Стивен Кинг - Зеленая Миля
Он печально покачал головой.
— Пол прав, Джен. Макги может сомневаться, но его мнение значения не имеет. Инициировать пересмотр дела может только Криб, а Криб не захочет возвращаться к тому, что так хорошо закончилось. И скажет он следующее: «Убийца — ниггер, а не белый. Вот и чудненько. Я поеду в „Холодную гору“, по пути съем бифштекс и запью его пивом, потом с удовольствием посмотрю, как ниггера поджарят, и поставлю на этом деле жирную точку».
Джейнис слушала с выражением ужаса на лице, потом повернулась ко мне:
— Но Макги уверен, что убийца — Уэртон, так, Пол? Я права? Помощник шерифа Макги знает, что он арестовал невинного человека. Неужели он не выступит против шерифа?
— Если выступит, то потеряет работу, — ответил я. — Да, я думаю, в глубине души он знает, что девочек убил Уэртон. Но себя он убеждает в том, что ему надо держать рот на замке и дожидаться, пока Криб или уйдет на пенсию, или лопнет от обжорства. Тогда он займет его место и в округе все пойдет по-другому. Вот что он говорит себе, чтобы спать спокойно. А в одном вопросе Макги наверняка полностью солидарен с Крибом. И по его разумению, Джон Коффи — всего лишь ниггер. Так что незачем городить огород.
— Тогда ты должен поехать в столицу штата, — решительно заявила Джейнис. — Поехать и рассказать, что ты выяснил.
— И как же он расскажет о том, что выяснил, Джен? — спросил Зверюга все тем же обволакивающим голосом. — Сможет ли Пол начать с того момента, как Уэртон схватил Джона за руку, когда мы выводили его из блока Е, чтобы он сотворил чудо, излечив жену начальника тюрьмы?
— Нет… разумеется, нет, но… — Она увидела, на какой тонкий лед можно попасть, развивая эту тему, и попыталась зайти с другой стороны. — Что-нибудь солги. — Джейнис воинственно посмотрела на Зверюгу, потом на меня. Такой испепеляющий взгляд мог бы зажечь газету.
— Солги, — повторил я. — Так о чем мне лгать?
— О своих поездках сначала в округ Пардом, а потом в Трейпинг. Поезжай к этому жирному шерифу Крибу и скажи, что Уэртон сознался тебе в изнасиловании и убийстве близняшек Деттериков. — Ее горящий взор устремился на Зверюгу. — А ты, Брут, сможешь подтвердить его слова. Скажешь, что сознавался он в твоем присутствии, и ты тоже все слышал. Да и Перси мог это слышать, потому-то и обезумел. Застрелил Уэртона, потому что мысли о содеянном Уэртоном свели его с ума. Он… Что? Что теперь?
Теперь уже не только я и Зверюга, но и Гарри с Дином в ужасе смотрели на нее.
— Мы же не докладывали об этом, мэм. — Гарри говорил с Джейнис, как с ребенком. — Первым делом нас спросят, почему мы никому об этом не доложили? Мы обязаны сообщать начальству все, что говорят наши подопечные о совершенных преступлениях. Как своих, так и чужих.
— Да мы бы ему и не поверили, — добавил Зверюга. — Такие, как Дикий Билл Уэртон, лгут обо всем, Джен. О преступлениях, которые совершили, о больших шишках, с которыми знакомы, о женщинах, с которыми спали, об успехах в школьной футбольной команде, даже о погоде.
— Но… но… — Я попытался ее обнять, но она отшвырнула мою руку. — Но он там был! Он красил их чертов сарай! Он с ними обедал!
— Тем более понятно, почему он может взять на себя это преступление, — резонно заметил Зверюга.
— В конце концов, хуже ему не будет. Так почему не похвалиться? Все равно два раза на электрический стул его не посадить.
— Давайте разберемся, правильно ли я вас поняла. Все сидящие за этим столом знают, что Джон Коффи не только не убивал этих девочек, но пытался их спасти. Помощник шерифа Макги этого, естественно, знать не может, но он понимает, что Джон Коффи приговорен к смерти за преступление, которого не совершал. И все же… все же… вы не сможете добиться возобновления судебного разбирательства.
— Да, мэм. — Дин яростно протирал стекла очков. — Вы все изложили правильно.
Она сидела, низко опустив голову, глубоко задумавшись. Зверюга раскрыл рот, хотел что-то сказать, но я поднял руку, останавливая его. Я не верил, что Джейнис найдет способ вызволить Джона из камеры смертников, но не верил я и в то, что это невозможно. Жена у меня была не только умная, но и решительная. Именно сочетание таких качеств иной раз позволяло сворачивать горы.
— Хорошо, — наконец изрекла она. — Тогда вы должны сами его выпустить.
— Мэм? — На лице Гарри отразились изумление и страх.
— Вам это под силу. Один раз вы это сделали, так ведь? Можете и повторить. Только теперь вы не приведете его назад.
— А как вы объясните моим детям, почему их папочка оказался в тюрьме, миссис Эджкомб? — спросил Дин. — Обвиненный в организации побега убийцы?
— До этого дело не дойдет, Дин. Мы что-нибудь придумаем. Обставим все так, будто побег настоящий.
— Тут уж придется постараться, — усмехнулся Гарри. — Все-таки план этот должен придумать человек, который не помнит, как завязывать шнурки на ботинках.
Джейнис смотрела на него, не зная, что и сказать.
— Толку от этого не будет, — покачал головой Зверюга. — Даже если мы найдем способ вывести его из тюрьмы, толку от этого не будет.
— Почему? — Джейнис едва сдерживала слезы. — Почему не будет?
— Потому что он — негр с лысой головой и ростом в шесть футов и восемь дюймов, у которого едва хватает мозгов на то, чтобы поднести еду ко рту. Сколько пройдет времени, прежде чем его поймают? Два часа? Шесть?
— Раньше он не привлекал к себе внимания. — Слеза потекла-таки по щеке Джейнис. Она сердито сбросила ее ребром ладони.
Джейнис говорила правду. Я написал письма друзьям и родственникам с Юга с одним вопросом: не попадались ли им в газетах заметки о человеке с внешностью Коффи. Не попадались. Такие же ответы получила на свои письма и Джейнис. Кроме одного. В городе Маскл-Шоулз, штат Алабама, в 1929 году смерч разрушил церковь во время службы. И крупный лысый негр вытащил из-под развалин двух человек. Поначалу их приняли за мертвых, но, как выяснилось, ни один серьезно не пострадал. Это было чудо, сказал репортеру местной газеты один из свидетелей. Негр, бродяга, нанятый пастором на один день для уборки церкви, бесследно исчез.
— Ты права, не привлекал, — согласился Зверюга. — Но не забывай, что говорим мы о том времени, когда его еще не приговорили к смерти за убийство и изнасилование двух маленьких девочек.
Джейнис не ответила. Молча посидела с минуту. А потом сделала нечто такое, что потрясло меня до глубины души. Точно так же, как недавно потрясли ее мои слезы в момент наивысшего блаженства. Взмахом руки Джейнис смахнула на пол все, что стояло на столе: тарелки, стаканы, чашки, вазочки, ложки, вилки, молочник, чайник. Осколки полетели во все стороны.
