Призраки Гарварда - Серрителла Франческа
Административная комиссия постановила, что дело Кади о плагиате было неубедительным и она должна быть оценена без штрафа. Дождавшись письма Хайнса, признавшего, что она получила пятерку за реферат, Кади сообщила, что бросает все свои занятия и берет годичный отпуск.
К вечеру следующей субботы коробки были упакованы, незаконченных дел не осталось, и Арчеры готовились отправиться домой. В воскресное утро отец зашел к ним с матерью, чтобы позавтракать вместе, прежде чем отправиться в путь, но именно мать предложила посетить воскресную службу в Мемориальной церкви. Поднимаясь по ступенькам церкви, Кади с болью осознала, что это первый раз, когда они все вместе переступили порог храма после похорон Эрика, но она была уверена: они справятся.
Бывало и хуже.
Кади поняла, что еще и первый раз посетила Мемориальную церковь днем, и это было великолепно. Солнечный свет струился сквозь окна от пола до потолка, наполняя белое помещение теплом. То, что раньше казалось неприступным, теперь виделось воздушным и манящим, наполненным светом, звуком и людьми. Красная дорожка казалась не зловещей, а веселой, цвета клубники летом. Полоска неба, видневшаяся в окне, была ясного, четкого цвета крыла голубой сойки. Высокое открытое пространство заполнено суетой и болтовней прихожан, студентов, преподавателей и членов общины.
Здесь никто из студентов, казалось, не имел типичного покрова воскресного страха; вместо этого атмосфера была светской и непринужденной. Впервые за несколько недель Кади почувствовала, как напряжение покидает ее разум и тело. Они с родителями заняли места в середине скамьи, недалеко от того места, где она впервые встретила Уита тем вечером. Когда священник подошел к кафедре, все расселись и затихли.
Священник оказался невысоким, кругленьким чернокожим человеком в маленьких круглых очках и с ореолом мягких седых кудрей, окружавших его лысеющую голову. У него были улыбающиеся глаза и большой, щедрый рот; казалось, он либо рожден, чтобы быть проповедником, либо его тело изменялось и приспособилось к призванию. Кади он сразу понравился. Он приветствовал всех баритоном, одновременно скрипучим и звучным, с гласными, растянутыми сильным бостонским акцентом брамина. В его голосе чувствовался одновременно элитный интеллектуализм и легкий покой.
– Добро пожаловать, друзья, – начал он. – Некоторые из вас пережили на прошлой неделе первые родительские выходные и остались целы.
Зал засмеялся, Арчеры хранили молчание.
– Некоторые, возможно, даже немного тоскуют по дому после того, как попрощались с людьми, которые вас вырастили. Они дали вам пищу, одежду и кров, они в значительной степени обеспечили вам поддержку, чтобы попасть сюда. Но теперь они дома, и вы снова сами по себе. Итак, сегодня я хочу поговорить о том, что значит быть поставленным на ноги. – Преподобный поднял руки ладонями вверх. – Есть много оттенков этого выражения. Можно поставить сарай, то есть построить его с нуля. Или поставить вопрос, то есть предложить на рассмотрение. Поставить на кон, играя с неизвестностью. Поставить работу фонда по сбору средств, это то, что мы в Гарварде умеем делать хорошо – то есть собирать и объединять. Я оглядываюсь вокруг, и мне все время вспоминаются те герои и благодетели, которые поставили эту славную церковь. Прежде всего, конечно, павшие герои, чьи имена начертаны на этих стенах…
Пока он указывал на каждую из мемориальных стен, Кади никак не могла отогнать мысль, что имени Уита не будет ни на одной из них. Несмотря на то что он умер, служа своей родине через несколько лет после основания этой церкви, его имени не будет просто по техническим причинам – он погиб не на войне. Но она никогда не забудет его, Джеймса Уитакера Гудвина-младшего.
– …ризница церкви Троицы на Копли-сквер подарила мне кафедру, за которой я стою, в память об их ректоре и нашем выдающемся выпускнике Филлипсе Бруксе. Гарвардское отделение Фи Бета Каппа даровало золотого орла в память о своих членах, погибших в той войне. А бывший президент университета аббат Лоуренс Лоуэлл пожертвовал колокол на нашей башне в память о погибших в Первой мировой войне и начертал на кромке слова: «В память о голосах, которые утихают».
