Мартин Уиллоу - Предсказание
"Убирайся!" — Джордж зажмурился, чтобы избавиться от очередного наваждения.
"Ещё один день в твоём календаре можно перечеркнуть красным маркером. А когда там накопится двадцать один крестик, нам с тобой придётся распрощаться. Как говорится, adios amigo!"
"В данный момент я собираюсь позавтракать, после чего отвезу дочь к подруге. И ты не посмеешь проронить ни слова, тебе понятно? Ты не посмеешь испортить мне выходной!"
Джордж понимал, что спорит с самим собой, вернее, со своей внутренней половиной, которая в большей или меньшей степени проявляется у каждого человека. Но также он понимал и то, что не следует давать Джорджу-цинику ни единого шанса на победу. Если верить пророчеству старухи, через восемнадцать дней его ждёт смерть, но он не даст никому, в том числе и себе, испортить оставшееся время.
— Доброе утро, папочка! — бросилась на шею к отцу Присцилла, когда тот показался в дверях.
— Привет, моя сладенькая! — Джордж подхватил дочь и закружил её в воздухе.
— Ты отвезёшь меня к Джессике?
— Конечно, я же дал обещание.
— Спасибо, папочка!
— Вы уже придумали, чем будете заниматься в эти выходные?
— Ещё бы! — Присцилла хитро улыбнулась.
— А вот и ваш завтрак, — Меррил поставила на стол поднос с горячими бутербродами, распространяющими приятный аромат.
Это утро походило на сцену из фильма об идеальной семье. Муж и жена нежно любят друг друга, и их отношения скрепляет прекрасная дочь.
"Тебе можно позавидовать, парень!" — произнёс Мистер-Я-Ещё-Здесь.
"Я же попросил оставить меня в покое!" — мысленно воскликнул Джордж Сиборн. Он ожидал новых реплик со стороны внутреннего голоса, но тот сдался на удивление быстро.
Когда Присцилла собрала нужные вещи в маленький заплечный ранец в виде пушистого медведя с большими глазами, оделась и вышла на улицу, глава семьи выгнал машину из гаража и на прощание помахал жене рукой.
Начал накрапывать мелкий дождь, оставляя на лобовом стекле маленькие штрихи разбитых капель. Джордж на мгновение залюбовался этой картиной, задержав руку над ручкой включения дворников. Осенние дождевые капли похожи на слёзы. Не слишком оригинальное сравнение для поэта, но для менеджера по продажам вполне даже ничего.
— Папа? — окликнула застывшего отца Присцилла.
— Да, дорогая?
— У тебя есть какой-то секрет?
— С чего ты это взяла?
— Не знаю. Сегодня ты ведёшь себя не так, как обычно.
— А как я веду себя обычно? — Джордж испытал некоторое волнение. Ни разу в жизни он не интересовался тем, что думает о нём дочь. Если ей нужны были деньги на карманные расходы, он обязательно открывал бумажник и давал требуемую сумму. В пределах разумного, разумеется. Когда дочь рассказывала о школе, он кивал головой, как игрушечный пёс на автомобильной панели. Но никогда у них не было секретных разговорчиков, когда отец и дочь шепчутся между собой, чтобы их не услышала мать. Например, Джордж не интересовался, нравится ли Присцилле какой-нибудь мальчик? А нравится ли она кому-нибудь? Все эти мысли проскользнули в голове мужчины почти мгновенно, не успев оформиться в определённые словесные формы, — всего лишь призраки незаданных вопросов.
— Обычно ты очень занят работой, — ответила девочка на вопрос отца. — Даже в выходные у тебя находится масса дел, которые тебе необходимо выполнить.
А ведь она права! Когда ты в последний раз посвящал время своей семье, Джордж?
— Теперь всё будет по-другому, — сказал Джордж Сиборн и улыбнулся.
— Тебя уволили? — встревожилась Присцилла.
— Нет, почему ты так решила?
— Не знаю, — снова ответила девочка.
— Меня не уволили, просто я хочу кое-что изменить. Иногда начинаешь задумываться над жизнью и приходишь к определённым выводам.
— Я поняла. У меня недавно случилось нечто подобное.
— Правда? — искренне удивился отец.
— Одна моя подруга давно мечтала о платье. О розовом платье, таком же, как у меня. Ты помнишь моё розовое платье?
— Да, кажется, припоминаю, — воспользовался невинной ложью Джордж. Вряд ли он помнил хоть одно платье из гардероба дочери, кроме того, которое было надето на ней в данную минуту.
— Так вот мне оно не очень нравилось, — продолжила разговор Присцилла. — Я подумала, что неплохо бы подарить это платье подруге.
— И ты подарила?
— Я спросила у мамы, и она позволила мне его отдать. Видел бы ты, как радовалась моя подруга!
— Тыковка, ты такая умница! — Джордж ласково потрепал дочь за плечо. — И ты сделала всё правильно!
— Значит, ты тоже хочешь сделать всё правильно? — догадалась Присцилла.
— Верно, я тоже хочу сделать всё правильно… — мужчина повернул на очередном перекрёстке.
— Здесь налево, — предупредила девочка, указав нужное направление.
Дождь усилился, срывая с деревьев первые пожелтевшие листья. Водосточные трубы отозвались потоками собранной с крыш воды и дали пищу растекающимся по асфальту ручьям. В такую погоду уютнее всего было находиться в салоне автомобиля и неспешно ехать под ритм дождевых струн.
— Приехали! — радостно сообщила Присцилла, когда Джордж Сиборн остановился перед домом её подруги.
— Удачных вам выходных! — отец оставил на щеке дочери нежный отцовский поцелуй. — Беги быстрее, чтобы не промокнуть.
— Спасибо, папочка! — девочка буквально выпорхнула из машины и скрылась в пелене дождя.
Мужчина остался в машине один. Он постоял ещё некоторое время, после чего тронулся в обратный путь. Дома его ждала Меррил, и он собирался посвятить сегодняшний день исключительно ей.
По дороге Джордж Сиборн заехал в видеосалон и взял напрокат несколько старых фильмов, которые он видел с женой в пору начала их совместной жизни. Это были преимущественно комедии, причём некоторые из них снимались ещё на чёрно-белую плёнку. Старое кино хранило на себе отпечаток наивного очарования.
— Приятного просмотра! — улыбнулась девушка на кассе.
— Спасибо! — улыбнулся в ответ Джордж.
Машина была припаркована рядом с выходом, но мужчина всё равно промок под дождём. Он положил фильмы на пассажирское сиденье, вытер лицо платком и взглянул в зеркало заднего вида. Оттуда на него посмотрел какой-то незнакомец. Вернее, Джордж Сиборн видел его ежедневно в качестве собственного отражения, но насколько хорошо он знал того, кто отвечал ему движением на точно такое же движение?
"Кто ты?" — задал самому себе вопрос мужчина.
"Я — это ты", — последовал незамедлительный ответ внутреннего голоса.
"Я — это не ты, а значит, и ты — это не я", — возразил Джордж, отрицательно покачав головой.
