Ума Барзи - Полдень синих яблок
Урман всё так же сидел, сгорбившись и, отщипывая от тумана невесомые шарики, бросал перед собой, заставляя колыхаться рябью студенистую белесь.
- Развлекаешься? - присел рядом Дино.
- Думаю. Чем дальше от центра, тем волны становятся всё слабее, пока волны совсем не прекращаются. Так и со Знанием. Но людям почему-то свойственно искать его именно в этих спокойных и безопасных заводях, пуская по воде уже новые, ложные, не имеющие отношения к истинному Знанию, круги.
- Но кто из смертных знает, где он, этот центр, откуда исходит Истина?
- Она повсюду. Пред лицом вашим и проста настолько, чтобы вы могли её усмотреть. Она хочет, чтобы о ней знали. Если бы вы освободились от фанатизма, ругани, ненависти и предрассудков, вы увидели бы больше. Необходимо всего лишь воспарить над материальным миром и жить в соответствии с ней. Но это нелёгкая задача для людей, поскольку человеческое тело требует обратного.
- Но ведь религия учит что человек должен подчиняться Богу, который свят. Он единственный, кто может судить. Или ты не веришь в Бога?
- Созданные для вас религии находятся под полным контролем. К тому же они слегка на ложном пути. Я служу только Божественному Закону, в котором нет различия ни в национальности, ни в вероисповедании или крови. Закон Вселенского Братства непреложен: мы все искры одного пламени. Пальцы одной руки. Мы едины на всех уровнях. И существует только одна задача для каждого - познать себя и достичь мира с самим собой. Надеюсь, прочитав Книгу, ты понял это.
- Мне открылся смысл моей жизни, - грустно сказал Дино. Хотя ему стало намного легче, онн всё ещё никак не мог свыкнуться с мыслью, что придётся жить без Неё. - Теперь мне есть ради чего жить. Мой удел - помогать людям, чья душа вознеслась, оторвалась от земного тела, найти путь к Свету, ведь мало кто знает, что делать дальше. Их душа в смятении.
- Медиатор, так это называется. Проводник. Достойный удел - помогать и указывать путь странствующим.
- А ещё я узнал, что во мне врождённый дар художника и я могу возродить его. Я даже не подозревал, что этот талант спит во мне.
- Дары прятать нельзя, - согласился Урман.
Внезапная догадка вдруг пронзила Дино.
- Ты сказал, что все записи уже сделаны. А исправить уже ничего нельзя?
- Будущее не есть что-то застывшее и предопределённое, всё зависит от того, как ты воспользуешься приобретённым опытом. Ты знаешь теперь, что такое счастье. Твоя душа обрела мудрость. Ты понял, в чём твоё предназначение и можешь теперь другим помогать в этом.
- Ну, а всё же?
- Каждому человеку хотя бы раз в жизни предоставляется такой шанс - полностью изменить свою жизнь, - уклончиво ответил Урман.
- А не свою?
Урман усмехнулся.
- Ты должен понять, чего на самом деле ты хочешь. Слово любовь понимается вами неправильно. Ваша любовь парабощает, это испорченный вариант того, что есть действительная любовь.
- Так всё-таки можно? - допытывался Дино.
Урман тяжело вздохнул.
- За это придётся заплатить.
- Фу ты! И здесь рыночные отношения! - поразился Дино.
- Что поделаешь, всё имеет свою цену.
- И сколько?
- Не сколько, а что. Это не я решаю. Нет универсальных законов, которые решают, что в итоге должно произойти.
- Хорошо, я согласен. На всё, - загорелся Дино.
- Эх, люди, люди... И почему вы никогда не довольствуетесь тем, что есть, - поохав, Урман распахнул полы свой хламиды и достал... каменную скрижаль. Словно сделанную из папье-маше он держал её в своих ручищах.
- Что это? - Дино с восхищением смотрел на диковинную плиту. Именно так и представлял он себе данные Моисею заветы, написанные самим Богом.
- Таблицы судьбы. Своеобразный пректировщик жизни, так понятнее? Подумай о том, чего возжелал и распишись.
- Бюрократы, - шутливо посетовал Дино, схватил протянутую Урманом стику и не раздумывая вывел свою подпись. Резец на удивление легко процарапал каменную поверхность, оставляя за собой вспыхивающие огненные желобки.
- Ну вот и всё. Твоё желание исполнено. - Урман задул огонь с камня, вздыбив кучки пепла. - Возвращайся к жизни. Нельзя жить сразу на два мира. А мне пора.Я тебе больше не нужен.
Урман встал во весь свой огромный рост, его синие глаза сверкнули животным блеском. Дино на миг показалось, что они увлажнились. Сбросив с плеч скрывавшую тело порфиру и, устало потянувшись, словно освобождаясь от сковавшего его груза, старик с трудом расправил два сложенных за спиной белоснежных перьевых крыла.
Радости Дино не было предела. Он представить себе не мог, что всё так просто и даже не удивился внезапному перевоплощению Урмана. Его охватила забытая лёгкость и ни с чем не сравнимое душевное благополучие затмило его разум. Сзади почувствовалась лёгкая дрожь и внезапное натяжение дало сигнал к возвращению. Он воспарил и оглянувшись, шутливо прокричал вслед улетавшему Урману:
- Урман, а зачем Моисею рога?
Урман в ответ погрозил пальцем:
- Избавляйся от предрассудков, - раздался совсем близко, как будто он был рядом, голос. - Прославлять людей, которые были частью этой планеты, пусть даже с лучами просветления, как символом мудрости - грех. Молись совершенным существам и ты снова станешь богом.
- Богом, богом... - эхом разнеслось по всей Вселенной, наполняя все уровни бытия неизбывной, нечеловеческой и всепроникающей любовью.
Глава 46.
- Она должна быть здесь, - отгоняя от себя мысли о самом худшем, пробурчал Яков Карлович. - Петруша, посвети сюда! Заснул что ли?
Фиске оглянулся.
Петя стоял, озадаченно рассматривая пол у себя под ногами.
- Это что, кровь?
В свете фонарика его лицо казалось мертвенно-бледным. Глядя на него со стороны, не зная, что это порождение искусных рук кудесника, могло показаться, что юноша вот-вот упадёт в обморок, как кисейная барышня.
- Я никогда не видел столько крови.
- Кровь, Петруша, льётся рекой на этой земле. Лучше этого не видеть никому.
Яков Карлович взял фонарик в свои руки и осторожно перешагнул через обезглавленное тело, посетовал про себя: 'Хоть похоронить надо по-человечески' и посветил в угол.
Там в неестесственно-нелепой позе сидел Тарнхари. Лицо его, словно изжаренное огнём, было обезображено до неузнаваемости. Правая сторона была покрыта пузырями волдырей, в вытаращенных от боли глазах читался непередаваемый ужас. Балахон на нём дымился. Яков протянул руку и надавил на сонную артерию. Под пальцами прощупалось слабое биение.
- Оклемается, - он брезгливо вытер руку о полы хитона.
По лицу Тарнхари пробежала еле уловимая усмешка:
- Зарядили всё-таки благородной кровушкой, - зло прошептал он. - На первое время хватит.