«Утихают». Было в этом слове что-то успокаивающее, как в спящем ребенке. Когда Кади впервые услышала голоса Роберта, Билхи и Уита, она упрекала их, что никак не могут утихнуть, позже она страстно желала их услышать. Но теперь впервые она нашла утешение в надежде, что они утихли. Упокоились с миром. Больше всего – ее брат.
Проповедник вернулся к основной теме:
– Предлагать, ставить, поддерживать, чтить. Поставить на ноги ребенка – значит все вышеперечисленное. Но, пожалуй, самое простое определение – поднять. Многие могут вспомнить, когда вы были еще совсем маленькими, ощущение, как ваш отец или мать поднимает вас на свои плечи. Это был жест радости, который обязательно вызовет взрыв смеха у ребенка и улыбку у любого прохожего.
Кади оглянулась и увидела, как отец накрыл ладонью руку матери и сжал ее.
– Но вспомните, что целью этого было дать возможность лучше видеть. Наблюдать мир с лучшей точки зрения. Этого мы не можем сделать сами…
Слова отзывались внутри. Кади думала о врожденной ущербности любой точки зрения. Главным и самым болезненным примером был Эрик, ее замечательный, беспокойный, блестящий, близорукий и любимый брат. Теперь она понимала, что причины, по которым он решил покончить с собой, никогда не будут известны, но точно вовсе не для того, чтобы наказать их семью.
Она вспомнила слова Уита: «Только потому, что это мой выбор, не значит, что мое сердце не разбито, покидая тебя». Но Эрик не дал себе достаточно времени или своим близким достаточно места, чтобы провести его через самые темные времена болезни к светлому выздоровлению, которое, возможно, было за углом. Любить Эрика не всегда было легко, но любой из них пронес бы его через огонь, чтобы спасти ему жизнь. Но не только сам Эрик и его болезнь заставили ее так думать. Такова человеческая природа – не принимать во внимание собственную узкую перспективу. Истории, которые мы себе рассказываем, обладают огромной силой и все же могут быть ошибочны или просто выдуманы. Кади вспомнила, как Никос считал, что самоубийство Эрика связано с ним и их конкуренцией. Как Ли видела только Прокоп на фотографии. Как отец, считавший, что все знает, не замечал, насколько отдалился от жены и дочери. Как мать видела только свою вину в смерти Эрика, и как точно так же думала сама Кади.
Никто из них в одиночку не мог видеть ясно. Они нуждались друг в друге, чтобы увидеть всю картину целиком или как можно ближе. Они должны были воспитать друг друга, чтобы пережить трагедию смерти Эрика. Кади подумала, что призраки появились, чтобы этому ее научить. Она считала, что их голоса – ее кармическое наказание за то, что она подвела брата. Ее проклятие – встретиться с каждым в поворотный момент жизни, упустить его и потерять их и повторить агонию упущенной возможности с Эриком. Но сложность их жизней показала девушке, что этой золотой возможности никогда не было. Думать так узко, упуская из виду их собственную свободу действий, лишь их пределы и ее собственные. История никогда не бывает столько проста, как пишут в книгах.
Кади не могла изменить призраков и их пути так же, как не могла изменить путь Эрика, и она должна была просто смириться с этим. Но он могла позволить им изменить себя. Она могла бы усвоить уроки Билхи, что ДНК не должен определять судьбу и что история нашего будущего – это наша история. И Уит, который нес бремя отцовского наследства, но никогда не забывал, что выбор за ним. И Роберт, который показал, что судить себя задним числом никогда не будет ни справедливым, ни правильным научным методом. Она могла видеть свою жизнь лучше, потому что видела их.
И она видела, как похожа на своего брата и как отличается от него, и все равно лелеяла его память и его уроки.
– Вам ничего не гарантировано, – прогремел проповедник. – Вопреки тому, что вам, возможно, говорили, Гарвард – не золотой билет. Вы будете зарабатывать себе на пропитание и пожинать то, что посеете. И даже тогда вы можете не получить того, что заслуживаете. Ничего не изменилось, кроме одного: вас поставили на ноги, взрастили. Так что оглянитесь. Будьте благодарны за каждую новую перспективу, с которой вы сталкиваетесь в этом кампусе. Прислушивайтесь к голосам вокруг вас, какими бы не похожими они ни были на ваши собственные. Решайте сами, прокладывайте свой собственный путь, ваша жизнь – только ваша. Такова цель вашего нового привилегированного положения в качестве студента этого высшего учебного заведения. – Он поднял палец: – И самое главное, не забывайте, на чьих плечах вы стоите: семья, история, дух.
