Алексей Атеев - Черное дело
Дальше! А если поджечь одежду? На запах дыма кто-нибудь прибежит! Бред! Прежде он угорит сам. Но должен же быть выход?! Нужно попробовать сосредоточиться. Давай сначала. Что имеется? Туфли… Без шнурков. Вряд ли пригодятся. Носки… Как составная часть веревки. Дальше. Брюки, ремень… Уже было. Куртка кожаная… Рубаха… Дальше! Мелочь в карманах, сигареты, ключи, спички… Все не то. Не то, не то! Значит, выбраться самостоятельно вряд ли удастся. Следовательно, придется ждать. Но кого? Владельца этого странного дома? Как он поведет себя? Непрогнозируемый вариант. Помощь извне? Завтра его хватятся на работе. Явятся домой. Возможно, позвонят Илье. Свяжут его исчезновение с визитом генеральши, выйдут на нее… Но время, время!.. «Что за этот промежуток может случиться? Да что угодно. Если он попал сюда случайно, что мало вероятно, все закончится скорее всего скандалом. Если это ловушка, тогда возможен летальный исход. «Именно летальный», – он хмыкнул. Какой же он идиот, что не оставил хотя бы записки, уж не говоря о том, чтобы позвонить Илье и действовать.
Он кое-как снял рубашку, попробовал разорвать ее на ленты. В темноте сделать это было непросто, к тому же рубашка плохо поддавалась. Сначала оторвал один рукав, потом второй, разорвал каждый вдоль, связал их, то же самое проделал с остатками рубашки. Коротко. Добавил поясной ремень. Потом взглянул вверх. Над головой было чуть светлее, чем вокруг. Какова глубина колодца? Метра четыре-пять, а может, глубже? Хватит ли веревки? Если нет, можно попробовать разорвать джинсы. Вряд ли это удастся. Штаны сработаны на совесть, не в отечественном «текстильшвее». Ну, допустим, он сделает канат подходящей длины, но крючок? Из ключа он вряд ли выдержит… Да и как согнуть ключ без инструмента? Он на ощупь нашел в стене колодца дырку, вставил в нее ключ, попробовал согнуть. Ключ долго не поддавался, потом хрустнул и сломался. «Ах, ты…» – выругался Осипов и от бессилия чуть не заплакал. Он сел на дно колодца, прислонился к стене. Камни больно впились в спину, он нашарил куртку, натянул ее на плечи.
Теперь затея с самодельным канатом представлялась очевидной глупостью. Проще сидеть и ждать. Но так еще медленнее ползет время, а тьма, кажется, проникает в мозг, забивается в самые укромные уголки и душит, душит, словно тяжелый угар. Интересно, кто тут сидел до него? Он небось тоже обдумывал план бегства, пытался изготовить веревку, отсюда и истлевшие тряпки на дне. Бесполезно. Он находится в колодце всего несколько часов, а отчаяние охватывает его все сильнее. Даже в подвале школы не было так страшно, как здесь. Хуже всего темнота. Как люди томились десятилетиями в каменных мешках подземных тюрем? Очевидно, привыкали.
Он фыркнул, представил себя с седой бородой до колен, облаченного в лохмотья. И сразу стало полегче. Ирония – лучшее лекарство от всех напастей. Стоит ли думать о кошмарных вещах – накручивать самого себя? Нужно отвлечься. И он стал мысленно перечислять европейские столицы: Рейкьявик, Осло, Стокгольм, Копенгаген…
Когда он заканчивал с Западной Европой, наверху раздался шум.
Он поднял голову. Луч света метался по стенам подземного хода, потом упал в колодец. На краю его высился темный силуэт.
– Ой, кто-то попался в нашу мышеловку, – проворковал знакомый голос.
«Да это Джордж! – изумился Осипов. – А он что здесь делает?»
– Знакомые все лица, – продолжал фотограф, – никак, товарищ корреспондент? Вот не ожидал… Просто даже удивительно, какие иной раз бывают странные грызуны. Мышка, мышка, где твоя улыбка…
– …полная задора и огня, – закончил Осипов. – Извлеките меня отсюда, товарищ Юрий Иванович.
– Извлечь? Ну, конечно, конечно. Очень скоро извлеку. Чуть позже. Сначала нужно разобраться, как вы здесь оказались.
– А вы?
– Что я?
– Вы-то как сами оказались?
– Да очень просто. Пришел в гости к своему приятелю Комову. Может, слыхали? Известный, между прочим, кинорежиссер. «Пастушка и танкист» – третья премия на кинофестивале в Монтевидео. Не хухры-мухры! Гордость отечественной кинематографии. А я вот к такому человеку прихожу запросто.
– Но почему же в подвал?
– В подвале может быть весьма интересно. Встречаются знакомые лица, вот вы, например.
«Ах ты так! – со злостью подумал Осипов. – Ну, ладно, сейчас я тебе сообщу нечто интересное».
– А знаете, Юрий Иванович, ведь я не первый раз в этом доме.
– Охотно верю.
– Можете себе представить, где-то в июне меня привезли сюда глухой ночью на автомобиле.
– Как пикантно!
– И я имел со здешним хозяином занимательную беседу касательно убийства Валентина Сокольского. Он назвал мне имя предполагаемого убийцы. Ваше имя!
– Ой, как любопытно! Но хочу вас огорчить. Валентина убил не я, а он. Кстати, получили мой маленький сувенир? Голову литературоведа Ванина. Вот этого действительно замочил я. Но по приказу опять же здешнего хозяина. Лично я против Ванина ничего не имел. Я даже люблю литературоведов. И журналистов я люблю. Но, боюсь, вас ждет та же участь.
– Но почему?! В чем я виновен?
– Не знаю. Возможно, вам разъяснит кинорежиссер, а может, и нет. Не уверен. А зачем это вы рубашечку разорвали? Никак веревочку соорудить хотели? Выбраться отсюда? Напрасно. К чему лишние усилия? Поверьте. Долго вы тут не пробудете. Извлечем вас, будьте уверены. За ушко да на солнышко. Так, помнится, в детстве говорили.
– Зачем я вам нужен?
– Узнаете в свое время. Недолго осталось пребывать в неведении. Я вам хочу кое-что поведать насчет убийств этих. Ну и прочего. Понимаете, мой интерес к потустороннему, к разного рода загробным тайнам требовал реализации. Конечно, любопытно раскапывать старые могилы, ощупывать ладонью древние черепа, представляя, что некогда под этой холодной оболочкой сверкали россыпи ума, бурлили неведомые страсти, рождались странные желания, гнездились жуткие пороки.
Кстати, вы знаете, когда в 1931 году прах Николая Васильевича Гоголя переносили из Данилова монастыря на новое место, то при вскрытии могилы черепа писателя не обнаружили. Странно, не правда ли? Куда девалась голова Гоголя? Полнейшая загадка! Но ведь кому-то понадобилась. Я всегда мечтал разыскать череп гения, но не удалось, а ведь хранится где-то. Но черепа черепами, а вплотную столкнуться со смертью, ощутить ее рядом – это кайф. Вот и приходилось…
Нет ничего более захватывающего, чем смотреть в глаза умирающему. Еще полминуты назад они были наполнены ужасом неведения, и вдруг вспыхивает в них огонь не ведомого живым знания. Душа уже на краю вечности… Что там, за гранью? Вот главная из загадок! И вглядываешься, вглядываешься… Пока глаза не начинают мутнеть. Все!
