Владислав Жеребьёв - Я - обычный
— К зданию, — крикнул Тимур и, сорвавшись с места, первым перемахнул через бетонный блок. За ним кинулись остальные, оставляя за спиной строй в черных бронежилетах, мерно вышагивающих бойцов, закрытых броней под самый кадык.
— Ко входу, — впечатав с разворота прикладом попавшемуся так не кстати под руку защитнику, капитан сорвал с его пояса белый пластиковый прямоугольник, и под прикрытием колонн ринулся к высоким стеклянным дверям.
— За мной, — на выдохе крикнул я. Получилось неправильно, тихо, почти с надрывом, но неотступно следующие за мной Марк и Женя уже все поняли и, закинув оружие за спину, под прикрытием остатков отряда ворвались в здание.
Забегая внутрь, вслед за капитаном в распахнутые двери, я видел, как еще несколько мутантов падают на землю, под шквальным автоматным огнем черного строя.
Неповоротлив был калаш, особенно если придется бегать по узким коридорам здания, так что от него сразу пришлось отказаться, пристроив на плечо. В руку мою перекочевал старый трофейный ПМ, из которого Женя, в свое время, неплохо клепала дырки в гнилых черепушках бешеных.
— Куда? — окликнул я Горина, рванувшего к лифту.
— Вниз, нам надо вниз.
— Что-то разонравилась мне эта затея, — признался, отдувающийся рядом Марк, вытирая выступивший на лбу пот. — Как-то чересчур много для меня впечатлений.
— Не раскисай, — кивнул я ему, дергая затворную раму пистолета. — Сейчас начнется самое интересное.
Кнопки в лифте были весьма интересные. Четыре в ряд, пронумерованные от нуля до трех очевидно означали надземную часть и парковку, а вот восемь остальных, ничего себе, активировались с помощью ключа, который капитан поспешил прислонить к считывателю, и вели под землю плотно и основательно. Ну, кто бы мог подумать, что почти в центре города, под землей, находится грандиозная секретная лаборатория на восемь уровней, со своей армией и ядерным реактором?
— Как-то нас легко пропустили, — забеспокоилась Женя. — Охраны на входе нет, здание будто покинуто.
— Это оно сверху покинуто, — кивнул капитан, нажимая одну из кнопок нижнего яруса. — Внизу очень даже не покинуто, скорее наоборот, заселено всякими ушлёпками.
— Так уж и все там ушлёпки? — Улыбнулся я, наблюдая, как двери лифта не спеша смыкаются, отгораживая нас от внешнего мира.
— Не знаю, по мне так да, — кивнул Тимур. — Все, кто нормальные, ушли давно.
— Куда мы едем? — Поинтересовался Марк. Кнопки лифта зажигались одна за другой, показывая, на каком уровне находится в данный момент кабина.
— Четвертый подземный, — пояснил Горин. — Там по большей части хозяйственные помещения, рефрижераторы, склады медицинского оборудования и еще много чего, что и классификации-то не поддается. На месте отдышимся и посмотрим что делать, но лично я бы, будь моя воля, вывел бы всех пленных и поднял бы это змеиное гнездо на воздух.
Чувствуя, как теряю сознание, я уже затуманенным взором взглянул на своих друзей, медленно оседающих на пол. Идиоты, куда полезли?
Глава 34
Затея с марш-броском в бункер, напичканный всевозможной электроникой и имеющий внутреннюю службу безопасности, за дурацкую можно было не считать. Действия нашей четверки были глупы, необдуманны и попросту наивны.
Операции такого толка планировались не на гора, а в течение многих недель, скрупулезно рассчитывая свои силы, возможные неприятности, пусть даже они и гипотетические, и все необходимые пути отступления. Мы же, под давлением обстоятельств и в горячке боя, посчитали, что сможем прорваться и так, и естественно, были мгновенно наказаны. Пока я, да и все мои друзья лежали в отключке, броненосцы убивали на поверхности моих друзей. Человек за человеком, мутант за мутаном, они падали на землю, выпуская из ослабевших рук оружие, а черные бронежилеты шли и шли, смыкая ряды и завывая автоматными очередями. Как погибли они, я не знаю, но уверен, что достойно, и теперь мне предстояло сделать все, чтобы их смерть не была напрасной. Что вот только сделать? Освободить пленных? Вынести информацию? Поднять логово на воздух? Это мне-то? Для начала надо выжить.
