Марат Хабибуллин - Аваддон
Терентий заказал телятину с картофелем под грибным соусом, салат из морепродуктов и бутылку водки. Но в минуты трагической печали, парень больше пил, нежели ел и ясно осознавал алкоголь не в силах убить память. Нет! Пройдёт мимо рыжая официантка Юля, а несчастному влюблённому всё Даша видится. «Ах! И у кого рука поднялась», - говорил парень, утирая слезу и заливая горе водкой, - «что за времена пошли, выскочит из-за угла гад и размажет по стенке как мерзкого клопа. Коли есть Бог? где же тогда Всемирная Справедливость? Где?» Девушка, закончив песню, продолжила вечер, песней «Генералы песчаных карьеров».
- У вас свободно, молодой человек? – услышал Терентий над головой вежливый мужской голос.
Парень увидел высокого, стройного мужчину лет пятидесяти. Он был одет в солидный чёрный «смокинг», в лакированных туфлях, серого цвета. В правой руке он держал трость с золотым набалдашником в виде совы. Иссиня-черные волосы с проседью у виска, были зачёсаны назад, открывая его широкий лоб. Углы глаз незнакомца и лоб были изрезаны морщинами. Бледное, сухое лицо выглядело серьёзным и мрачным, тонкие губы были строго сжаты, что придавало его внешности грозный и величественный вид.
- Тебе что некуда сесть, мужик? – буркнул Терентий, оглядев ресторан.
- Можно я всё-таки составлю компанию твоему одиночеству, - настаивал незнакомец.
Терентий махнул рукой и, указав на стул, пригласил за стол. Мужчина сел.
- Надеюсь, вы не зануда? – спросил Терентий.
- Нет, смею вас уверить, - отвечал мужчина.
- Кто вы?
- Велимир Вагнер, - представился мужчина.
- А я Терентий.
Подошла официантка Юля.
- Здравствуйте, что будете заказывать? – вежливо спросила она, улыбаясь белозубой улыбой.
- Бутылку коньяку и фрукты, - ответил Вагнер.
- Терентий, - обратилась Юля, к парню.
- Неси ещё водки, прелесть моя, - заказал он, горько усмехнувшись.
- По-моему тебе уже хватит, Терентий, - строго сказала Юля, - пожалей, ты Танюшу, над ней же все потешаются. Ах, дура она, что связала свою жизнь с тобой, алкоголик.
- Я не держу её, пусть убирается ко всем чертям, если не нравится, - пробурчал Терентий, - и вот что, не стой, тут как шлюха на Тверской, неси водку, - рассердился он, бросив в ноги девушки, деньги, пятисотрублёвую купюру, - у меня горе.
- Эх, Терентий, Терентий, - покачала головой Юля, - я тоже глубоко скорблю по Даше и Иллариону, но…ведь ты так молод и так глуп в своих поступках.
- Уходи, стерва проклятая! – прорычал в гневе Терентий.
Юля обиделась, и небрежно подобрав деньги, ушла.
За этой сценой наблюдал Вагнер, и когда официантка оставила их одних, он тихо обратился к парню:
- Вижу Терентий, печаль грызёт твоё молодое сердце.
Водка угрюмого молчуна превратит в весёлого болтуна. И Терентий обычно замкнутый говорил сегодня больше обычного. Не зря говорят в народе «хочешь узнать мысли человека, напои его».
- Я потерял лучшего друга и любимую девушку, - сказал он.
- Ага, убежала с товарищем в дальние страны?
- Ах, если бы оно было так, - махнул рукой Терентий, он налил водки и залпом выпив, ответил с трагической печалью, - хуже, Велимир, Иллариона и Дашу, убили вчера в лесу. Пошли на прогулку, а обратно не вернулись.
