Стивен Кинг - Сияние
(тут, в городе, слава у отеля фиговая) Сжав зубы, Дик подвинул рукоятку повыше и посмотрел, как стрелка спидометра вскарабкалась вверх, минуя отметку «40» и остановилась на сорока пяти. Ему казалось, что снегоход несется ужасающе быстро, и все же опасался, что этого недостаточно. При такой скорости он будет добираться до «Оверлука» почти час. А если поедет быстрее, то может вообще туда не добраться.
Дик приклеился взглядом к проносящемуся мимо защитному ограждению. Каждый столбик венчал рефлектор размером с десятицентовик. Многие занесло снегом. Дважды Холлоранн с опасным опозданием заметил знак поворота и почувствовал, что снегоход сперва заехал на сугроб и только потом вернулся туда, где летом проходит дорога. Счетчик расстояния отсчитывал мили так медленно, что можно было сбеситься – пять, десять, наконец, пятнадцать. Лицо одеревенело даже под вязаной лыжной маской, а ноги закоченели.
(ей-богу, не пожалел бы стольник за пару лыжных штанов) Ужас Холлоранна рос с каждой следующей милей. Можно было подумать, что отель окутывает некая ядовитая атмосфера, сгущающаяся по мере приближения к нему. Было ли так и раньше? «Оверлук», по сути дела, никогда не нравился Холлоранну, и не ему одному, однако такого еще не бывало.
Он чувствовал, что голос, чуть не угробивший его за Сайдвиндером, пытается пробить защиту, добраться до мягкой сердцевины. Голос этот был силен и за двадцать пять миль отсюда – насколько же он окреп теперь? Полностью отгородиться от него не удавалось. Кое-что проскальзывало в мозг Холлоранна, затопляя его зловещими образами из подсознания. Ему все чаще и чаще представлялась сильно израненная женщина в ванной, она подняла руки, тщетно пытаясь отвести удар, и у Дика крепла уверенность, что эта женщина, должно быть…
(Иисусе, осторожнее!) Перед ним выросло ограждение, как будто он катил по американским горкам. Витая в облаках, он пропустил знак поворота. Сильно рванув вправо рукоять управления, Дик развернул накренившийся снегоход на сто восемьдесят градусов. Полозья пронзительно заскрежетали по камням. Холлоранн подумал, что вот-вот вылетит из снегохода. И верно – тот зашатался, балансируя на грани падения, а потом наполовину благодаря усилиям водителя, наполовину – по инерции откатился обратно на более или менее ровную поверхность заваленной снегом дороги. Потом впереди оказался обрыв, фара высветила резкую границу между снежным покровом и простирающейся за ним тьмой. Дик развернул снегоход в другую сторону, сердце тошнотворно колотилось в горле.
(держись на дороге Дикки старина) Он заставил себя еще немного повернуть рукоятку кверху. Теперь стрелка спидометра колебалась около пятидесяти. Ветер выл и ревел. Фара пронзала тьму.
Неизвестно, сколько времени прошло прежде, чем Холлоранн выехал к лежащему в снежных берегах повороту и впереди заметил вспыхивающий свет. Сверкнул огонек, потом все загородила вздыбившаяся складкой земля. Свет показался на такое короткое время, что Холлоранн внушал себе: это только игра воображения. Однако за следующим поворотом огонек мигнул снова, теперь уже ближе. На этот раз сомневаться в его реальности не приходилось
– Дик уже столько раз раньше видел его под этим же углом… «Оверлук». Похоже, свет горел на первом и втором этажах.
Страх съехать с дороги или расколотить снегоход на невидимом повороте полностью растаял. Снегоход уверенно свернул на первую половину S-образного поворота, который Холлоранн теперь вспомнил вплоть до фута, и тут фара что-то высветила (Господи Иисусе… Боже, что это) на дороге впереди. Обрисованное застывшим черным и белым. Сперва Холлоранн подумал, что это какой-то необыкновенно огромный волк, которого буря согнала с гор. Но, приблизившись, понял, что это, и горло перехватил ужас.
Не волк, а лев. Лев – фигура живой изгороди.
Очерченная черной тенью и пушистым снегом морда, напрягшиеся для прыжка бедра… и лев действительно прыгнул. Он резко толкнулся задними лапами, и вокруг них беззвучно взорвался, заклубился сверкающими искорками снег. Закричав, Холлоранн с силой вывернул руль вправо, одновременно ныряя вниз. По лицу, шее, плечам прошла рябь царапающей боли. Дика выбросило из снегохода. Лыжная маска разодралась сверху донизу. Холлоранн упал, приминая снег, и покатился.
Он чувствовал, что зверь приближается, ноздри заполнил запах зеленой листвы падуба. Огромная зеленая лапа обрушилась ему на поясницу, и Холлоранн пролетел по воздуху добрых десять футов, вывернув носки, как тряпичная кукла. У него на глазах, оставшийся без водителя снегоход ударился о бордюр и стал на дыбы, ощупывая фарой небо. Потом он с глухим стуком перевернулся и замер.
