Келли Линк - Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)
Я сомневался в разумности предложенного плана, но понимал, что так или иначе, а действовать надо.
— Будь начеку, — предупредил я. — Он большой и вооружен палкой.
Отец улыбнулся.
— Не беспокойся за меня, — сказал он и поднял ногу, демонстрируя свой «десятый размер».
Я невольно рассмеялся, а потом повернулся и двинулся вперед осторожным шагом.
— Иди минут десять и внимательно смотри по сторонам, — крикнул отец, когда я подошел к повороту тропы.
Оказавшись в одиночестве, я засомневался, что мне очень уж хочется найти своего человека. Затянутое облаками небо над лесом, темное и пустынное, нагоняло страх. Я рисовал в своем воображении схватку отца с Кавано и задавался вопросом, кто же из них победит. Когда я отошел на достаточно большое расстояние, чтобы почувствовать острое желание развернуться и бегом броситься назад, я все же усилием воли заставил себя дойти до следующего поворота тропы. Еще немного, говорил я себе. В любом случае он наверняка уже распался на части, убитый холодным дыханием зимы. Но потом я поднял взгляд и впереди, за низко свисающими ветвями, увидел долину, куда уходили умирать олени.
Я осторожно подобрался к краю обрыва и скользнул взглядом по крутому откосу, сплошь покрытому терновником и сорной травой, в самом низу которого росли деревья с густым темным подлеском. Долина представляла собой огромную круглую впадину, похожую на след метеорита, упавшего на землю в глубокой древности. Я подумал о драгоценном кладе оленьих рогов и костей, погребенных под слоем мертвых листьев внизу. Стоя там, на краю обрыва, я почувствовал, что почти постиг тайну жизни древнего леса. Я понял, что должен показать долину отцу, но еще не успел сдвинуться с места, как увидел, услышал какое-то движение ниже по склону. Прищурившись, я различил в темноте неясную, расплывчатую фигуру, наполовину скрытую за стволом высокой сосны.
— Кавано! — крикнул я. — Это ты?
В наступившей тишине я услышал глухой стук падающих на землю желудей.
— Ты здесь? — спросил я.
Раздался ответ: ужасающий звук, нечто среднее между человеческим голосом и протяжным стоном ветра:
— Зачем?..
— Ты в порядке? — спросил я.
— Зачем?.. — прозвучал тот же вопрос.
Я не знал зачем и пожалел, что вместо вопросов не нашептал своему человеку ответы из катехизиса в день, когда вдохнул в него жизнь. Я долго стоял неподвижно и смотрел вниз; с неба начали падать легкие снежинки.
Вопрос прозвучал снова, на сей раз еле слышно, и я чуть не расплакался при мысли о том, что сделал. Внезапно мне вспомнилась бесконечно льющаяся струя пива в подвале миссис Гримм. По крайней мере, хоть что-то. Я наклонился над краем обрыва и, почти не сомневаясь, что лгу, крикнул: «От преизбытка любви!»
До меня донесся едва различимый шепот: «Спасибо…»
А затем я услышал тихий треск ветвей, глухой удар о землю и понял, что мой человек распался на части. Я снова напряг зрение и вгляделся в темноту, но уже не увидел там никакой фигуры.
Вернувшись назад по тропинке, я нашел своего отца сидящим на поваленном дереве с сигаретой в зубах.
— Ну как? — спросил он, завидев меня. — Видел что-нибудь?
— Нет, — сказал я. — Пошли домой.
Должно быть, он заметил что-то в моих глазах, поскольку спросил:
— Правда?
— Правда, — сказал я.
Пока мы шли домой, безостановочно сыпал снег, и, казалось, снегопад не прекращался до самого конца зимы.
Теперь, имея за плечами двадцать с лишним лет брака и двух коротко стриженных сыновей, я возвратился на прошлой неделе в родной городок. 'На месте вырубленного леса и снесенного здания старой школы ныне простираются новые кварталы, где названия улиц напоминают об утраченном: Вороний проезд, Олений проспект, Ручьевое шоссе. Мой отец по-прежнему живет в нашем старом доме. Мама умерла несколько лет назад. Моя младшая сестра замужем, живет в одном из северных штатов и растит двух сыновей. У отца опухоль почки, и он страшно исхудал: его некогда мускулистые руки усохли и стали не толще веток. Он сидел за кухонным столом, изучая программу скачек. Я попытался убедить его бросить работу, но он помотал головой и сказал:
— Без работы тоска.
— Сколько еще ты сможешь ходить в мастерскую? — спросил я.
— Пока не помру, — сказал он.
— Как самочувствие? — спросил я.
— Скоро стану кормом для червей, — со смехом сказал он.
— Как тебе мысль о смерти, если честно? — спросил я. Он пожал плечами:
— Это часть игры. Я думал, что когда станет совсем хреново, я вытешу себе гроб и лягу в нем спать. Так что когда помру, вам останется лишь заколотить крышку и зарыть меня на заднем дворе. о
Позже, когда мы смотрели по телевизору бейсбол и я уже выпил несколько банок пива, я спросил, помнит ли он, как мы ходили в лес.
Отец закрыл глаза и закурил сигарету, словно пытаясь вспомнить.
— Ах да, припоминаю, — сказал он наконец. Я никогда раньше не задавал такого вопроса:
— Это ты стоял тогда там за деревом?
Он глубоко затянулся, медленно повернул голову и уставился на меня без тени улыбки.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал он и выпустил изо рта серо-голубое дыхание жизни.
Трейсина Джексон-Адамс
Семь пар Железных башмаков
Пер. С. Степанова
Трейсина Джексон-Адамс является автором множества рассказов и поэтических произведений, публиковавшихся в «Strange Horizons», «Weird Tales», «Speculon», «Icarus Ascending», «The Magazine of Speculative Poetry», «The Modern Art Cave» и других журналах.
Сюжет стихотворения «Семь пар железных башмаков» восходит к волшебной сказке «На восток от Солнца, на запад от Луны», героиня которой обречена странствовать в поисках своего возлюбленного, ставшего жертвой злых чар, пока не износятся семь пар железных башмаков.
Первую пару я износила,
вымаливая твое прощенье. Виноватая,
я искала, искала тебя, без сна, без еды, принимая как должное
тяготы, голод и холод.
Я тебя подвела. Так мне и надо.
Всю вторую пару я тебя ненавидела.
Шла за тобой, просто позабыв остановиться.
В третьей паре я много где побывала,
узнавая по запаху ветра погоду
на завтра. Больше змей не боялась,
чтобы не раздавить никого,
осторожно ступала. В четвертой
шла молча, не думая больше в которой.
Дальше шла к чуду одна
через года, словно волк
в высокой траве. Счет забыла тому,
как давно я слыхала рассказ о стране
от солнца к востоку и к западу от луны:
«Там я еще не прошла».
Вот лицом к лицу наконец мы стоим,
старше оба, и оба иные.
Я гляжу на тебя с расстоянья
семи пар железных башмаков,
радуясь, что не нашла тебя раньше,
ибо, как известно, железо развеивает чары
я на наш счет не имею иллюзий.
Взгляд мой ясен теперь,
и есть выбор,
чего не было прежде:
протянуть тебе руку или поцеловать
на прощанье — и прочь.
Карен Джой Фаулер