- Какой ужас! – воскликнул Вагнер, а сам иное думает «Время пришло, пора в путь»
Подошла официантка Юля и принесла заказ Вагнера и пожелала ему приятного аппетита. Поставив перед Терентием водку, она прорычала:
- Чтоб, Дьявол тебя унёс в Ад, душегубец! – и ушла.
Вагнер лукавым взглядом проводил Юлю и перевёл взгляд на Терентия. Налил коньяк и предложил собеседнику, но парень вежливо отказал, предпочтя водку. Выпили, закусили.
- Вагнер, вы интурист? – спросил Терентий.
- Да. Из Берлина, я родом.
- Вот как! В какой сфере деятельности вы работаете?
- Я антиквар, путешественник, - ответил мужчина и потянулся к винограду, - езжу по стране и покупаю старинные монеты, картины, статуэтки и прочую утварь…
- Не понимаю, зачем вам этот древний хлам? – не понял Терентий.
- Каждый человек должен быть чем-то увлечён, иначе тоска, забвение, - ответил Вагнер, - вот ты чем увлёчен?
- Я актёр в театре, - ответил Варламов,
- Я видел твою работу. Иешуа был великолепен. Почему ты ушёл со скандалом?
- Превратили великое произведение в дешёвое зрелище. Слушайте, хватит об этом, давайте выпьем
Он налил и выпил.
- И, что же дорогой Терентий, каждые вечера ты проводишь вот так, уничтожая молодость в стакане водки, терзая сердце молодой жены. Это не выход из тупика. Это конец…
- Послушаете, дядя, это личное и вас не касается, - рассердился Терентий.
- Ах, молодёжь, молодёжь! – ласково и строго по-отечески сказал Вагнер, покачивая головой, - что за времена пошли…
Терентий изрядно выпивший, да ещё в дурном настроении со звериной ненавистью буравил глазами Велимира Вагнера, казалось ещё одно слово против него и парень ударит его. Вагнер уловил его волнение, ибо Терентий заметно нервничал.
- Не сердись на слова мои, Терентий, если тебя успокоят мои извинения, то я тебе их приношу, - Вагнер поднялся со стула и, отвесив поклон, протянул руку.
- Проехали, дядя, - махнул рукой Терентий.
Вагнер сел. Терентий налил водки, выпил, закусил. Между тем перед глазами, словно дразня его то и дело, ходила сердитая, рыжая Юля. И, в памяти несчастного Терентия, невольно всплывала Даша. Парень снова загрустил и взглянул на своего нового знакомого, который с аппетитом поедал банан.
- Вагнер, - обратился к нему Терентий, - у меня к вам серьёзный вопрос.
- Да, слушаю.
- Верите ли вы в существование Небесных Покровителей?
Вагнер поперхнулся и взглянул на него в полном изумлении.
- Что за глупые вопросы? – повысил он голос, - конечно Бог есть, и Он един для всех…
- Но где был ваш Бог, когда произошло убийство? – отчаянно вскричал парень, - где справедливость? Почему Бог позволил Даше умереть, почему?
- Любая смерть Земная, будь то ранняя или поздняя, это либо награда, либо наказание, - ответил Вагнер, - я сочувствую тебе, но слезами мёртвую любовь не воскресишь…
- Не черта вы не понимаете, - сгрубил Терентий, - когда-то я верил в Бога, ходил в церковь, молился Ему. Но со смертью Даши, я уверовал Господу. Нет никакого Бога и сына его Христа.
Терентий вынул из кармана рубахи книжку Псалтырь, которую обычно носил при себе, пока репетировал роль Иешуа, и гневно разорвал её в клочья. Затем сорвал с шей крестик-оберег и, бросив на пол, надавил ногой на образ Христа.
- К Дьяволу Вашего Бога, - прорычал он, - коль бы был Бог, он бы оставил Дашу и Иллариона в живых, не дал бы ей умереть, - слёзы хлынули из глаз пьяного парня, - эх жизнь моя бедовая, эх Даша, Дашенька…
