Кай Мейер - Богиня пустыни
Сендрин выбралась из экипажа и смотрела, как кучер спрыгнул с облучка и принялся разгружать ее багаж. Впервые ей бросилось в глаза, каким он был маленьким. Она читала, что рост санов не превышает ста шестидесяти сантиметров. Вероятно, и те четверо детей были старше, чем казались, хотя никто из них не доставал Сендрин до пояса.
— Подождите, пожалуйста, минутку, — попросил Валериан, — я попытаюсь разыскать свою мать. Она точно знает, запланирована ли для вас экскурсия по дому или сначала вы сможете отдохнуть в своей комнате.
Вы могли бы спросить, что угодно мне, — хотелось ей возразить. Постепенно она вынуждена будет смириться с тем, что отныне двадцать четыре часа в сутки она находится в распоряжении семьи Каскаден. Итак, это был тот день, к которому в течение нескольких лет их готовили в школе имени Вильгельмины Флейшер.
Валериан вошел в дом, а Сендрин с любопытством приблизилась к детям, работавшим на поливке газона. У троих из них как раз закончилась вода в лейках, и они снова побежали к женщине, работающей возле водяного насоса. Однако четвертый ребенок остался и, задумавшись, широкой струей поливал траву. На нем была одежда, пошитая вручную, очевидно перешитая из старых нарядов колониальных господ. Углы воротника и рукава были слишком длинными, пуговицы оказались сделанными из коры дерева — их шероховатая поверхность должна была напоминать дорогие запонки из оленьих рогов, какие носили господа. Сендрин представила себе черную женщину, которая вечером сидела в своей хижине, пытаясь пошить одежду своим детям, такую, чтобы она была похожа на одежду людей из высшего общества, представленного здесь европейцами. Эта картина глубоко тронула девушку.
Она полностью была захвачена видом ребенка, который в солнечном свете мечтательно орошал газон, как вдруг раздался крик. Сендрин ошеломленно подняла голову и увидела, что чернокожая женщина с трясущимися руками бежит от водокачки через весь двор прямо на нее. Три других ребенка также начали кричать, но остались стоять у выхода со двора, словно не решаясь приблизиться.
Сендрин отступила на шаг назад, неуверенно, но без страха. Но когда она разглядела выражение лица приближавшейся женщины, она посчитала целесообразным отступить еще на несколько метров. При этом она спиной натолкнулась на упряжку и ударилась обо что-то лопаткой. Боль пронзила верхнюю часть туловища, как удар молнии.
Женщина промчалась по газону и так резко схватила мальчика на руки, что у него из рук выпала лейка, и остатки воды пролились на ее юбку. Казалось, она ничего не заметила, только кричала что-то непонятное в сторону Сендрин, затем повернулась так, чтобы Сендрин не могла видеть малыша.
При этом женщина начала петь странную песню, то повышая, то понижая голос, как поют колыбельную. Она словно пыталась успокоить ребенка — и это несмотря на то, что мальчик, кажется, даже не понял, что с ним произошло.
— Ах ты, Боже мой, что вы наделали! — раздался голос от портала дома.
Сендрин повернулась и увидела стоящую в дверях женщину в светлой одежде. Ей, должно быть, было около пятидесяти лет, стройностью она напоминала тополь, не выглядя при этом тощей. На ней были брюки для верховой езды и бежевая облегающая рубашка из накрахмаленной ткани, которая выдавала отсутствие корсета, модного у женщин ее возраста. Ее длинные светло-русые волосы были скручены в простой узел. Сендрин не обнаружила на ней никаких украшений, за исключением простого обручального кольца. Она выглядела, как женщина, которая умеет действовать энергично, при этом ни на одно мгновение не производя впечатление неотесанной провинциалки. Ее пальцы были тонкими и изящными, а лицо имело все те черты, какие мужчины обычно ценят в женщинах, — полные губы, высокие скулы и большие светло-голубые глаза. Несмотря на это, с первого раза невозможно было оценить ее безупречную красоту, — одна из загадок, над которыми билась Сендрин в течение последующих месяцев. Хотя Сендрин совершенно иначе представляла себе хозяйку этого дома, она ни секунды не сомневалась в том, что стояла лицом к лицу с Мадлен Каскаден.
— Что вы сделали? — на этот раз вопрос, кажется, не был риторическим.
— Я… ничего, — пролепетала Сендрин. — Я смотрела, как мальчик поливает газон.
— Вы на него смотрели?
— Это запрещено?
Мадлен Каскаден глубоко вздохнула и поспешила к чернокожей, которая по-прежнему обнимала своего сына и тихонько пела. Госпожа мягко погладила ребенка по головке, потом спокойно заговорила с женщиной, покопалась в кармане брюк, достала оттуда денежную купюру и сунула ее чернокожей в руку. В то же мгновенье женщина убежала вместе со своими детьми, скрывшись за углом дома.
Сендрин стояла и растерянно таращилась на Мадлен, которая повернулась к ней спиной и задумчиво смотрела туда, куда убежали слуги. Наконец хозяйка повернулась и подошла к Сендрин.
— Целый день, — проговорила она, взглядом ясно выражая свою досаду.
— Что, простите? — испуганно спросила Сендрин.
— Эта женщина и ее сын на весь день выпали из рабочего процесса, — проговорила Мадлен. — Кто-то другой вынужден будет сделать за них их работу, — она посмотрела через плечо Сендрин на вход дома. — Валериан, подбери замену!
Сендрин только теперь заметила, что Валериан, стоя в дверях, наблюдал за всем происходящим. Он ухмыльнулся и молча, зашел в дом.
— Мне очень жаль, если я причинила вам неприятности, — начала она, но ее перебила Мадлен.
— Ах, что уж теперь, вы же не могли знать, — ее суровый голос подчеркивал значение ее слов. — Однако хорошенько запомните на будущее: никогда не смотрите пристально на туземцев, если на то нет крайней необходимости, тем более на детей, и никогда, я повторяю, никогда в присутствии их родителей.
— Но что я сделала?
— То, что мы называем «пристально смотреть» и в худшем случае считаем невежливым, для этих людей является чем-то вроде покушения на убийство. Они верят, что при помощи злого взгляда можно вмешаться в их жизнь. Необходим целый ряд дорогостоящих ритуалов, чтобы сделать отворот тому, что вы натворили. Демона не умаслить купюрой, правда, иногда это может несколько ускорить процесс.
Сендрин не удержалась и внезапно улыбнулась.
— Эта женщина на самом деле верит, что я хотела причинить ее сыну зло? Но это же абсурдно.
— Для вас и для меня, — серьезно ответила Мадлен, — но не для этих людей. Научитесь обращать внимание на такие вещи, если хотите остаться у нас на какое-то время.
Сендрин резко погасила улыбку и кивнула. С одной стороны, на нее произвела впечатление манера Мадлен называть вещи своими именами; с другой стороны, она почувствовала себя крайне неуверенно. Определенно, непросто будет выполнять требования этой женщины.
