Евгений Прошкин - Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник)
– Извини, папа. Как твое здоровье?
– А!.. Какое у старика может быть здоровье! Печень проклятая…
Олег проболтал с отцом минут пять, а когда положил трубку, благодушие сменилось животным страхом.
Его догнали. Как резвая, вечно улыбающаяся собака колли догоняет теннисный мячик. Догнали и вот-вот прикусят крепкими зубами. Наверное, это будет не больно, но вырваться не удастся.
Черта с два! Мы еще побарахтаемся!
Сначала успокоить, притупить бдительность. Хотя кто знает, что у них за психология? Вот и батин звонок – нужен он им был? А ведь если бы не отец, спекся бы Олеженька. Приполз бы к трезвеннику Вове, а Надюша-солнышко перекрыла бы отступление. Подонки…
Карпов перезвонил Володе и справился насчет его размера обуви.
– Ботинки дарить собрался? – прямолинейно спросил тот. – Сорок третий. Коричневые, слышишь? Черные у меня уже есть.
Прекрасно. Теперь, если даже за ним следят, он преспокойно отправится в центральный универмаг, а от него до вокзала – рукой подать.
В магазине Карпов купил не модные, но добротные туфли. Размеры у них с Вовой совпадали, и это оказалось кстати. Обходными путями Олег добрался до касс и в каждом окошке взял по билету, все – в разные направления.
Он спасся. Его чуть не взяли, зато теперь он знал об эпидемии гораздо больше. Вирус объединяет. Шурика, отца, Валерьяныча – всех. Объединяет и превращает в сообщников. Каждый зараженный становится частью Системы, вот почему их действия выглядят такими согласованными. Они вместе. Вместе – против него.
Карпов посмотрел на расписание. Поезд «Дубровинск – Оконечинск» отходил через двадцать минут.
* * *«…конечинск». Первая буква на здании вокзала отвалилась, но сути это не меняло. Состав выпустил из своего душного нутра двоих последних пассажиров, для края Земли – в самый раз.
В том, что он попал именно по этому адресу, Карпов не сомневался. Толпу встречающих олицетворял долговязый мужик в кирзовых сапогах, бесцельно слонявшийся по дощатому перрону. Миновав пустой зал ожидания, Олег оказался на площади, которая в Москве сошла бы за школьный двор. Ни торговцев, ни носильщиков, ни прочего вокзального люда он не обнаружил – это подтверждало, что жизнь в Оконечинске тиха и спокойна. Карпов подумал, что как раз таким и должно быть место, где беспечное человечество встретит свой последний день.
Дальше эвакуироваться некуда.
Если не случится чуда – а откуда ему взяться, чуду? – и зараза не остановится, значит, придется воевать. Только с кем? Олег представил, как стреляет в отца, как вонзает нож в Надю, и содрогнулся. Вот если бы по приказу боевого командира, если бы все вокруг взялись за оружие, тогда и он, не раздумывая, пошел бы крушить налево-направо.
Олег решил окопаться и стоять до последнего. Он готов был полюбить этот город, стать его заботливым пасынком, превратить Оконечинск в последний рубеж угнетенной, но не сдавшейся цивилизации, однако город его не принял. Приличной работы для Карпова не нашлось. Несмотря на хроническую нехватку кадров, Олега оформили по временному договору. Целый год его обещали зачислить в штат, но дальше посулов дело не двигалось. Соответственно статусу получил он и жилье: комнатенку в общаге, с удобствами в конце коридора. К тому же вскоре Карпова уплотнили Аркашей, беженцем из Узбекистана.
То, что Олег приехал «с самой Москвы», у новых сотрудников вызвало лишь пошлое злорадство. Несколько месяцев Карпов привыкал к подозрительным взглядам и доказывал, что с прежнего места его выгнали по чистому недоразумению. В это, конечно, никто не верил.
Дружбы Олег никому не навязывал, слишком уж горький урок преподал ему Дубровинск. Карпову вполне хватало двух собеседников: подселенца Аркаши и бесшабашного весельчака Валеры на работе. Пара анекдотов во время перекура да вечерняя бутылка вина с соседом – таков был суточный лимит общения, который отмерил себе Олег.
* * *Карпов стоял у Дома культуры и растерянно глядел по сторонам. Низко над головой висели пузатые тучи, и это означало, что солнышка, даже зимнего, дохленького, сегодня не предвидится. А удастся ли вообще дожить до светлого дня? Или весну с ручьями и робкой зеленью встретит уже не он, а некто в его обличье – положительный, оболваненный, запрограммированный?
Надо было идти, и Карпов пошел – с каждым шагом набирая скорость. Он побежал бы, но мешали тяжелые унты и толстый тулуп из нестриженой овчины, а еще неспортивная мысль о том, что до общаги слишком далеко, дыхалки не хватит. Лишь на мгновение Олег остановился у засыпанной выбоины, посмотрел, ковырнул тупым носком – ладно сработано, наши люди так не делают! – и поспешил дальше, стараясь не поскользнуться на раскатанном тротуаре.
В общагу. Только проверить. Только убедиться, что Аркадий еще здоров. Одному больше невмоготу. Только убедиться, и всё. Ведь не могли же они подселить инфицированного и потом полтора года ждать. Так что если бы Аркашу и заразили, то уже здесь, после приезда. А за этим Олег следил, ох как следил! Целую систему разработал: то варежки подарит с заводским клеймом, заведомо краденые, значит, то спиртом угостит, опять же ворованным, то десяточку под кровать подбросит, особенно перед самой зарплатой, когда в кармане – одни ключи. Сосед вел себя естественно: подарки принимал, спиртом угощался, найденным деньгам радовался. Выходит, не идеальным был. Здоровым.
«Последний раз проверить, доказать самому себе и можно будет открыться, – подумал Олег. – И сразу станет легче, это известно. Ведь в компании и помирать веселей».
Половина окон в общежитии погасла – люди ушли на работу. Аркадий же частенько опаздывал, похоже, его начальство смотрело на это сквозь пальцы. Вот и сейчас на четвертом этаже сквозь занавеску, сварганенную из казенной простыни, был виден его силуэт.
Аркадий брился. Не сидел, уставившись в стену, а ходил, выглаживал машинкой впалые щеки и что-то попутно ел.
Успел! Успел!
Олег так обрадовался, что начисто забыл про свой план. По лестнице он мчался как на свидание, перепрыгивая через две ступеньки.
– …так ему и передай: к пятнице третью линию не запустить, – донеслось до Карпова, и он слегка разочаровался, поскольку был уверен, что Аркадий один. – В лучшем случае ко вторнику. Это если рембригада будет вкалывать все выходные.
Из комнаты, раздосадованно грохнув дверью, выскочил незнакомый мужчина. Аркаша сидел на кровати и изучал какие-то чертежи.
– Забыл чего? – проронил он.
– Это кто такой? – требовательно спросил Олег.
– С работы. Зачем вернулся-то?
– Аркаш, у тебя есть полчаса? Хотя что я говорю? Ты выслушай меня, вот и всё! Такое узнаешь… Возьми сигарету и держись покрепче. И никому ни слова!
