чтобы навредить кому-либо.
Я уставился на неё, потом взглянул на охранника. Мелкий пацан не реагировал на голос или присутствие незнакомки; следовательно, она была духом, как и я. Есть много духовных существ, которые могут появиться, когда кто-то умирает, но не многие из них могли бы стоять, залитые лучами солнечного света. И я видел меч, идентичный тому, что она сейчас держала, некоторое время назад в полицейском участке в Чикаго-Меж-Чикаго.
— Ты ангел, — сказал я тихо. — Ангел смерти.
Она кивнула головой.
— Да.
Я медленно встал. Я был намного выше ангела. Я нахмурился на неё.
— Отступи.
Она выгнула бровь. Потом сказала:
— Ты мне угрожаешь?
— А может, мне просто любопытно, кто явится за тобой, когда придёт твоя очередь.
Она улыбнулась. Но только губами.
— Чего, собственно, ты пытаешься здесь добиться?
— Я присмотрю за своим другом, — сказал я. — С ним всё будет хорошо. Твои услуги не потребуются.
— Это пока неясно, — сказала ангел.
— Позволь пояснить — сказал я, — коснись его — и вылетишь отсюда.
Она быстро поджала губы и покачала головой.
— Один из нас.
— Он хороший человек, — сказал я. — Я не позволю тебе навредить ему.
Брови ангела снова взлетели вверх.
— Ты думаешь, поэтому я здесь?
— Привет, — ответил я, — Ангел смерти. Старушка с косой. Ничего не напоминает?
Ангел снова помотала головой, улыбаясь чуть более естественно.
— Ты не понимаешь цели моего присутствия.
— Просвети меня, — сказал я.
— Не в моей компетенции выбирать, когда жизнь закончится. Я всего лишь сопровождающий, охранник, посланный доставить свежепреставившуюся душу в полной сохранности.
Я нахмурился.
— Ты думаешь, что Фортхилл так заблудится, что ему потребуется проводник?
Она снова взглянула на меня.
— Нет. Он нуждается... — Она, казалось, подбирала правильное слово. — Его душе нужен телохранитель. Для этого я здесь.
— Телохранитель? — выпалил я. — Что, чёрт возьми, натворил святой отец, что ему в загробной жизни нужен телохранитель?
Она посмотрела на меня ещё раз, с выражением лёгкого удивления на лице. Она выглядела очень молодой — моложе, чем Молли.
— Он... он провёл жизнь, сражаясь с тьмой, — сказала она, говоря мягко и немного медленно, как если бы объясняла нечто совершенно очевидное маленькому ребёнку. — Есть силы, которые хотели бы отомстить ему во время перехода, когда его душа уязвима.
Я уставился на ангела, на несколько секунд, но не обнаружил в ней ничего, похожего на ложь. Я посмотрел на огонь в моей руке и вдруг почувствовал себя немного глупо.
— И ты... Ты собираешься быть рядом с ним, чтобы за него сражаться?
Она взглянула на меня своими серебристыми глазами, и я почувствовал, как мои ноги слегка подкосились. Это был не страх... в самом деле. Это было что-то более глубокое, что-то скорее внушающее благоговейный ужас, — чувство, которое я испытал, когда увидел, как смерч, менее чем в четверти мили от меня, выдирал деревья с корнями и разбрасывал их вокруг, как спички. Та, что смотрела на меня этими серебристыми глазами, была не дух, или существо, или личность. Это была сила долбаной природы — обезличенная, неумолимая, и совершенно вне всякого контроля, что я мог оказать.
Капли пота выступили у меня на лбу, и я отвел взгляд, быстро посмотрев вниз.
Тёмная, холодная рука прикоснулась к моей щеке, и в этом касании было что-то вроде благословения, смешанного с лёгким упрёком.
— Если время Энтони пришло, — тихо сказала она, — я безопасно доставлю его в следующий мир. Сам Князь Тьмы не сможет вырвать его у меня.
Её пальцы переместились на подбородок и приподняли моё лицо, чтобы заставить взглянуть на неё ещё раз. Она слегка мне улыбнулась, когда опустила руку.
— А также ты, Гарри Блэкстоун Копперфилд Дрезден, какими бы благородными ни были твои намерения.
Я не мог оторвать от неё взгляд. Ангел знала моё Имя, вплоть до последней интонации. Срань господня. Любая борьба против неё будет очень, очень краткой, и я был рад, что просто не позволил моим инстинктам взять верх.
— Ладно, в таком случае, — сказал я слегка ослабевшим голосом, — если ты здесь не для того, чтобы убить его, почему бы тебе не помочь ему? Он — часть вашей организации.
— Как я уже говорила тебе, не мне решать, чья жизнь закончилась, а чья — нет.
— Почему? Я имею в виду, чёрт возьми, почему нет? Разве Фортхилл не заслужил отдых от вас, ребята?
