Майкл Слэйд - Вурдалак
В памяти Цинка возникла эта квадратная голова — мертвенно-белая кожа, тяжелые веки, шрамы, оспины, покатый лоб.
Галлюцинации. ЛСД. «Это все твое воображение, — подумал он. — А может быть, и фенциклидин в смеси с кокаином».
Жар, холод, оцепенение, вновь обжигающий жар. Внутри то искры, то ледяной озноб. Мозг превратился в гулкую камеру, многократно усиливающую звуки; они проникают в самые глубокие пласты подсознания и возвращаются раздробленным эхом.
«Я не владею собой, — подумал он. — Не могу прекратить галлюцинации».
— Вчера ночью ты умер.
«Я это слышал или мне примерещилось?»
— Абсолютная восприимчивость равняется полной паранойе. Я слушаю. Смотрю. Я везде.
«Нет».
— Я убиваю свободную волю во имя свободного сознания. Слушай меня… слушай, раб. Я твой господин и повелитель. Твой Хозяин.
Чандлер укусил себя за руку, сосредоточился на боли и, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте, принялся нервно обшаривать глазами яму, вырытую глубоко под мавзолеем, тридцатью футами ниже комнаты для бальзамирования в первом этаже.
И вдруг увидел дверь в стене.
Наверху в динамиках вновь что-то зацарапалось и зашуршало.
Не в силах подняться, Цинк пополз к двери.
— Внутреннее святилище, — - прошептал голос, давным-давно записанный на фонограф и перенесенный затем на магнитофонную пленку. Неторопливый, сардонический голос. — Добро пожаловать в чулан вашего воображения.
Рука — его рука — потянулась к двери.
Пленка пронзительно взвизгнула. В тот же миг массивная дверь со стоном приоткрылась на ржавых петлях.
Раздался смех, смех безумца. Цинк Чандлер на четвереньках выбрался из узкого просвета в стене, и тяжелая дверь захлопнулась за ним. Он успел услышать напутствие динамиков: «Спокойной ночи, приятных сновидений».
Чернота. Кромешный мрак. Где-то далеко отчаянно кричит Дебора…
И вдруг откуда-то снизу, заглушая ее плач, гремит гулкий рокочущий голос:
— КО-О-О-ОННЫЙ! Иди ко мне! Сыграем в Игру?
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ КОЛОДЕЦ
«Доколе брести мне дорогою мерзостной сей?» —
Шептал я неслышно, вконец истомленный ходьбою,
И, словно бы вняв безнадежной молитве моей,
Вдали отворилась дверь — к смерти. К покою.
ЧЕРВИ
1: 18
Хилари Ренд стояла у двери фургона с мобильным компьютером. Операцией руководили из Министерства внутренних дел, по радио, чтобы тот, кто проник в ЕНПКС, ничего не знал о происходящем.
Возле Хилари нервно расхаживал Бэйзил Плимптон, поднятый с постели среди ночи. В руке он держал пластиковый стаканчик с кофе, что не мешало ему при разговоре жестикулировать, то и дело расплескивая питье.
— Канализация тут сложная, — сказал он. — Район застраивался после открытия кладбища.
— Но на карте этот участок есть?
— Да, — ответил Плимптон.
— Тогда мы перекроем туннели.
Хилари взглянула на экран, на схему подземного размещения сил полиции. На улицах выставили внешний и внут-ренний кордоны, изолировав «зону стерилизации». Организовали пункты оперативного контроля на передовой и в тылу. Задействовали Летучий отряд, SAS — специальную воздушно-десантную службу — и специальную патрульную группу. Управление муниципальной полиции прислало передвижной буфет. Чай заваривали галлонами.
Сержант, дежуривший у телефона на передовом пункте оперативного контроля, дал отбой и повернулся к Хилари:
— Кладбище было заложено в начале прошлого века как частное.
— И остается частным владением?
— Да. Со времен королевы Виктории здесь никого не хоронили. Но подземный склеп принадлежит семье, которая очень давно открыла кредит, желая обеспечить постоянную работу кладбища. В прошлом году кредит истек.
— К кому перешло кладбище?
— К одной английской компании. Они могут использовать постройки, но не имеют права проводить земляные работы и раскопки.
— Кто глава компании?
— Некий Сакс Хайд.
— Когда состоялась сделка?
— С неделю назад. Но переговоры о продаже шли с прошлого октября, с момента внесения первого взноса. Наличными, в канадской валюте.
Хилари вспомнила справку, представленную ФБР. В сентябре Сакс Хайд побывал в Ванкувере. Должно быть, он выполнил там какую-то работу и полученными деньгами выплатил первый взнос на покупку склепа. Может быть, он работал на Хенглера? Наркокурьером? Может быть, они познакомились на этой почве, а уж потом заговорили о раскрутке рок-группы?
— Как был сделан последний взнос?
— Наличными, полученными со счета, недавно открытого по тратте шведского банка.
— Планы кладбища есть?
— Уже в пути. Последние несколько месяцев кладбище переоборудовали в коммерческих целях. Здесь будет музей восковых фигур и комната ужасов. Дата открытия по лицензии — первое февраля. Через три дня. Вместе с картами мы получим от подрядчика точные промеры. Морг расположен на трех уровнях. На первом — помещение для бальзамирования, это у дороги. Этажом ниже, под собственно кладбищем, несколько склепов. Попасть к ним можно по туннелям, где проложены рельсы. Самый нижний уровень — подземная галерея с нишами, ведущая к ярусному погребальному колодцу. Колодец предназначается для семьи, открывшей кредит.
К Хилари подбежал десантник в ночной полевой форме. Они стояли в переулке по соседству с кладбищем, командный пост окутывала тень.
— Света внутри нет, — доложил десантник. — Когда начало операции?
— Ориентировочно — в два, — ответила Ренд. — Если к тому времени получим необходимые карты. Давайте дождемся, пока все заснут, — вдруг кто-нибудь из похищенных еще жив.
В эту минуту рядом с ними затормозила машина, из нее выгрузились асы из Особой службы. С другой стороны подъехал второй автомобиль. Один из асов двинулся к Хилари, и детектив сжала кулаки. Ее левый глаз непроизвольно задергался — сказывался недостаток сна.
— Ладно, Хилари, — ровным голосом проговорил парень. — Дальше наше дело.
— Назад, — предостерегла Ренд. Ее губы сжались в тонкую полоску.
— Да пошла ты! — огрызнулся парень. — Теперь мы здесь командуем.
Их перебил голос, донесшийся из второй машины.
— Успокойтесь оба, — приказал комиссар полиции. Крутой спец подошел к открытому заднему окну.
— Сэр, тут какой-то придурок…
— Кто сообщил про кладбище? — спросил комиссар.