Тут лев прыгнул на Холлоранна. Раздалось потрескивание и шелест. Что-то вспороло парку на груди, разрывая ее в клочки. Может статься, твердые прутики – но Холлоранн знал: это когти.
– Тебя здесь нет! – пронзительно выкрикнул Холлоранн рычащему льву. – НЕТ, НЕТ, НЕТ! – Он с трудом поднялся на ноги и успел пройти полдороги к снегоходу, но лев прыгнул и ударил Холлоранна по голове лапой, заканчивающейся иголками. Холлоранн увидел беззвучно взрывающиеся огни.
– Нет тебя, – снова выговорил он, но это было лишь замирающее бормотание. Колени Дика подкосились, и он упал в снег. Правая половина лица превратилась в кровавую полосу. Дик пополз. Лев ударил снова и перекатил его на спину, как черепаху. Зверь игриво зарычал.
Холлоранн изо всех сил старался добраться до снегохода. Там лежало то, что было ему необходимо. Но лев, разрывая и царапая, снова набросился на него.
52. ВЕНДИ И ДЖЕК
Венди рискнула еще раз бросить взгляд через плечо. Джек был на шестой ступеньке, он льнул к перилам почти так же, как она сама. Он по-прежнему ухмылялся, а медленно сочащаяся изо рта сквозь улыбающиеся губы темная кровь стекала вниз по подбородку. Заметив взгляд Венди, Джек осклабился.
– Сейчас я тебе мозги в башку-то вколочу, прямехонько в башку, мать твою так, – он с усилием поднялся еще на одну ступеньку.
Пришпоренная паникой, Венди почти перестала замечать боль в боку. Она принялась подтягиваться кверху так быстро, как только могла, невзирая на боль, судорожно цепляясь за перила. Добравшись до площадки, она оглянулась.
Джек, казалось, не теряет, а набирает силы. От площадки его отделяли только четыре ступеньки. Правой рукой он подтягивался, а в левой держал молоток и примеривался к расстоянию.
– Я тут как тут, прямо за спиной, – словно читая ее мысли, тяжело пропыхтел Джек окровавленными губами, растянутыми в ухмылке. – На пяточки наступаю, стерва. Вот сейчас я тебе покажу.
Зажимая рот руками, спотыкаясь, Венди побежала по главному коридору.
Дверь одного из номеров распахнулась, и оттуда высунулся мужчина в зеленоватой маске вурдалака.
– КЛАССНАЯ ВЕЧЕРИНКА, ДА? – пронзительно прокричал он ей в лицо и дернул за вощеный шнурок хлопушки. Раздалось гулкое «бэнг!», и вдруг вокруг Венди пошел дождь из шелковистых лент серпантина. Мужчина в маске вурдалака противно захихикал и снова захлопнул дверь номера. Венди во весь рост растянулась на ковре. Ей показалось, что правый бок взорвался болью, и она принялась отчаянно бороться с чернотой обморока. Сквозь растопыренные пальцы Венди был виден узор ковра, он как бы шевелился, качаясь и сплетаясь, и доносился неясный шум лифта.
У нее за спиной с треском опустился молоток. Венди, всхлипывая, кинулась вперед. Оглянувшись, она увидела, что Джек споткнулся, потерял равновесие, но за секунду до того, как рухнуть на ковер, заливая ворс яркой кровью, опустил молоток.
Тот попал ей точно между лопаток. Пронзившая Венди боль оказалась столь мучительной, что она смогла лишь заизвиваться, сжимая и разжимая кулаки. У нее внутри что-то хрустнуло – Венди явственно расслышала это – а следующие несколько минут она воспринимала окружающее будто оглохнув и наблюдая за происходящим сквозь туманную пелену тонкой прозрачной ткани.
Потом сознание вернулось полностью, а с ним – боль и ужас.
Джек попытался подняться, чтобы довести дело до конца.
Венди попробовала встать и обнаружила, что это невозможно. Верх и вниз по спине при каждом усилии пробегало что-то вроде электрических разрядов. Она, извиваясь, поползла по коридору. Джек полз следом, молоток для роке заменял ему не то костыль, не то трость.
Она добралась до угла и, уцепившись руками за стену, заползла за него. Ужас Венди рос. Это казалось невозможным и тем не менее было так. Не видеть Джека, не знать, насколько близко он подобрался, было в сто раз хуже. Подтягивая тело вперед, Венди так цеплялась за ковер, что надергала полные пригоршни ворса. Она доползла до середины короткого коридорчика и только тогда заметила, что дверь спальни распахнута настежь.
(Дэнни. О Господи.) Она заставила себя стать на колени, потом, хватаясь за стену, поднялась на ноги. Пальцы соскальзывали с шелковистых обоев. Ногти Венди выдирали из них маленькие бумажные ленточки. Как только Джек появился из-за угла в дальнем конце коридора и, опираясь на молоток для роке, устремился вперед, Венди, презрев боль, ковыляющими шагами перетащилась через порог комнаты. Ухватившись за край туалетного столика, она выпрямилась и вцепилась в дверь.
