Стивен Кинг - Сияние
Сейчас Дэнни в вестибюле готовился выйти на улицу. Он гулял часто, прихватывая то санки, то снегоступы. Ему нравилось бывать вне отеля. Когда он оказывался за дверями, в солнечном свете, у него словно гора падала с плеч.
Мальчик притащил стул, встал на него и из шкафчика возле танцевального зала достал парку и стеганые штаны, а потом уселся, чтобы их надеть. Сапоги лежали в ящике для обуви. Он натянул их, а, когда принялся шнуровать и завязывать аккуратным «бабушкиным» узлом сыромятные шнурки, то язык от старательности выполз из уголка рта наружу. Митенки, лыжная маска – и готово.
Протопав через кухню к черному ходу, мальчик помедлил. Ему надоело играть на заднем дворе, к тому же, в эти часы место, где он играл, закрывала тень отеля. Дэнни не нравилось быть в тени «Оверлука». Он решил, что вместо этого наденет снегоступы и сходит на детскую площадку. Дик Холлоранн велел держаться подальше от кустов живой изгороди, но мысль о зверях-деревьях не слишком беспокоила мальчика. Сейчас их похоронили под собой сугробы, виднелись лишь бугры неопределенной формы – некогда они были головой кролика и львиными хвостами. В таком виде, выглядывая из-под снега, они казались скорее нелепыми, чем пугающими.
Дэнни открыл черный ход и взял с площадки для подвоза молока свои снегоступы. Пять минут спустя на парадном крыльце он прикрепил их к ногам. Папа говорил, что у него (Дэнни) талант ходить на снегоступах – ленивый шаркающий шаг, поворот лодыжки, от которого пушистый снег слетает с креплений как раз перед тем, как нога снова опускается на землю, – ему остается только нарастить на бедра, голени и лодыжки необходимую мускулатуру. Дэнни обнаружил, что лодыжки устают раньше прочего. Хождение на снегоступах точно так же утомляло их, как катание на коньках – ведь приходилось все время отряхивать крепления. Примерно каждые пять минут Дэнни приходилось останавливаться, чтоб отдохнуть, расставив ноги и выровняв снегоступы.
Но по дороге к детской площадке отдыхать не потребовалось, он все время катился под горку. Дэнни с трудом перебрался через чудовищный сугроб, больше похожий на дюну, которую намело на парадное крыльцо, и меньше чем через десять минут уже держался рукой в митенке за горку на детской площадке. Он почти не запыхался.
Детская площадка под глубоким снегом выглядела куда симпатичнее, чем осенью. Она напоминала парк аттракционов. Цепи качелей примерзли в странных положениях, сиденья покоились прямо на снегу. Полоса препятствий превратилась в ледяную пещеру, которую стерегли ледяные зубы сосулек. Из-под снега торчали только трубы игрушечного «Оверлука»,
(Хорошо бы и настоящий так же завалило… только, чтобы нас не было внутри.)
да в двух местах, как эскимосские иглу, выдавались верхушки цементных колец. Дэнни протопал к ним, присел на корточки и начал копать. Очень скоро темная пасть одного из колец отворилась, и мальчик протиснулся в холодный тоннель. Он воображал себя Патриком Макгуэном, секретным агентом (эту программу по берлингтонскому телеканалу показывали дважды, и папа ни разу ее не пропустил – он готов был не ходить в гости, чтобы остаться дома и посмотреть «Секретного агента» или «Мстителей», а Дэнни всегда смотрел вместе с ним), убегающий по швейцарским горам от агентов КГБ. Тут были лавины, а его подружку убил отравленной стрелой печально известный агент КГБ Слоббо, но где-то неподалеку находилась антигравитационная машина русских. Возможно, в конце этого тоннеля. Он вытащил свой автомат и зашагал по цементному тоннелю, широко раскрыв настороженные глаза, выдыхая воздух.
Дальний конец кольца оказался плотно перекрыт снегом. Дэнни попробовал прокопаться насквозь и удивился (а немного и встревожился), до чего крепким – почти как лед – оказался снег из-за холодного груза, который постоянно давил сверху.
Выдуманная игра распалась. Дэнни вдруг сообразил, что заперт в тесном цементном тоннеле, отчего сильно нервничает. Он услышал собственное дыхание, которое показалось влажным, гулким и быстрым. Он находился под снегом, а через отверстие, которое Дэнни выкопал, чтобы попасть сюда, свет почти не проникал. Мальчику вдруг больше всего на свете захотелось оказаться наверху, он внезапно вспомнил, что папа с мамой спят и не знают, где он, и что если выкопанную им дыру засыплет, он окажется в ловушке – а «Оверлук» его недолюбливает.
Дэнни с некоторым трудом повернулся и пополз по цементной трубе обратно, за спиной деревянно потрескивали снегоступы, под ладошками хрустели мертвые осиновые листья последнего листопада. Только он добрался до конца, до льющегося сверху холодного света, как снегдействительн о обвалился – совсем немного, но достаточно, чтобы припудрить малыша, перекрыть выкопанное им в снегу отверстие и оставить Дэнни в темноте.
На мгновение рассудок мальчика оцепенел в полнейшей панике, не способный размышлять. Потом, словно из далекого далека, послышался наказ отца: никогда не играть на стовингтонской свалке, ведь дураки, бывает, выкидывают старые холодильники, не сняв дверцы. Если заберешься внутрь и она случайно захлопнется, выбраться невозможно. Умрешь в темноте.
(Ты ведь не хочешь, чтобы такое случилось с тобой, а, док?)
(Нет, папа.)
Но такое случилось, в неистовстве подсказал рассудок, случилось, ты в темноте, ты заперт и тут холодно, как в холодильнике. И…
(тут со мной есть что-то еще)
Судорожно ахнув, Дэнни перестал дышать. По жилам растекся нагоняющий сон ужас. Да. Да. Здесь вместе с ним было что-то еще, что-то ужасное, что «Оверлук» приберег именно для такого случая. Может быть, огромный паук, прячущийся в норе под опавшими листьями, или крыса… а может, труп какого-нибудь малыша, который умер тут, на детской площадке. Случалось ли тут такое? Да, подумал Дэнни, может быть. В голову лезла та женщина в ванне. Кровь с мозгом на стене Президентского люкса. И малыш с разбитой при падении не то с брусьев, не то с качелей, головой, который ползет за ним в темноте, ухмыляясь, и ищет одного последнего товарища для игр на бесконечной детской площадке. Навсегда. Вот-вот станет слышно, как он приближается.
В дальнем конце цементного тоннеля раздался негромкий шорох опавших листьев, будто что-то на четвереньках ползло к Дэнни… В любой момент на щиколотку опустится холодная ручонка…
Эта мысль избавила Дэнни от паралича. Он кинулся рыть обвалившийся рыхлый снег, закупоривающий этот конец цементного кольца, выбрасывая его назад между ногами, как собака, выкапывающая кость. Сверху сочился голубоватый свет и Дэнни рвался к нему, как ныряльщик с глубины. Он царапал спину о край кольца. Один снегоступ зацепился за другой. Под лыжную маску и за воротник парки набился снег. Он копал его, вцепляясь в холодную рыхлую массу. Казалось, снег хочет удержать мальчика, всосать обратно, вниз, в цементное кольцо, где поджидало невидимое существо, хрустящее листвой, и оставить там. Навсегда.
