Таня Хафф - Договор крови
Такое обилие информации не произвело на Вики ощутимого эмоционального воздействия. Внезапно она обнаружила, что черпает силы из источника личности своей собеседницы, поддерживающей ее.
— Могу ли я воспользоваться одним из ваших телефонов, чтобы позвонить доктору Фридман?
— Разумеется. — Доктор Брайт кивнула, указывая на письменный стол. — А теперь, если позволите... — Повернувшись, чтобы уйти, она остановилась в дверях. — Да, мисс Нельсон, дайте нам знать, когда начнется заупокойная служба. Мы хотели бы... — ее жест включил миссис Шоу... — присутствовать на ней.
— На службе?
— Как известно, именно таковы обычаи во время похорон.
Вики едва ли уловила легкий сарказм этих слов, она расслышала только последнее слово. «Похорон...»
* * *— Как странно. Она совсем не выглядит уснувшей. — В глаза бросалась лишь восковая, сероватая бледность, да еще, пожалуй, полное отсутствие каких-либо признаков личности, бесспорное свидетельство смерти. Вики безошибочно узнала то, что впервые увидела в лаборатории на кафедре судебной медицины. Мертвые переставали быть живыми. Это звучало достаточно несерьезно, но, пока она всматривалась в невероятно изменившееся лицо матери, она не могла думать ни о чем другом.
Доктор Фридман, снова накрывшая простыней лицо Марджори Нельсон, явно испытывала легкое недоумение, но решила придержать язык. Она почувствовала атмосферу сдержанности, которой окружила себя Вики, но не знала эту молодую женщину достаточно хорошо и не представляла, сумеет ли та достойно справиться с горем.
— Не вижу необходимости производить вскрытие, — пояснила она Вики, подавая санитару морга знак, что он может забрать тело. — У вашей матери в течение некоторого времени наблюдались нарушения сердечного ритма, и доктор Брайт оказалась практически рядом с ней, когда это случилось. Она утверждает, что налицо были все признаки обширного инфаркта.
— Обширный инфаркт? — Вики следила за тем, как захлопнулась дверь за удалявшимся ложем на салазках, и усилием воли заставила себя унять дрожь от струи холода, вырвавшейся из дверей морга. — Ей было всего пятьдесят шесть.
Доктор печально покачала головой.
— Такое случается.
— Она никогда не говорила мне об этом.
— По-видимому, не хотела вас беспокоить.
«Возможно, и говорила, но я предпочитала ее не слышать». Маленькая смотровая комнатка внезапно показалась удушающе тесной. Вики направилась к выходу.
Доктор Фридман, недоумевая, поспешила за ней.
— Судебный эксперт удовлетворен осмотром, но если вы считаете...
— Нет, не надо никакого вскрытия. — Ее мать пережила слишком многое, чтобы еще раз подвергнуть ее, вернее, то, что осталось от нее, подобному испытанию.
— Ваша мать заранее оплатила погребальные расходы похоронному бюро Хатчинсона на Джонсон-стрит, сразу же за поворотом на Портсмут-авеню. Хорошо, если бы вы связались с ними как можно скорее. Есть ли у вас кто-нибудь, кто мог бы проводить вас?
Брови Вики сошлись к переносице.
— Я не нуждаюсь в сопровождающем, — буркнула она.
* * *— Согласно распоряжению вашей матери, мисс Нельсон, Вики... — Сотрудник похоронного бюро слегка побледнел, увидев выражение лица клиента, заставившее его вернуться к форме официального обращения исключительно по фамилии, однако он справился с собой и продолжал: — Она хотела, чтобы тело при церемонии прощания не было выставлено в открытом гробу.
— Понятно.
— Но она хотела быть забальзамированной, поэтому... вы не возражаете против послезавтрашнего дня? В этом случае у вас бы была возможность поместить сообщение в местной газете.
— Вы хотите сказать, что послезавтра — самый ближний срок?
Мистер Хатчинсон-младший нервно сглотнул. Он находил весьма затруднительным оставаться невозмутимым под столь вызывающим взглядом.
— Видите ли, это не совсем так, но мы постараемся сделать все возможное, чтобы подготовить процедуру послезавтра, ко второй половине дня...
— Тогда так и поступите.
Это было произнесено тоном, который невозможно было оспорить. Возможность дискуссии отрицалась начисто.
— В два часа вас устроит?
— Вполне.
— Что касается гроба...
— Мистер Хатчинсон, я поняла, что моя мать предусмотрела все.
— Да, это так...
— В таком случае, — Вики встала и перекинула сумку через плечо, — мы будем делать все в точности так, как пожелала моя мать.
— Мисс Нельсон... — Представитель похоронного бюро встал вслед за ней и повысил голос так мягко, как только смог. — Без сообщения в газете вы должны будете лично пригласить людей на похороны.
Плечи женщины слегка ссутулились, а пальцы, взявшиеся за дверную, ручку, дрогнули.
— Я знаю, — сказала она.
И вышла.
Мистер Хатчинсон-младший снова опустился в кресло и потер пальцами виски.
— Осознание, что ничем не можешь помочь, — проговорил он, со вздохом обращаясь к стоящей в углу кабинета пальме в кадке, — самое тяжелое в нашем бизнесе.
* * *Все, что окружало ее в детстве, показалось ей сейчас неправдоподобно маленьким. Огромный двор позади углового здания на пересечении Дивижн и Квебек-стрит, где она росла, словно сжался до размеров чайного блюдца. На месте магазинчика, работавшего допоздна, на углу Дивижн и Пайн, была теперь цветочная лавка, а рынок напротив него, где она в двенадцать впервые устроилась на неполный рабочий день, вообще исчез. Аптека на Йорк-стрит все еще стояла, но если когда-то Вики казалось, что та находится на внушительном отдалении, то ныне складывалось впечатление, будто стоит только протянуть руку, чтобы до нее дотронуться. Дальше, по Квебек-стрит, никакого следа не осталось на месте старого клена, затенявшего дом Томпсонов, и даже лучи весеннего солнечного света не могли скрыть убогий, нежилой вид всего этого района в целом.
Стоя перед автостоянкой их многоквартирного дома, в который они переселились, когда в связи с уходом отца лишились дома в Коллинз Бэй, Вики впервые осознала, когда именно это произошло. За последние четырнадцать лет она приезжала сюда неоднократно; сравнительно недавно побывала здесь снова, но никогда не замечала столь радикальных перемен.
«Быть может, потому, что один фактор, всякий раз, когда я приезжала сюда, оставался неизменным...»
Она не могла больше откладывать это.
Железная входная дверь в подъезде была открыта. «Как ни усиливай дверь, она ни от чего тебя не защитит, пока ее не замкнешь. Если бы я сказала ей... сказала ей... хоть однажды сказала ей...» Армированное стекло задрожало, когда она с силой захлопнула дверь и, спотыкаясь, спустилась на половину лестничного пролета, ведущего вниз, в квартиру матери.
