Виктор Гламаздин - Одна против зомби
Вот отрывок оттуда:
«Рейхсканцелярия смердела трупами, фекалиями, порохом и дымами горящего Берлина. Гитлер гнался за нами, сверкая огненными красными глазами. Ни очереди из ППШ, ни две лимонки не смогли остановить чудовище.
— Шайтан-шайтан-шайтан! — бормотал старлей Курмандыбекханов.
И с ним были согласны все бойцы нашей штурмовой группы, несмотря на повальный атеизм. Но тут политрук Абрамович остановился и вытащил из планшета… нет, не гранату, а томик «Краткой истории ВКП(б)».
Зомби замер, злобно глядя на ее красную обложку, и зашипел на политрука.
— Во имя Ленина, Сталина и идей коммунизма, сгинь нацистская нечисть! — завопил Абрамович, ударом томика свалил с ног зеленомордого фашистского главаря и запел «Интернационал».
Зомби катался по грязному полу, звеня валящимися на нем гильзами, и выл. А политрук пел. Вдруг из ушей Гитлера пошел дым. Еще пара секунд и тело зомби взорвалось. По коридору полетели в разные стороны шевелящиеся кишки, сгибающиеся и разгибающиеся руки-ноги и клацающая челюстями голова фюрера.
Почему-то она нас настолько насмешила, что все заржали, как лошади. А чего и не посмеяться-то, раз на дворе солнечная весна, а впереди счастливая мирная жизнь, девушки в тонких платьицах и коммунизм во всем мире?»
Я представила себя солдатом, гордо раненным фашистской пулей в живот. И тут же почувствовала, как бедрам растекается нечто теплое. Встревожено глянула вниз. Слава Богу, это был всего лишь пролитый кофий.
2Я поставила чашку на журнальный столик и взялась за следующую книгу — «Некроиндустриализация-2050» лауреата Нобелевской премии по литературе Мони Азраилова.
Там мне понравилась следующая сценка:
«— Не-е, ты не въехал, Мопед! Даже если на реставрации фараоновской гробницы арабы будут пахать только за еду, мы все равно прогорим. И тогда Ахмет нас поставит на счетчик.
— А кто может обойтись дешевле арабов? Эфиопы?
— Эфиопам тоже жрать-пить надобно.
— А кого тогда нам надобно, Жорик?
— Того, кто не ест!
— Балерин?
— Балерин — на хрен! А манекенщиц — в унитаз! Нам с тобой, Мопед, нужны… Кто?
— Кто, Жорик?! Кто-о!?
— Мертвецы!
— У, блин!
— Вот самая дешевая рабочая сила на планете! Хоронить окочурившихся жмуриков — расточительство! Вот взять нашу Матушку Россию. Мы с тобой сейчас загораем на солнце, а она там, в таежных снегах и степной вьюге, стонет от наплыва гастарбайтеров. Стонет, Мопед?
— Еще как стонет. Куда ни плюнь, обязательно попадешь либо в чурку, либо в урюка. Вот, помню, в прошлом году пошли мы с Дятлом и Мишаней покупать ганджубас на рынок…
— Заткнись, Мопед, и слушай!
— Слушаю.
— Тащить в Россию миллионы дикарей — идиотизм! Мы с тобой, как некроманты-патриоты, просто обязаны своим искусством помочь стране, стонущей от экономического кризиса.
— Типа, будем использовать трупешники, как бесплатных трудяг?
— Каково, а?! Подай-ка мне ритуальный нож, Мопед.
— Принесем жертву Черным силам!?
— Причем тут негритосы!? Просто хочу накарябать на саркофаге: «Тут ставили на уши мир простые бирюлевские пацаны — Жорик и Яшка Мопед».
Я поначалу рассмеялась, представив себе рожи раздувшихся от самомнения гопников из Бирюлево. А потом задумалась.
Ведь и вправду превращение людей в зомби неизбежный шаг в развитии современного капитализма. И дело даже не в том, чтобы зомби покупали, стимулируя производство, ненужные товары, а в издержках самого этого производства.
Себестоимость при всевластье транснациональных корпораций — страшная сила, против которой бессильны и высокие технологии, и заградительные таможенные тарифы, и кучи золота в банковских подвалах.
Китайцы все это доказали в миллион раз лучше всех моих британских коллег вместе взятых, превратив облагороженную кредитами нищету в залог бурного экономического роста.
Покупателя уже давно научились разводить на бабки. А вот разводить на бесплатный труд научились только в нынешнем Индокитае, использовав методы сталинской модернизации на народной крови («социалистическое соревнование», «ударники труда», каторга за опоздание на работу и расстрел за прогулы).
Была еще некая концлагерная шняга в Германии при Гитлере, но даже гестапо не смогло опровергнуть старинный тезис о том, что свободный (пусть за одну порцию доширака в день) труд гораздо производительнее рабского (пусть и за два доширака).
Даже при самом зверском отношении к себе сотрудник компании должен чувствовать себя хоть в чем-то отличным от негра на вирджинской плантации.
Но самую большую работоспособность показывает тот работяга, который любит свою работу.
Это доказано опытами не только над высокообразованным офисным планктоном, но и над тупым пролетариатом (яркий пример: японские рабочие после смены идущие не в пивняк или в бордель к шлюхам, а в кружки рационализаторов).
Такой работяга готов сам приплачивать за то, чтобы ему разрешали трудиться. Это уже полуфабрикат для зомби. И единственное, что мешает им стать нашему работяге, требования организма в жрачке, сне и лечении.
А тут вдруг — бац! — и такому полуфабрикату приносят упаковочку «Новой эры». Мол, подарок тебе, брателло, от нашего хозяина.
Брателло сует в себя этот препарат. И дело сделано — полуфабрикат превращается (причем практически незаметно для других, поскольку и до этого частенько ночевал на работе) в полноценного живого мертвеца, готового трудиться без продыху 24 часа в сутки. И даже — 25, если понадобится.
3Что, сестрицы?
Говорите, что и сейчас сотрудников зомбируют до кишок специально обученные для этого люди? Согласна.
Кого-то из работников запугивают штрафами и лишением кабинета. Кого-то, наоборот, разводят обещаниями прибавки зарплаты и обладания кабинета с секретуткой.
Некоторым сотрудникам врут, кормя байкой про то, что их вклад в процветание компании бесценен. Других стимулируют корпоративными пьянками и поощрительными подарками.
В последнее время пошла мода на поощрение к труду религиозными обрядами. Лично знаю две конторы, превращенные хозяевами в секты. Там рабочий день начинается с пения религиозных гимнов или общей молитвы.
Но, что любопытно, добросовестный труд в этих шарагах отсутствует напрочь. Зато полно склок и стукачества. Впрочем, этим шарагам поступает немало заказов от заграничных фирм, где хозяйничают их собратья по вере. И упомянутая мной пара шараг вполне себе процветает.
