Людмила Белякова - Темная арена
— Закрепите позицию и отдохните пять минут.
Она отвела Юрасика в сторону, к кирпичной неоштукатуренной стене:
— Слушаю вас.
— Я ищу Лену Соседову, внучку Георгия Георгиевича.
— Я Лена Соседова, и я внучка Георгия Георгиевича, но вас что-то не припоминаю.
— Это я твоего деда зимой в больницу отправлял — не припомнишь?
— А, так я и не могу этого помнить. Вы, наверное, другую Лену ищете, мою двоюродную сестру. Это она с дедом гастролировала.
— Ага, — замялся Юрасик. — Не подскажешь, где мне ее сыскать?
— А… что у вас к ней? — Девушка окинула его качковую фигуру осторожно-оценивающим взглядом.
— Да вот вещички кое-какие хочу вернуть — вот эту, например.
Юрасик вынул чертика и потряс им перед Лениным лицом. Чертик выскользнул из его пальцев и со стуком упал на бетонный пол.
— У, блин, — высказался Юрасик по существу и присел, чтобы поднять игрушку.
В этот момент раздался резкий звук металла о металл, кто-то крикнул «Пааббереги-и-ись!». Тонкая трубка пружинисто высвободилась из сборки и, пролетев несколько метров, словно копье, с немыслимым лязгом стукнулась в стену рядом с Леной. Застряв в глубокой пробоине, труба другим концом обрушилась на спину Юрасику.
— Ребята, вы что?! — закричала Лена. — Я ж сказала — все закрепить!!!
Рабочие что-то загудели в ответ и бросились на помощь.
Юрасик, не отрывая рук от головы, за которую инстинктивно схватился, уже выполз из-под трубы, выпрямился и остановил их жестом. Ударило его не больно, но, когда он увидел дыру в стене и понял, что было бы с его головой, не присядь он в то мгновение, тут его разобрало.
— Ну, вы, блин, и гостей принимаете! Чуть башку не разнесли!
— Ой, извините, ради бога!
Лена, испуганная до слез, сама в красной пыли и осколках, принялась отряхивать его рубашку.
— Не больно?! Может, вызвать «скорую»?!
— Да больно-то не больно, обидно просто — устраивает тебя?
— Ну простите, пожалуйста, новая установка, понимаете… У нас по технике безопасности людей без каски на площадке быть не должно.
Юрасик, отряхиваясь, отошел от места аварии ближе к выходу.
— Вы чего стоите?! — накинулась на рабочих Лена. — Заберите это отсюда!
Двое рабочих, как-то скукожившись, на полусогнутых ногах, бросились за трубой и поспешно ее унесли. Юрасик, у которого все внутри тряслось, решил не скандалить, чтобы не выдавать испуга.
— Да ладно, расслабься. Все довольны, все смеются… Так где твоя сеструха-то?
— Откровенно говоря, не знаю. Я Георгию Георгиевичу не самый близкий родственник, и человек он сложный — как-никак корифей жанра. Ходили слухи, что он болеет, не выступает, а где она — не знаю. Тоже где-нибудь в цирке. Циркач, знаете ли, это не профессия и даже не призвание, скорее диагноз. Так что ищите в цирке.
— Вот тебе визитка — узнаешь о них что-нибудь, пусть позвонят. Это им нужнее, чем мне. Я, в конце концов, могу этот шарабан с участка в чистое поле выгнать, и пусть в нем бомжи селятся.
— Так они у вас свой фургон забыли?!
— Да, сначала оставили, когда деда на «скорой» увезли, а потом, видно, забыли. Четвертый месяц стоит, а я маюсь, бегаю за ними, будто мне делать больше нечего.
— Это же ценность! Уникальное оборудование! Ну, дают родственнички…
— А… кто об этом может знать? — задумался Юрасик.
— О чем?
— Об этом… оборудовании?
— Да многие — все иллюзионисты… Фокусники — это же цирковая элита. Они на любой площадке работать могут, вплоть до однокомнатной квартиры. Это не акробатика, не вольтижировка. Им заработать легче, чем другим артистам.
Они помолчали.
— Ну, пойду я. Работай дальше, — наконец сказал Юрасик.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? Может, проводить вас?
— Не стоит. Лучше постарайся сеструху найти.
— Обязательно. Вы уникальный человек… — она глянула на визитку, — Юрий Петрович, прямо образец порядочности по нашим временам. Для посторонних людей так стараться.
— Ладно тебе… Ну, я пошел.
Уже за оградой, шаря по карманам в поисках ключа от машины, Юрасик обнаружил чертика.
«А не урони я его, меня б, поди, уже в морг везли», — подумал он, отпирая «мерс».
Странно вели себя с ним эти цирковые штучки. То из переговоров балаган делают, то от смерти спасают… Нет, надо с ними решать.
«Значит, игрушки из трейлера представляют собой нечто весьма ценное. Просто мало кто знает, что они у меня, а то б, наверное, очередь выстроилась, раз дед выступать не может, а внучке они по барабану. Круль, когда искал этих девчонок, видимо, узнал об этом и заинтересовался. И навел тех ночных воришек. А может, даже и не сам навел, а просто кого-то спровоцировал», — размышлял Юрасик, катя через центр.
На участке было пустынно, в воздухе — парко и душно. Потом, когда Юрасик уже поставил машину и переоделся, потянуло холодным ветром, и со стороны области глухо зарокотало.
«Вот и проверим, как строители крышу довели», — подумал Юрасик и с огорчением вспомнил, что не уточнил вопрос о громоотводе.
Еще он вспомнил, что все его знакомые, которые строили или покупали новые дома, приглашали попа, и тот святил хоромы. Обставлялось это пышно, с уважаемыми гостями и обильным угощением… Икону бы надо купить, чтобы дом охраняла, как в старину.
Юрасик предавался благочестивым мыслям, сидя в завернутых до колен трениках на крыльце, когда многозначительное урчание перешло в различимые раскаты грома, зашлепали капли и потянуло растревоженной пылью. Понаблюдав, как расходится дождь, Юрасик отправился смотреть, не течет ли крыша.
На втором этаже ничего, кроме банок с бустилатом, не было, разве что электропровод-времянка, спускавшийся с чердака и проползавший по лестнице на первый. Место соединения было скручено кое-как, не изолировано и напоминало клок рыжих волос.
«Нарушение техники безопасности», — подумал Юрасик, худо-бедно закончивший электротехнический техникум.
Гроза шла прямо над домом, этаж освещался голубоватыми отблесками молний. Юрасик было собрался вернуться к себе в комнату и завалиться спать, когда совсем рядом раздался оглушительный сухой раскат грома — словно кто-то разодрал огромный кусок брезента. Под потолком на миг возникло голубое сияние. Юрасика пригнуло к полу, сообщив глухую боль в когда-то сломанной левой руке.
«Врезало непосредственно», — подумал Юрасик, распрямляясь.
Громыхнуло опять, очень сильно и тоже рядом, причем между молнией и громом также не было промежутка. Неряшливо скрученные медные жилы провода-времянки вспыхнули ослепительным белым пламенем, которое, зашипев, превратилось в изящный язычок огня. Тот моментально нашел на грязном полу что-то съестное и стал лизать, расползаясь правильным кругом.
