Владимир Саньков - Гиперссылка в реальность
– Все стерлось. Пустые папки.
– Вы почту смотрите? Рассылка пришла… В «ютубе» ваш ролик!
Ашмаровская команда прилипла к экрану.– Вот что происходит, – говорил в камеру чужим голосом рыжий Витек, – когда за дело берется бессовестный Бурыгин. В ход идут самые нечистоплотные методы. Победа любой ценой! Даже ценой человеческой жизни!
Пару километров до гостиницы «Центральная», где и остановилась московская команда, бежали рысцой.
– До Новосиба на поезде, а дальше самолетом, – озвучил свой план Ашмаров, – так больше шансов уйти.
Вещи собирали быстро. Точнее, просто комком, не вникая, где чье, спихивали в чемоданы. Ашмаров первым закончил сборы и рванул к двери, но та вдруг открылась, и он, от неожиданности потеряв равновесие, растянулся на полу. Глаза уперлись в черные мужские ботинки. От резко нахлынувшего ужаса сердце политтехнолога ухнуло куда-то по направлению к пяткам, как в таких случаях говорит народная молва.
– У вас все в порядке? – вежливо поинтересовался кто-то сверху.
Ашмаров медленно поднял глаза. На него с едва скрываемой ухмылкой вопросительно смотрел коридорный.
– Все, все в порядке, запнулся, – пробормотал в оправдание москвич.
Остальные члены «группы минус» по одному собирались в фойе. Когда наконец вырвались из гостиницы, Шура крякнул и с уважением посмотрел на обескураженного начальника:
– Туман! Опять.
Разбуженный аномальным потеплением, под звуки редких капель дождя на город и в самом деле опускался сырой осенний туман.– Джон, да ты – начальник тумана! – сострил Шура, и все со смехом кинулись ловить такси.
Нервно теребящий телефоную трубку Бурыгин ответил на входящий вызов:
– Антон Олегович, драпают они. Сейчас ловят машину в пятидесяти шагах от нас. Брать – не брать? А то туман опускается, потеряем.
Бурыгин задумался.
– Поймали тачку, договариваются. У нас несколько секунд.
– А пусть едут, – наконец принял решение прокурор, – отпусти их, капитан.
Он закончил звонок нажатием красной кнопки и повернулся к стоящему рядом следователю.
– Баба с возу – кобыле легче! Кучу денег сэкономим. Эти залетные знаешь мне какие счета выставляли? О-го-го! – и он нервно хохотнул. – Так, говоришь, хакер?
– Хакер, – вздохнул Иваныч.
– Ты уверен, Иваныч? Какой-то пацан тайком из засады уделал целую команду профессионалов? Как это возможно?
– Возможно, Антон Олегович. Времена такие.
– А кто он такой, этот умелец? На Кручину работает?
– А кто его знает? Кличка «Алкемист». А кто он, где он – сам черт не ведает. Тебе, Антон Олегович, спецов надо привлекать, которые в этих компьютерных делах разбираются.– Алкемист? – раздраженно пробормотал прокурор. – Это что, «Алхимик»? Хм. Думает, нахимичил и все ему с рук сойдет? Найдем гада. И не таких умников находили.
Глава 3. Игра в солдатиков
Саргасов вышел из самолета, не застегнув легкую осеннюю куртку, и остановился на верхней ступеньке трапа чтобы набрать полную грудь морозного воздуха, заставлявшего других людей кутаться в теплые пуховики. Две женщины переглянулись, бросив на него многозначительные взгляды. Он уже привык к тому, что его выразительные глаза, унаследованные от деда-цыгана, привлекают внимание представительниц слабого пола.
Внутри аэровокзала пришлось подождать багаж. Но вскоре он сорвал с ленты конвейера залепленный иностранными этикетками чемодан и двинулся по направлению к толпе встречающих.
– Андрюша! Андрюша!
– Мама!
Невысокая полноватая женщина с мокрыми от слез глазами бросилась в его объятия. За ее спиной качал головой ухмыляющийся хиппи в затертых джинсах и расстегнутом китайском пуховике поверх бордового вязаного свитера. Когда буря в материнской груди начала затихать, женщина отступила, давая поздороваться старым приятелям.
– Ромыч! Здорово-здорово, трухлявый хиппарь!
Тот с разведенными для объятий руками шагнул вперед.
Они обнялись, энергично хлопая друг друга по спинам.
– Пнули бы, да ноги коротковаты!
– Саргасов, ну не сам же ты надумал поменять Силиконовую долину на наш Мухосранск! Или у тебя от гамбургеров мозги повело?
– Во-первых, не Силиконовую, а Кремниевую. Во-вторых, не на Мухосранск, а на Барнеаполь – столицу мира. А в-третьих…
– Пойдемте, – прервала мать, – успеете еще наговориться. Главное – вернулся.
– А в-третьих, – продолжил Саргасов, – просто надоело. Тупые они. Сам знаешь, придурков не переношу. А у нас в компании каждый второй…
– Знаю-знаю. У тебя всякий, кто не разобрался в теории относительности, придурок! И здесь в универе тебя только я мог выносить. Как прогу тебе, конечно, равных нет. Но общаться ты не умеешь. Все понятно, не вынесли америкосы тебя – умника.
На автостоянке чемодан засунули в багажник старенького праворукого «Ниссана». Ромыч сел за руль. Саргасов – на переднее пассажирское кресло.
– Твоя консервная банка до сих пор не развалилась?
– Еще нас с тобой переживет.
– Поехали. Однушка в районе депо. Интернет подключил через политех леваком, как ты просил. Понятно же, что ты без него и часа не протянешь. Хозяйке предоплату оставил за месяц. Завтра зайдешь познакомиться. А сегодня по пивку?
– Запросто! Мам, ты как?
Встретить сына после двухлетней разлуки мать приехала из Алейска – маленького городка, где и прожила всю жизнь. Отец Андрея умер восемь лет назад.
– Конечно, я что, не понимаю? – в смешанных чувствах вздохнула она.
К двум часам ночи обсуждение пропущенных событий переросло в обычную мужскую кухонную болтовню о женщинах, автомобилях и, пожалуй, впервые – о политике – теме, навеянной телерекламой предвыборных программ.
– А я пойду и проголосую за любого, лишь бы не этого! – раззадорился Ромыч, показывая полупустой бутылкой на бодро агитирующего за себя с телеэкрана кандидата в депутаты Государственной думы Бурыгина.
– А этот черт чем тебя обидел? – скорее из желания подразнить старого приятеля, чем из интереса спросил Саргасов.
– Остальные где? Из кого выбирать? Я про него, конечно, ничего кроме этой вот шелухи не знаю. Но признаки очень нехорошие. Если нет конкурентов, их кто-то давит, лишая меня, избирателя, свободного выбора. Дурят нас, брат!
– Так, может, и правильно? – подначивал Саргасов. – Итальянцам дали волю, они порнозвезду в парламент выбрали! А этот – прокурор, борец с преступностью. Вон в кардиоцентр оборудование покупает.
