Дэниел Истерман - Девятый Будда
Уинтерпоул замолчал, словно колодец, из которого он черпал информацию, внезапно пересох.
— По меньшей мере? — повторил Кристофер.
— Он, скорее всего, не рискнет отправиться прямо в город. Ситуация в Монголии изменилась. Китайцев из страны вытеснили. Сейчас там правит белый генерал, русский, фон Унгерн Штернберг. Точнее, барон Роман фон Унгерн Штернберг. А вот тебе еще информация. В прошлом году большевики выбили Унгерна из Сибири. Он и его люди — фактически последние солдаты белой армии. Они ушли в Монголию, получая по пути пополнение. В начале февраля они захватили Ургу. Унгерн спас Живого Будду от китайцев и посадил его опять на трон. Но реальный правитель — сам Унгерн. Так что, как видишь, Замятин не может просто появиться в Урге, как с мальчиком, так и без него. Фон Унгерн Штернберг не тот человек, который пойдет на сделку с большевиками. К тому же Монголия становится тем местом, которое разумные люди обходят стороной. Если у Замятина есть хоть немного разума, он отправится в другое место. Как ты думаешь? Он разумный человек?
Кристофер перегнулся через стол.
— Бога ради, это ведь не партия в шахматы! Замятин считает, что с помощью этого мальчика может покорить Азию. Разве ты не понимаешь? И разум здесь ни при чем. Ставки слишком высоки.
— Тогда он отправится прямо в Ургу. В этом случае ему придется быть чертовски осторожным. Унгерн занят тем, что убивает всех, кто попадается ему на глаза: русских, евреев, китайских дезертиров. И сейчас все остатки белой армии вышли из Сибири и движутся на юг, чтобы присоединиться к нему. Казагранди сейчас в Улиассуатае; Казанцев захватил Кобдо; Кайгородов, по слухам, находится на Алтае, а на западе Бакич соединился с Дутовым и Анненковым. Это сумасшедший дом, Кристофер. Унгерн Штернберг верит, что является воплощением монгольского бога войны. Он убедил в этом половину населения страны. Это означает, что он никому не подотчетен.
Уинтерпоул прервался, чтобы извлечь из кармана пальто портсигар. Он раскрыл его и предложил Кристоферу сигарету.
— Нет, спасибо.
Уинтерпоул вытащил сигарету для себя и прикурил ее.
— Так что, как видишь, — продолжил он, — в связи с тем, что Унгерн контролирует Ургу, ни Замятин, ни Удинский не рискнут отправиться прямо туда. И я думаю, что они остановятся где-то недалеко от города, чтобы оставить там грузовик и Удинского. Чтобы Замятин смог проделать остаток пути в сопровождении двух мальчиков.
Кристофер почувствовал, как по спине пробежал холодок. Разве русскому не будет лучше оттого, если он бросит и Уильяма?
— Зачем ты здесь, Уинтерпоул?
— Чтобы следить за тобой, разумеется.
— Это очень трогательно. И я полагаю, что ты заодно собираешься следить и за Замятиным.
Уинтерпоул выпустил тонкую струйку дыма.
— Да, конечно. Его надо остановить. А ты, как я полагаю, все еще хочешь найти своего сына. Пока ты все делал прекрасно, но пришло время помочь тебе. Я хочу добраться до Урги, прежде чем туда доберется Замятин.
— И как именно ты предлагаешь это сделать?
— Последовать примеру Замятина. Отправиться на машине. Она ждет меня во дворце Дао Тай. Я купил ее в Калгане у датчан. Это «фиат», собранный именно для такой местности. Мы сможем добраться до Урги быстрее, чем их грузовик.
— А когда мы доберемся туда, — что тогда?
— Мы где-нибудь засядем и будем ждать, пока Замятин не сделает первый шаг. Унгерн нам поможет. Замятин в обмен на твоего сына. И тибетского мальчика, разумеется. Положение Унгерна непрочно: он вряд ли сможет отказаться от возможной британской помощи. Завтра я отправлю ему официальную телеграмму по обычным дипломатическим каналам. В ней будет сказано, чтобы он ждал нас и обеспечил нам защиту. Мы перехитрили Замятина, Кристофер. Он идет прямо в ловушку.
Кристофер посмотрел на Уинтерпоула так, словно тот был далеко-далеко. Его одежды, его сигареты, его самомнение были продуктами другого мира. Он был интриганом, но слишком мало знал о мире, для которого предназначались его интриги.
— Я бы не ставил на это, — ответил Кристофер.
Глава 47
Верный своему слову, рано утром Уинтерпоул отправил телеграмму. Это был очень сложный процесс — послание должно было отправиться в Пекин через Ланчжоу, а уж оттуда его отправят в Ургу, где его получит великолепный новый телеграф Унгерна. Даже в лучшие времена были неизбежны задержки, ошибки в передаче, и довольно часто случалось, что оказывались оборванными провода. А это были далеко не лучшие времена — ни в Китае, ни в Монголии.
Если бы Уинтерпоул задержался на день, ему бы сообщили, что телеграфные линии между Юнанем и Пекином перерезаны повстанческими войсками и что его телеграмма будет отложена «на неопределенное количество времени». Но час спустя после отправки телеграммы он уже был у Кристофера, торопя его отправляться в путь. Они сидели в той же самой комнате, что и накануне.
— Я не уверен, что хочу отправиться с тобой, — сказал Кристофер.
— Почему нет?
— Потому что я не доверяю тебе. Замятин тебя не интересует. Как ты сам говоришь, он идет прямо в ловушку. Все, что тебе надо сделать для того, чтобы покончить с ним, — это послать телеграмму этому Унгерну Штернбергу и отправляться домой. Но ты сам хочешь отправиться в Ургу. Ты хочешь заполучить этого мальчика для себя. Ты хочешь использовать его для своей выгоды.
Уинтерпоул достал из кармана льняной белый платок и аккуратно высморкался. Затем он так же аккуратно сложил платок и убрал обратно в карман.
— Для нашей выгоды, Кристофер.
— Не для моей.
— Ты хочешь найти своего сына, не так ли? Ты хочешь увезти его домой?
Кристофер промолчал.
— Да, конечно, ты хочешь. Тогда поехали со мной в Ургу. И возьми с собой девушку. Ты не можешь оставить ее здесь.
Кристофер догадывался, что задумал Уинтерпоул. Если бы Чиндамани была на его стороне, он мог надеяться на то, чтобы получить столь необходимое ему влияние на Самдапа. Но в одном он был бесспорно прав. Кристофер не собирался отказываться от последнего шанса спасти Уильяма.
— Кто такой этот фон Унгерн Штернберг? — спросил Кристофер.
Уинтерпоул пожал плечами.
— На этот вопрос нелегко ответить. Мои люди ведут его вот уже больше года, и все, что я с этого имею, — противоречивые донесения в трех экземплярах. Один для меня, один для "С", и один для безымянного клерка их архива, который делает еще пятьдесят копий для Уайтхолла. Но до сих пор мы практически ничего не знаем о нем.
Он становился, задумавшись, и лицо его приняло серьезное выражение.
— Однако то, что мы о нем знаем... — Он снова замолчал. — Что ж, можно просто сказать, что картина далеко не радужная. Насколько я знаю, психологи называют таких людей, как фон Унгерн Штернберг, психопатами. Похоже, он не имеет ни малейшего понятия о том, что такое добро и что такое зло.
