Андрей Петерсон - Бледнее бледного
С «нашей проблемкой» – это было хорошо сказано. Похоже, то, что для Осси Кай было трагедией и, можно сказать, драмой всей ее жизни, для коронного было сущей безделицей и, вообще, – пустяком. Пустяком, который можно было решить, вот так, вот, запросто – между действительно важным для него делом и начинающимся балом.
А может, так оно и было…
– Ну, дорогуша, давайте сюда вашу руку, – Абатемаро выплеснул недопитое вино в камин и встал с кресла. – Давайте, давайте. Не бойтесь.
Осси не боялась и бояться не думала, но руку все равно протянула почему-то с неохотой. На уровне подсознания, что ли у нас недоверие к вампирам. И будь ты сам хоть трижды вампир, никуда оно – недоверие это – не девается…
Абатемаро принял руку интессы очень бережно, бережно же закатал рукав платья и с сомнением посмотрел на тоненькое запястье девушки:
– Да… Откуда сила только… – И пока Осси собиралась огрызнуться на это не очень-то, в общем, лестное для нее высказывание, быстро и коротко полоснул по вене своим мощным хищно загнутым когтем. По всему, отточен он был, что бритва в цирюльне, потому как кровь, брызнула сразу.
– Вот и ладненько, – буркнул вампир, подставляя бокал под жиденькую струйку. – Эх, что-то она у вас плоховато течет, дорогуша. Не заботились вы, я смотрю, о себе совсем, – с этими словами Абатемаро сильно сжал руку выше пореза и буквально выдавил из леди Кай треть бокала крови.
– Ну вот. Почти полдела, – ухмыльнулся он. – Придержите пока. Сейчас затянется.
Затягивалась рана, действительно, прямо на глазах. Что ни говори, а полезное это умение у вампиров было, и расставаться с ним не хотелось.
Абатемаро с ухмылкой глянул на Осси.
– Что? Пожалели уже?
– Нет, – Осси мотнула головой. – Просто…
– Ладно. Не объясняйте. И не волнуйтесь – все, что нажили и все, что муками душевными да страданиями своими оплатили уже, даром не пропадет. Кое-что, да останется. Сувенир на память, так сказать. Не в полной, конечно, мере, но останется. И регенерация, и даже радуга иногда – когда совсем уж припрет.
– Правда? – Обрадовалась Осси. Мысль о том, что можно будет вот так вот, почти задаром разжиться чужим могуществом была, что говорить, – очень приятна.
– Правда. Не перебарщивайте только. Любви всенародной это, понятное дело, вам не добавит, но помочь в трудный момент – поможет. Так что…
Не переставая болтать, он полоснул своим пожелтевшим когтем вену на своей руке и разом наполнил бокал доверху. Уж ливануло у него – так ливануло. Видно, не мало в нем жизни еще оставалось. Даже после смерти.
– Ну вот, – он глянул получившуюся смесь на свет. Совсем, как давеча вино разглядывал. Покрутил немного, поболтал, снова покрутил. Так и непонятно было – доволен он результатом или все же не очень.
Но, видно, все получилось как надо, потому что, не переставая бормотать что-то себе под нос, он направился к столу. Немного порывшись там, в нагромождении склянок и флаконов, он удовлетворенно хмыкнул и извлек на свет маленькую обшарпанную коробочку, сильно похожую на видавшую виды и лучшие времена табакерку. Вот только табачок там хранился весьма и весьма специфический…
Тщательно отсчитав необходимое, по его мнению, количество каких-то сероватых кристалликов, Абатемаро сыпанул их в бокал, после чего тщательно перемешал получившийся продукт все тем же потрескавшимся от времени когтем.
Вообще, надо сказать, что ритуал исцеления леди Кай представляла себе несколько иначе. Не то, чтобы ее воображение рисовало какие-то невероятно торжественные и величественные картины, но, во всяком случае, к такой обыденности и заурядности она была явно не готова. Пока это больше походило на визит к коновалу по случаю выдавливания чирья, чем на довольно сложную, в ее понимании, процедуру рецессии. И от этого ей было не очень уютно.
Тем временем, завершив свои манипуляции с бокалом, Абатемаро облизнул палец, удовлетворенно кивнул и вернулся к Осси.
– Вот и все. Прошу, что называется, к столу, – он протянул интессе бокал. – Потихонечку и не спеша. Если голова закружится, – остановитесь. Переждите немного – потом дальше. Главное не торопитесь, а то плохо будет.
– И все? Так просто? – Удивилась Осси.
Абатемаро пожал плечами:
– А вы чего ждали? Совокупления на чердаке вниз головой в образе летучей мыши? Все по-настоящему сложное, моя дорогая, выглядит обычно предельно просто и рутинно. Вот так-то… Пейте уже, дорогуша. Пейте, пока я не передумал.
Бокал Осси смогла осилить только на пятом или шестом глотке.
Казалось бы, что проще – взять да опрокинуть его в себя. Не тут-то было. То ли кристаллы эти непонятные, что-то такое с коктейлем сотворили, то ли кровушка у коронного была та еще, но после первого уже глотка в глазах потемнело, и поплыли, поползли перед ними жирные прозрачные червяки. А после второго Осси вообще чуть на пол не хлопнулась. Хорошо Керт рядом стоял – поддержал и на пыточное свое кресло с жуткой спинкой усадил. А то – так бы и растянулась у камина, будто небрежно брошенная на пол шкурка диковинной зверушки.
В общем, с грехом пополам осилила. До дна. До последней капулечки. И теперь сидела тихо, как мышь, и изо всех сил прислушивалась к себе любимой, пытаясь уловить наступление перемен.
Перемен не было. А если и были, то явно не на том уровне, чтобы их вот так запросто можно было почувствовать. Но, по крайней мере, жива была…
Видя, что сидит леди Кай ровно и на бок заваливаться больше не собирается, Абатемаро отпустил ее – оказывается все это время он поддерживал Осси за плечо, сжимая его довольно-таки крепко, – и отошел в сторону, критически рассматривая плоды своего труда.
– Ну, вроде, жива, – подытожил он спустя некоторое время. – И это, в целом – хорошо.
Спорить Осси не стала.
Во-первых, потому, что была не в том состоянии. А, во-вторых, потому, что это, действительно, было хорошо.
– Ну и ладненько, – Абатемаро потер своей широкой ладонью лицо. Видно, волновался все-таки – как оно пройдет. А теперь, выходит, когда все было позади – успокоился. – Вы молодец, дорогуша. Молодец… Можете даже всем теперь рассказывать, что имеете перед сном обыкновение стаканчик-другой моей кровушки потреблять.
– Не буду, – это были первые Оссины слова с того момента как жуткое пойло обожгло горло. И давались они с трудом. С большим трудом. – Не буду ничего рассказывать.
– И правильно, – хохотнул Абатемаро. – Все равно никто не поверит.
Дыхание понемногу восстанавливалось. Румянец, если верить Ходе, тоже понемногу возвращался. Медленно конечно, и почти незаметно, но если учесть что последние дни Осси ходила сама не своя и была бледнее бледного, то можно понять, что румянец возвращался к ней не откуда-нибудь, а из очень далекого далека. А это, господа мои хорошие, требовало времени.
