Абрахам Меррит - Лик в бездне (сборник)
– Но кто мог построить такую лестницу? – спросил я. – Лестницу, встроенную в стену пропасти и ведущую в бездонную яму?
– Не бездонную, – спокойно ответил человек. – Дно там есть. Я добрался до него.
– Добрались? – повторили мы.
– Да, по лестнице, – сказал он. – Понимаете, я спустился по ней.
– Да, – продолжал он. – Я спустился по лестнице. Но не в этот день. Я разбил лагерь у ворот. На рассвете заполнил рюкзак пищей, а две фляжки водой из источника недалеко от ворот, прошел мимо резных монолитов и переступил через край пропасти.
– Лестница шла у стены под углом в сорок градусов. Спускаясь, я рассматривал ее. Ступени из зеленоватого камня, совсем не похожего на гранитный порфирит, из которого сложена стена пропасти. Вначале я подумал, что строители удачно использовали вкрапление в стену и именно из него вырезали гигантскую лестницу. Но правильный угол, под которым шла лестница, делал это предположение маловероятным.
Спустившись примерно на полмили, я остановился на площадке. У площадки лестница делала поворот в форме V и продолжала спускаться под тем же углом. Получался зигзаг. Потом, спустившись ниже, я обнаружил, что лестница вся состоит из таких зигзагов. Никакой слой не может идти так правильно. Значит, лестница сооружена руками. Но чьими? Ответ – я думаю, он скрывается в тех руинах, – никогда не будет получен.
– К полудню мне уже не были видны пять вершин и край пропасти. Надо мной и подо мной ничего не было, кроме голубого тумана. Рядом была пустота, потому что выступ стены давным–давно обрушился. Я не чувствовал головокружения, его приглушило огромное любопытство. Что мне предстояло открыть? Древнюю удивительную цивилизацию, царившую, когда на месте полюсов были тропики? Я был уверен, что там нет ничего живого: слишком все здесь древнее для жизни. Но такая удивительная лестница должна вести к чему–то не менее удивительному. Что это? Я продолжал спуск.
– Через равные промежутки я проходил мимо входов в маленькие пещеры. Две тысячи ступеней и вход, еще две тысячи – и опять вход, и так далее. В полдень я остановился у одной из таких расщелин. Должно быть, к тому времени я опустился в пропасть на три мили, но угол таков, что на самом деле я прошел не менее десяти миль. Я осмотрел вход. По обе стороны вырезаны те же фигуры, что и на воротах вверху, только тут они обращены лицом вперед, руки вытянуты, как будто они мешают чему–то войти. Лица закрыты вуалью. И за ними никаких отвратительных изображений. Я вошел внутрь. Трещина углублялась, как нора, ярдов на двадцать. Сухо и светло. Снаружи я видел стену голубого тумана с четко обозначенным краем. Я ощутил необыкновенное чувство безопасности, хотя до этого никакого страха не испытывал. Я понял, что фигуры у входа – стражники. Но от чего они охраняют?
– Голубой туман сгустился и стал слабо светиться. Я решил, что наступают сумерки. Немного поел и попил и уснул. Когда я проснулся, голубой туман снова посветлел: значит, наверху рассвет. Я продолжил спуск. Я забыл о пропасти, зияющей сбоку от меня. Не испытывал ни усталости, ни голода, ни жажды, хотя ел и пил совсем мало. Ночь я провел в другой пещере и на рассвете продолжил спуск
– Позже в этот день я впервые увидел город…
Он некоторое время молчал.
– Город, – сказал он наконец, – понимаете, там внизу город. Такого города вы никогда не видели, да и ни один человек не смог о нем рассказать. Мне кажется, что пропасть имеет форму бутылки. Отверстие перед пятью вершинами – это горлышко. Насколько широко дно, я не знаю. Может, тысячи миль. Внизу в голубизне стали заметны огоньки. Потом я увидел вершины… вероятно, это можно назвать деревьями. Но не наши деревья, неприятные, какие–то змеиные. Высоко вздымаются вверх тонкие стволы, а вверху клубок толстых щупалец с отвратительными маленькими листочками, похожими на головки стрел. Деревья красные, ярко–красные. Кое–где виднелось что–то желтое. Я знал, что тут есть и вода, видел, как существа прорывают ее поверхность, но что это такое, так и не разглядел.
– Прямо подо мной был… город. Я видел милю за милей тесно расположенных цилиндров. Они лежали на боку пирамидами по три, по пять, десятки, нагроможденные друг на друга. Трудно дать вам понять, на что похож этот город. Предположим, у вас есть водопроводные трубы определенной длины. Вы кладете рядом три таких трубы, на них две, а на эти две одну; или в основании пять труб, над ними четыре, затем три, две и одна. Понятно? Так они выглядят. Но на них еще возвышались башни, минареты, выпуклости, конусы и какие–то причудливые утолщения. Они блестели, будто охваченные бледно–розовым пламенем. Рядом вздымались ядовито–красные деревья, будто головы гидр, охраняющих гигантских спящих червей. В нескольких футах подо мною начиналась титаническая арка, такая же неземная, как мост, перекрывающий ад и ведущий в Асгард. Она изгибалась и исчезала внутри самой высокой груды цилиндров. Она вызывала ужас… это нечто демоническое…
Человек замолчал. Глаза его закатились. Он задрожал, и его руки и ноги снова начали двигаться – ужасные ползучие движения. С губ слетел шепот – отзвук того шепота, что мы слышали накануне. Я закрыл ему глаза руками. Он успокоился.
– Проклятые существа! – сказал он. – Обитатели пропасти! Я шептал? Да… но теперь им до меня не дотянуться… они не могут!
Немного погодя он продолжил, так же спокойно, как раньше.
– Я прошел по арке. Спустился в это… здание. Голубая тьма на мгновение окружила меня, и я почувствовал, что лестница стала спиральной. Я спустился по ней и оказался… не могу сказать вам… вероятно, можно это назвать комнатой. У нас нет подходящих слов для того, что в пропасти. В ста футах подо мной пол. Стены уходили вниз и в стороны от того места, где я стоял, серией расширяющихся полумесяцев. Место это огромно – и заполнено странным пятнистым красным светом. Как будто свет внутри зеленых и золотых опалов. Я спустился по ступенькам ниже. Далеко передо мной возвышался алтарь с колоннами. Колонны в виде колоссальных спиралей, похоже на безумных осьминогов с тысячами пьяных щупалец; они опирались на спины бесформенных чудовищ, вырезанных из алого камня. Передняя часть алтаря представляла собой гигантскую пурпурную плиту, покрытую резьбой.
– Не могу описать эту резьбу. Ни один человек этого не сможет… человеческий глаз может уловить ее не больше, чем тени, населяющие четвертое измерение. Только какое–то смутное ощущение в мозгу. Бесформенные существа, не создающие никакого сознательного представления, но накладывающиеся на сознание, как горячие печати… представление о ненависти, о схватке между немыслимыми чудищами, о победе в туманном аду парящих непристойных джунглей, о стремлениях и мыслях, невероятно отвратительных…