Газ, с помощью которого, все мы так благополучно отключились, рухнув без сознания на пол кабины, очевидно был братом-близнецом того самого, что послужил падением убежища. Без запаха, бесцветный, он незаметно проник в шахту лифта, потом в кабину и наконец, в наши легкие. Быстро и без крови, как просто, господи, и в тоже время так отвратно. Почему нас просто не перестреляла служба безопасности? Почему, в конце концов, было не обесточить шахту и забросать нас грантами? Неужели мы действительно, сыграв на опережение и получив тот самый единственный и желанный фактор неожиданности, почти смогли обыграть своего противника? Кто знает?
Пробуждение было серым и безрадостным, но, о чудо, я не испытывал ни капли дискомфорта после газовой атаки. Голова немного кружилась, в глазах шли красные круги, но и все, в остальном хоть сейчас на пробежку, нет, сначала в душ, чтобы окончательно в себя прийти. Вот только незадача, пошевелиться я не мог. Вообще. Абсолютно.
Открыв глаза, я сморщился от яркого света ламп освещавших операционную, а что это была именно она, сомнений у меня не было. В той, старой жизни, отсмотрев по зомбиящику массу фильмов на околомедицинскую тематику, я отлично представлял, как должна выглядеть современная операционная. Вон там стойки с капельницами, там аппарат для стерилизации инструментов, над моим лицом бестеневая галогеновая операционная лампа, а вот этот большой ящик на колесах, с двумя плашками наверху, похож на дефибриллятор. Ну, точно, операционная, самая взаправдашняя, стерильная и белая до ломоты в зубах. То, на чем я лежу, видимо операционный стол, а причина, по которой не могу пошевелить ни рукой не ногой, четыре толстых кожаных ремня, плотно придавливающих меня к поверхности. Предосторожности на этом не заканчиваются. Кисти рук пристегнуты к хромированным поручням посредством пластиковых жгутов, очевидно тоже же самое и с лодыжками. Чувствую себя упакованным в плотный целлофан, как подарок на Новый год. Может, если посмотреть со стороны, то у меня и бант где-то имеется с поздравительной праздничной открыткой?
Лежать в одиночестве в окружении белого безмолвия пришлось прилично, и это мне позволило как следует оценить обстановку, выматерить себя за очевидные ляпы и конфузии, которые сам себе устроил, и задуматься о будущем, рисовалось которое отнюдь не в радужных красках. Согласитесь, человека пристегивают к операционному столу вовсе не для того, чтобы вручить Нобелевскую премию мира, тут похуже что-то, позабористее. Отчитав себя за идиотизм в кабине лифта и рассудив, что по другому мы бы просто не выжили, я, наконец, пришел к выводу, что все действия внешней охраны бункера были нацелены именно на то, чтобы затащить нас внутрь. Невнятный бой в самом начале экспедиции, странное поведение операторов автоматических пушек, чьи возможности явно превышали все то, что умел хитроумный агрегат. Глухая оборона броненосцев, в которую они тут же ушли, едва завидев нападавших, и под конец массированная атака черных бронежилетов с тыла, завершающая всю картину. Нас загнали в ловушку, словно безмозглых кроликов, сначала подманив сочной морковкой, а потом выпустив собак. Вот только зачем? Чем наша четверка хуже или лучше других, чтобы ради нас так стараться? Мы самые обычные беженцы, «выживанцы», корявый, но верный термин, применимый к любому не зараженному или не мутировавшему. На сотрудничество с бункером ни кто из нас не пойдет, да и предложить мы им в принципе ничего не можем, кроме ненависти, да откровенной неприязни. По возможности, конечно еще и свинцовое отравление, каждому персонально, от простого разнорабочего, до самых верхов, но тут уж как карта ляжет, а пока, по собственным наблюдениям, не идет она эта карта, ни козырей, ни пар, ничего кроме мелочи. Маликов, судя по всему, так же погиб или был захвачен в плен. В кабине лифта, вместе с нами его не было.
