Георгий Бадашвили - Спасение Души. Возвращение
Генри был на двенадцать лет старше меня. Он был одним из самых добрых, честных и отважных людей которых я когда-либо знал. Он был отнят у меня убийцей – Ненасытным Тимоти Айронвоком. Когда-нибудь я ему отомщу за это, а пока… Пока мне нужно взрослеть, учиться и тренироваться.
Когда мать покончила собой, отец подошёл ко мне и сказал: «Твоей мамы больше нет, Донни». «Она наконец попала в Рай к Генри?» – спросил я отца. Отец, не выдержав, упал на колени и со слезами обнял меня: «Никто из них не попал к ангелам, мой мальчик».
Годы шли, отец слабел и духом, и телом, и разумом. Клан пришёл в упадок. Миссии были пущены на самотёк, охотники умирали налево и направо, наши территории сокращались, поток новобранцев иссяк – всё шло к чертям. Лидерство отца привело нас к грани вымирания.
Как-то раз отец ушёл на миссию с отрядом из пятерых и не вернулся. Мерсер, правая рука отца, тогда подошёл ко мне, положил свою морщинистую лапу мне на плечо и сказал: «Их больше нет. Теперь ты последний из Штратов, и ты должен возглавить свой анклав». Мне было пятнадцать.
Я должен злиться на своего отца за его провалы, за то, как он подвёл и клан, и семью… но не могу. Со смерти моего старшего брата всё к этому и шло. Это было лишь вопросом времени. Я зол, но не на него. Я зол на другого!
Я смотрю в старое, богато украшенное зеркало. На мне джинсы и сорочка. Волосы уложены, ногти пострижены. Я не успел попрощаться с братом и матерью, но сегодня я попрощаюсь с отцом. Большинство охотников не хоронят своих, мы их кремируем. У нас даже специальные крематории есть для этого. Не знаю, почему. Так всегда было. Старые охотники поговаривают, что демоны озлоблены на охотников за то, что те при жизни выслеживали и уничтожали их, поэтому они откапывают тела и поедают их. Чёрт знает, может так оно и есть.
Ида и Ванесса тоже здесь. Они заменили мне семью, которую я потерял. Говорят, Ида стала искусным охотником и владеет старой кровной способностью Дневных Охотников, передающейся по наследству. Впечатляет. Я завидую, ведь единственным, что отец мне передал, был невыполнимый долг. Ида обнимает меня, будто она моя старшая сестра. Я не отвечаю взаимностью: Мерсер сказал на днях, что она дружит с архинквизитором, убившим Генри. Почему? Я не понимаю.
Годы шли. Мне уже двадцать. Каждый день я просыпаюсь в семь и старый пень Мерсер заставляет меня упражняться и обучаться боевым приёмам. Я не протестую: для встречи с Ненасытным мне понадобится вся сила, которую я могу в себя впитать.
Я не особенно отчётливо помню тот день, но Мерсер говорит, что Айронвок сражался против целой орды демонов и даже сумел закрыть расширявшийся портал. Ненасытный силён. Слишком силён для обыкновенного смертного, поэтому я решил обратиться к Гильдии. Худой бородатый мужчина довольно плутоватого вида уколол иголкой меня в палец, затем достал откуда-то старый потрёпанный дневник и невежливо кинул его мне: «Ты нам должен, Дон Штрат. Когда я попрошу, ты исполнишь мою просьбу!» – расхохотался он, закрывая за собой двери. От этого места у меня мурашки по коже. Я ушёл так быстро, как только мог.
Дневник поведал мне немного, но это всё же лучше, чем ничего: я стал готовиться. Теперь я знаю кто он – точнее, что он. Но даже этого знания будет недостаточно, чтобы побороть его. Мне нужно тренироваться – больше тренироваться!
Я спал, когда в мою комнату ворвался старый Мерсер: «Беда, Дон! Наши в засаду попали!» Моё сердце затрепетало. Я был пару раз на миссиях с намного опытными охотниками, но тогда успех был почти гарантирован. Я ждал дня наподобие этого. Да, мне было страшно, но одновременно я предвкушал это.
На базе никого не было – все на миссиях и на ночных патрулях. Я взял с собой Мерсера и ещё троих неопытных охотников. Наша цель – заброшенное здание на окраине города. Это территория Дневных и Иды; она не под нашей юрисдикцией. Я не знаю, что наши здесь потеряли, но Дневные обязаны были им помочь. К сожалению, мы пришли слишком поздно.
Когда мы зашли в здание, конечности наших охотников уже были разбросаны по всем стенам и этажам. Я не успел и оглянуться, как из темноты выскочил внушительных размеров упырь и вырвал одному из моих охотников трахею. Меня пригвоздило к земле страхом: я не мог ни шевельнуться, ни дышать. Упырь кинулся на меня, но Мерсер встал у него на пути, за что получил когтистой лапой в плечо и был отброшен к стене. Я вспомнил Генри… Больше никому не придётся отдавать за меня свою жизнь!
Я ощутил прилив бодрости, а весь этаж вокруг меня осветился оранжевым огнём. Моё тело стало легким; я словно парил в воздухе. Упырь снова прыгнул на меня, но я на лету поймал его, прижал к стене и вонзил в шею торчащие из моих пальцев лезвия. Чёрно-зеленая кровь хлынула из существа фонтаном, и оно упало в нескольких метрах от меня, конвульсивно подёргиваясь. «Наконец-то! Унаследовал всё-таки от дедушки! – воскликнул восторженно Мерсер. – А я-то уже думал, что ты совсем бездарный!» Мы ушли. Старик выжил. Дневные не помогли… Этот день послужил мне уроком: мы сами по себе. Никто за нас не вступится, ни ангелы, ни анклавы Связующих, ни даже другие охотники.
Первым что я сделал, став во главе анклава, была отмена всех миссий по выслеживанию и охоте. Мир переживёт. Пускай пока другие занимаются тем, чем всю жизнь занимались мы. Теперь нам надо проследить не за миром, а за собой. Нам нужны были новобранцы и новопробуждённые Связующие, преданные делу. Всех охотников, как опытных, так и зелёных, я разослал по всем метрополиям Грандиса. Нашими новыми целями были спасение и вербовка.
Многие старые охотники недовольны этим, посчитав, что я продолжение неудачного лидерства своего отца. Я созываю на совет всех лидеров нашего анклава со всех городов и за круглым столом спокойно объясняю свою позицию и нашу новою политику. Это их не удовлетворяет. Поднимается неразбериха. Они толкают меня и обвиняют в мягкотелости. Я теряю благоразумие и в гневе приструниваю их всех, показывая, что я на самом деле могу. Они замолкают, приняв своё поражение и мою новою политику.
Мою тренировку тем вечером прервал Мерсер:
– Ванесса Бейкер убита.
– Как?
– Легион. Говорят, что случайность.
Я прошу его оставить меня наедине. Я не хочу, чтобы он видел мою слабость и мои слёзы. Я снова потерял близкого мне человека.
На следующее утро я с Мерсером отправился к Дневным Охотникам. Дочь Ванессы, Рокси, всего лишь подросток. Ей недавно исполнилось десять. Она даже младше чем был я, когда мне пришлось возглавить анклав. «Обещаю, отныне я буду помогать тебе во всём, Рокси. Наши семьи будут неразлучны», – это были не простые слова утешения. Я был искренен. Я хочу, чтобы наша большая раздробленная семья воссоединилась.
