Максим Субботин - Радужные Мосты
— Она борется, — послышались слова Дженая.
Алхимик кивнул и вновь сжал кулаки. Боль была даже кстати. Она проясняла разум, отгоняла тягостные мысли. А мыслей было предостаточно. Неопределенность и неизвестность — две подруги, которые слишком уж часто за последнее время приходили рука об руку.
Вивьен знал: что-то там наверху пошло не так. Дженай, который каким-то образом был в курсе происходящего, не находил себе места. Если так можно сказать о большой улитке. Он ползал по комнате, заламывал руки, качал головой. Иногда делился крохами информации. Именно из-за этих крох алхимик разрезал себе ладони. Именно после этого содержимое бассейна, стихшее вскоре после исчезновения Мили, ожило.
— Магия крови — страшная сила, — проговорил Дженай. — Иногда я жалею, что устроен иначе, чем вы, люди.
Вивьена мало интересовало строение большой улитки. Хотя теперь, истекая кровью, он начал задумываться о некоторых странностях. В голову закрались подозрения. Однако им не удалось окрепнуть — бассейн вновь умер, а спустя мгновение из него поднялась Мили.
Алхимик даже перестал дышать, боясь, что девушка вновь исчезнет.
— Все! — словно не веря самой себе, выпалила она.
Вивьен облегченно вздохнул и только теперь понял, как ослаб. Порыв подняться и прижать победительницу к себе не удался — подогнулись ноги.
В глазах Мили появилось беспокойство. Не нужно было долгих объяснений, чтобы понять, каким образом она смогла вновь овладеть силой.
Прикосновение бледных рук было приятным. Вивьен улыбнулся, позволил перевязать себя. Мили с легкостью расправилась с его курткой, распустив на полосы.
— Извини, я бы с радостью сняла с себя последнее, чтобы помочь тебе, но не могу, как видишь, — сказала она.
— Мне очень нравится, как ты выглядишь, — попытался комплементом ответить Вивьен и тут же понял, что зря. Мили потупила взор, ничего не ответила. Но алхимик успел заметить, как вмиг потускнели глаза, без следа исчез блеск победы.
Что-то было не так, но что? Вивьен вполуха слушал краткий рассказ Мили о произошедшем, но никак не мог отделаться от мысли — что-то идет не так.
— Ты нам кое-что должен, — наконец, обратилась девушка к Дженаю.
Тот все это время продолжал ползать, что-то неразборчиво бубнил себе под нос.
— Ты слышишь?
— Вы правы, если считаете, что я имею отношения к тем, кого вы называете личами, — без обиняков начал Дженай. — Так же вы правы, если считаете, что ваш мир мне не родной. А еще правы, если… — он замолчал. — Хотя, не стану забегать вперед. Расскажу по порядку.
Ни Мили, ни Вивьен его не перебивали, ожидая продолжения.
— Когда мой корабль потерпел крушение и рухнул в поросшую лесом горную местность, стало ясно — это конец. Большинство систем вышло из строя, а сам корабль намертво вплавился в породу.
— Стоп, стоп, — алхимик ошарашено замотал головой. Сказать, что услышанное его поразило — значит не сказать ничего. Он хотел задать сотню вопросов, посмотреть, пощупать… — Я почти ничего не понял из того, что ты сказал. Если все остальное объяснение будет таким же, то можешь не стараться.
— Я пытаюсь найти в вашем языке наиболее близкие слова и понятия к тем, которыми пользуется мой народ. Примите на веру — я из другого мира, и я не имею ни малейшего понятия о магии. Вернее, не имел много лет назад.
Вивьен вздохнул и пожал плечами, мол — считай, что поверил. А для себя решил, что потом обязательно выспросит все подробности, даже если для этого придется разрезать неразговорчивого иномирца на части.
— Местные обитателям видели мое прибытие, как огромный, объятый огнем шар, медленно спускающийся с небес. Мне удалось не разбиться, иначе на много миль вокруг не осталось бы ничего живого.
— А тебя бы это расстроило? — спросил Вивьен. У алхимика появились некоторые предположения, и он старался найти им подтверждение.
— Не надо смотреть на меня, как на чуждое существо с неясными целями. Мне не нужны жертвы и кровь. Я не испытываю удовольствия от чужих страданий. Поэтому — да, меня бы это расстроило.
Вивьен промолчал.
— Многие годы я не выходил на поверхность — пытался устранить неисправности, связаться со своими. Ничего не вышло. Я оказался отрезан. Без надежды на спасение.
Дженай уставился куда-то под потолок, словно там видел картины далекого прошлого. Потом продолжил:
— Решение далось непросто. Если не можешь найти выход из ситуации — попробуй с ней смириться и извлечь наибольшую выгоду. Так я подумал. И стал присматриваться к окружающему миру. Раз уж мне суждено было остаться в нем надолго, если не навсегда, следовало подробно его изучить. Этим я и занялся.
Дженай вновь посмотрел на алхимика, потом на Мили.
— Местный народец оказался на удивление дружелюбным и открытым. Одно омрачило наше общение — их разум не мог вынести моего взгляда. Он сводил их с ума, выжигал все мысли, оставляя пустую оболочку.
— Ты на меня так же смотрел? — оживился Вивьен. — В первый раз.
— Так же, — словно нехотя, согласился Дженай. — Мне понадобилось время, много времени, чтобы научиться прятать эту силу, управлять ею. А с тобой я просто забыл. Здесь так давно не было никого из того — первого, или вашего народа. Что я просто забыл.
— Первого? — подала голос Мили. — Ты имеешь в виду фей?
— Да. Я с ними неплохо поладил. Нам было о чем говорить.
— Личи — это ты их создал? — напрямую спросил Вивьен. Он устал и не желал выслушивать подробности давно истлевших отношений улитки-переростка и крылатых человечков.
— Люди пришли тогда, когда я уже начал считать эти земли родными. Возможно, если бы мы сразу поняли всю опасность, что они несли вместе с собой… Возможно, все пошло бы иначе. Но мы не поняли. А потом было уже поздно. Да ты и сам знаешь, правда? — обратился Дженай к Вивьену.
— Может быть, что-то я и знаю, — ответил тот уклончиво. — Ты продолжай.
— Я потерял терпение, когда человеческая волна докатилась до этих мест. Они пришли в мой дом. Стояли на пороге, собирались войти. И ведь почти вошли. Построили город, широкую дорогу. Начали копать вглубь. Не знаю зачем.
— И ты решил избавиться от них? — в голосе Вивьена звучал неприкрытая неприязнь.
— Да, — Дженай нисколько не смутился. — К тому времени я уже имел представление о вашей силе — магии, как вы ее называете. Но сам не мог ей воспользоваться. Решение пришло само собой. Если я могу оставить от человека лишь оболочку, то почему не заполнить ее чем-то иным? Наполнить пустой сосуд тем, что будет полезнее для меня.
— Обращенная, Пастырь… — сглотнув подкативший к горлу ком, произнес алхимик.
