Джонатан Страуд - Кричащая лестница
– Нет, он вообще не произнес ни слова. Я просто почувствовала его потерю. Но при этом могла и ошибиться. Знаешь, очень трудно сказать, когда ты можешь доверять таким ощущениям, а когда нет. – Взяв шоколадный трюфель, я покатала его в пальцах, а затем положила назад, приняв неожиданное решение: – Дело в том, Локвуд, что я не всегда правильно понимаю то, что чувствую, и из-за этого в прошлом наделала немало ошибок. Я никогда не рассказывала тебе о последнем расследовании, в котором я участвовала перед тем, как уехать в Лондон. Я почувствовала, что в том месте, куда мы пришли, находится мощный злой призрак, но не поверила своей интуиции, а наш взрослый инспектор не поверил мне. Тот призрак оказался Чейнджером и одурачил всех нас. Если бы я тогда поступила так, как подсказывали мне мои глубинные инстинкты, может быть, мы сумели бы выкрутиться… – Невидящим взглядом я уставилась на нашу скатерть для размышлений. – Я не прислушалась, не поступила, как было нужно. И люди погибли. Мои товарищи.
– Насколько я могу судить, главная вина за тот случай лежит на вашем инспекторе, а не на тебе, – сказал Локвуд. – Послушай, Люси, в Кум Кери Холле ты поступила так, как подсказал тебе инстинкт, и благодаря этому мы все остались живы, – он улыбнулся мне. – Я верю в твой Дар и твою рассудительность, и очень горжусь тем, что ты в моей команде. И перестань горевать о прошлом. Прошлое – удел призраков. Мы все совершаем поступки, о которых потом сожалеем. Но смысл имеет только то, что впереди – верно, Джордж?
Джордж кивнул, пролезая в дверь с огромной коробкой имбирного пива в руках.
– Все довольны, все счастливы? – спросил он. – А почему никто ничего не ест? Нам сегодня еще предстоит столько всего съесть!.. О, черт! Пончики забыл.
– Не беспокойся, – сказала я, быстро вставая с места. – Я принесу.
В цокольном этаже всегда было холодно, потому мы и хранили здесь свои запасы еды. Выйдя из теплой кухни, я поежилась, почувствовав, как у меня пылают щеки. Спускаясь по железным ступенькам лестницы, я продолжала слышать у себя над головой голоса Локвуда и Джорджа. Хорошо, что у нас с Локвудом состоялся этот разговор, но вместе с тем я с радостью ухватилась за возможность прекратить его и какое-то время побыть одной. Мне было тяжело вспоминать о своем прошлом или размышлять о близкой связи с призраком Анни Вард. Нет, я не лгала Локвуду, когда говорила о том, что не получала от призрачной девушки никаких указаний – во всяком случае, на сознательном уровне. Связь на подсознательном уровне? Честно говоря, этого нельзя было исключать, хотя и поверить в такую связь очень трудно. Как бы то ни было, сегодня я не собиралась грузить себя подобными вещами. Сегодня у нас праздник, сегодня мы отдыхаем и веселимся.
Пончики лежали в надежно защищенной от Гостей кладовке – это было самое холодное место во всем доме. Я знала, что поднос с пончиками стоит на нижней полке возле двери. Свет я включать не стала – зачем, если все здесь известно мне как собственные пять пальцев? Но едва шагнув в кладовку, я споткнулась о неожиданное препятствие – Джордж, раззява, прямо перед дверью оставил большую коробку со своими любимыми креветочными чипсами. Я споткнулась, потеряла равновесие, меня занесло вперед, к полкам, и я вначале ударилась обо что-то твердое, а потом плюхнулась на что-то мягкое.
На что я села, мне было известно. На пончики. Ладно, Джордж и такие съест и не подавится.
Я поднялась, смахнула с юбки сахарную пудру и потянулась в темноте за подносом.
– Люси…
Я застыла. Дверь за моей спиной была закрыта. Засветились четыре тоненькие полоски желтого света – кроме них вокруг царила кромешная тьма.
– Люси…
Низкий голос шептал мне прямо в ухо. Он шел откуда-то издалека, но в то же время был совсем рядом. Если вы знаете, что такое призрачный голос, то поймете меня, если же нет, то и объяснять бесполезно.
Рапиры с собой у меня не было, рабочего пояса тоже. Строго говоря, я была абсолютно безоружна.
Я завела руку за спину, вслепую нащупывая дверную ручку.
– Наконец-то, – сказал тот же голос. – Я ждал тебя…
Вот она, ручка, ручечка, дорогая моя!.. Я чуть-чуть толкнула ее, но пока не сильно. Еще не время. Четыре желтые черточки слегка разгоняли возле себя темноту, подкрашивая ее в мутный серый цвет.
Светящиеся полоски находились где-то прямо передо мной, чуть выше пончиков, и едва заметно освещали прикрытый клетчатым платком бугорок.
– Да, да, – прошептал голос. – Подойди ближе… Сними…
Я протянула руку и сдернула платок. Сегодня плазма в призрак-банке мерцала бледно-зеленым светом. Ужасное лицо было полностью сформировано и так ловко облегало череп, что невозможно было рассмотреть скрытые под плазмой кости. Нос у призрака был длинным, глазницы – впалыми и широкими. Губы кривились в злобной усмешке, в глубине глазниц поблескивали искорки.
– Я уже целую вечность пытаюсь докричаться до тебя, – сказал призрак. – Я давно за тобой наблюдаю…
Я уставилась на него.
– Приласкай меня. Прижми меня к себе, и давай поболтаем…
– Нет, – отрезала я, осматривая банку. Стандартная банка из серебряного стекла с посаженным в нее призраком. Споткнувшись, я ударилась об нее, она упала, но не разбилась. Стекло цело. Тогда что же не так с этой банкой?
– Прекрати, – лицо призрака страдальчески сморщилось. – Ты же не такая, как все. И сама это знаешь…
Я наклонилась ближе, внимательно рассматривая крышку банки. Ну так и есть – когда я ударилась об нее, один из треугольных лепестков, из которых состоит верхняя часть крышки, повернулся на петле. Он отогнулся вверх, обнажив на своей внутренней стороне мелкую светящуюся железную сетку, которую я никогда не видела раньше. Вот и разгадка желтых черточек.
– Ты не такая, как грубиян Локвуд или этот садист Каббинс, – продолжал призрак. – О, жестокий, бессердечный негодяй! Однажды – ты только представь себе, Люси! – он поместил меня в ванну и…
Я потянулась к отогнувшемуся лепестку крышки. Заметив это, призрачный рот поспешно забормотал:
– Нет, постой! Не делай этого! Послушай меня. Я могу многое открыть тебе. Важные тайны. Приближается смерть, – призрак растянул губы в кривой ухмылке. – Сюда приближается. Что ты скажешь на это?
– Прощай, вот что я скажу, – я положила руку на пластиковый лепесток.
– О, поверь, ничего личного! – взвыл призрак. – Смерть идет за всеми вами. Почему? Потому что все перевернулось вверх дном. Смерть – это Жизнь, Жизнь – это Смерть, все очевидное стало спорным, все постоянное – текучим, как вода. И как бы ты ни старалась, Люси, тебе не повернуть течение вспять…
