Вера Желиховская - Майя (фантастическая повесть)
В самом деле, хотя сумерки были ясные и восток уже освещался заревом восходившей луны, но все же в этой стеклянной вышке было необыкновенно светло, словно она сама сияла своим внутренним светом.
— Это чудо, что за ночь! — вскричала Майя. — Откуда этот ясный свет?
— Вероятно, ваше присутствие разливает его! — любезно заметил де Велиар. — Больше нечем объяснить этого… Ринарди! потушите вашу смрадную лампу. Ничто она, когда блеск глаз m-lle Marie до того блестящ, что я, право, боюсь, чтоб пред ним не померкли светила небесные.
Милой шутке рассмеялись. Барон принялся устраивать свой аппарат рядом с довольно большим телескопом профессора. Отец и дочь следили за его движениями и рассматривали крошечный серебряный ящик-увеличитель с величайшим интересом. Когда барон установил его и вынул из него соединительную проволоку, укрепленную одним концом внутри ящичка, прежде чем провесть ее к стеклам, он предложил Майе испытать странное, чрезвычайно приятное, говорил он, действие токов, взяв ее в руку…
Майя хотела уж протянуть к проволоке руку, как вдруг почувствовала, что не может поднять ни правой, ни левой руки. Они будто приросли к ее телу…
В ту же секунду она вспомнила, что давно, в детстве, с нею повторялось дважды это явление: раз она хотела достать из пылавшего камина красную звездочку, мелькавшую словно ей в потеху. Ей тогда было не более трех лет. Она забыла, что огонь жжется. В другой раз она чуть не упала в пруд, разбежавшись и в пылу веселья забыв о нем, — когда вдруг окаменела на месте, не в силах будучи поднять ни рук, ни ног. Впоследствии Кассиний объяснил ей, что он остановил ее; что, хотя его возле нее нет, он хранит ее издали.
«Помощь моя с тобой!» — вспомнились ей недавние слова ее невидимого друга.
— Нет! Благодарю вас… Лучше в другое время! — сказала она, едва владея собой. — Теперь жаль каждой секунды… Пожалуйста, устройте скорее, что надо… Мы с пaпà сгораем любопытством.
«Сама предусмотрела или предупреждена? — подумал де Велиар. — Который с нею?.. Хотел бы я знать наверное!.. Надо выпытать у отца ее. Но один из сильных! Один из сильных!..»
Пока эти соображения занимали его втайне, въяве его речи, его улыбка, его поспешность, — все выражало искреннюю готовность сообразоваться с желаниями молодой девушки.
Через пять минут все было устроено, и барон навел телескоп на одну из крупных звезд, еще довольно слабо мерцавших на западной стороне неба.
— Так как мы начнем наблюдения наши не для пользы науки, собственно, а скорее для нашего удовольствия, то вы позволите, дорогой коллега, уступить первое место даме? — с улыбкой спросил барон и, не дожидаясь ответа, обернулся к Майе. — Place aux dames!..[7] Не угодно ли вам, m-lle Marie, полюбоваться?
Не без волнения недоверия попробовала Майя пошевелиться: она боялась, что ей не будет позволено и смотреть в телескоп… Но нет! Члены ее были свободны… Она беспрепятственно поднялась на ступеньку, взглянула в стекло и замерла в очаровании.
Ей представилось сказочное небо, горевшее разноцветными светилами. Иные сияли, как брильянты, другие голубели светом прозрачной бирюзы, — пылали огненным или багровым пламенем. Разнообразие и красота были бесконечны; но не того ожидала девушка.
— Что ж это? — спросила она в недоумении. — Я думала видеть одну планету, а вижу целое море очень странных, крупных, красивых звезд, но — больше ничего.
— Это потому, что я вам сначала показал атмосферу, небосклон той дальней планеты, которую вы сейчас увидите самоё в подробности, если вам надоело ее небо… Позвольте на одну минуту.
И, став на ее место, он направил несколько вправо трубу.
— Вот, не угодно ли теперь полюбоваться.
Он отступил, и Майя снова заняла свое место. На этот раз пред ней была лишь часть, как показалось ей, неведомой земли, освещенной радужной атмосферой. Земля плавала в ней, как бы окутанная прозрачными волнами эфира, постепенно менявшими, переливаясь, все цвета. Но окраски эти так были нежны, что не мешали разглядеть сквозь них очертания местности, гор, гигантской растительности и светлых пятен, — озер или целых морей. Не было видно движения, но виднелись места, похожие на муравейники, а иные и на правильные клетки, весьма схожие с постройками, с городскими кварталами.
Майя рассказывала обо всем, что видела, по мере того, как оно поражало ее.
VIII
— Неужели все эти линии, правильные четыреугольники, образованы зданиями? городскими улицами? — спрашивала она. — Неужели та далекая жизнь подобна нашей, и звезда эта обитаема и населена такими же людьми, как мы?
— Очень вероятно! — отвечал де Велиар. — Если и не совсем такими, то все же, приблизительно, нам подобными… Недаром же сотворены все эти миры!.. Большинство, если не все, обитаемы, и жители их, верно, как и мы, воображают себя царями мироздания, для которых создано все… Я покажу вам, если хотите, потухшую планету рядом с этой землей, ее луну, быть может… Вы тогда увидите, какая разница между нею и этой красавицей, полною сил.
— А нельзя ли прежде еще усилить действие вашего увеличителя, барон? — попросила девушка. — Еще немножко, и я бы разглядела постройки, быть может, людей!
— Еще бы немножко — и стекла телескопа вашего батюшки разлетелись бы вдребезги! — смеясь, возразил барон. — Нет, еще усилить действие моей машинки невозможно. Да знаете ли вы, насколько увеличена сила стекол в телескопе?.. Я вам сейчас покажу это!
И барон, не говоря ни слова, отнял проволоку от стекла.
— Что это? — вскричала Майя. — Зачем вы передвинули трубу?
— Я и не думал.
— Да как же?.. Где же?.. Смотрите! Видна только обыкновенная звезда и больше ничего!
— Ну, разумеется. Это и есть планета, которою вы сейчас любовались… Она ведь одна из самых отдаленных… Не помню даже, как ее называют астрономы.
— Что вы хотите сказать?
— То, что говорю. В телескопе она видна такой, какою вы ее видите теперь: блестящей, несколько увеличенной звездой, — вот и все. А приложите к краю стекла мою проволоку, — как я это делаю в настоящую секунду, — и блестящая звезда приблизится настолько, что вам видно очень незначительное пространство на ее поверхности… Видите?
— Вижу. Это изумительно!
— Неужели действие так сильно? — удивился профессор. — Ты совсем монополизировала телескоп, Майя! Дай хоть взглянуть.
— Посмотри, пaпà! Посмотри! Это просто волшебство. Барон, пожалуйста, покажите ему планету, как мне, а потом окружающее ее небо.
И Майя отступила, дав место отцу. Но в это время барон незаметно разъединил проволоку.
