Филипп Мартынов - Древняя кровь
– Слухи быстро распространяются, – усмехнулся Дима. – А вот насчет телефонов беру свои слова назад. – Он кивнул на две спутниковые антенны, венчающие треугольную крышу.
Тайцы через несколько минут договорились. Я за это время подарил одному мальчишке пачку крекеров, и он умчался за дом, потянув за собой стайку остальных, которые галдели без умолку.
– В общем, наш старый знакомый передает нас в надежные руки нового знакомого, – переводила с плохого английского на хороший русский Настя. – Тот знает Дика, довезет нас до деревни без проблем.
– Долго ехать?
– Еще сто двадцать километров вглубь на байках. Часа четыре, наверное.
– Стемнеет совсем.
– Предлагаешь переночевать тут?
Я посмотрел на вагончик и встретился с хмурым взглядом пожилой тайки, которая так и не продолжила скоблить курицу.
– Пожалуй, лучше доберемся до Дика.
Первый наш проводник покивал, поулыбался, запрыгнул в пикап и был таков. Новый же, потерев край бейсболки, отправился куда-то справа от дома, кивком головы позвав нас за собой.
– Спроси у него, что он знает о гигантском змее, – попросил я.
Настя перевела. Проводник, полуобернувшись, обнажил в улыбке желтоватые зубы, снова потер край футболки и выдал длинную и непонятную речь. Настя едва успевала переводить.
– Говорит, что в трех деревнях на сплетенье озер поселился гигантский змей, который жрет все, что попадается ему на глаза. Двоюродная сестра живет там. Она с мужем ловит рыбу на продажу. Так вот, своими глазами видела. Огромная, говорит, гадина. Проплывала у них под лодкой. Туловище шире лодки, голова здоровенная, с гребнем. Два глаза больших и пасть… пасть, говорит, усыпана зубами. Хвост еще слегка раздвоенный, а в центре хвоста – плавник. Говорит, лапки видела на самом конце туловища, такие крохотные, когтистые.
– Лапки? – Я слышал о теории, что у морского змея, предка зейглодона, могли быть атрофировавшиеся лапки, нужные не для перемещения, а для своеобразного спаривания.
– Крохотные, – перевела Настя. Таец сделал движение кистями, показывая лапки и коготки на них.
– Еще кое-что, – внезапно сказала Настя, слушая тайца. – Он говорит, что может показать нам кость гигантского морского змея. За сто бат.
Дима засмеялся:
– Кость еще не найденного змея?
– Здесь много костей находили в свое время, говорит. Лет сто пятьдесят назад, когда начали осушать болота и строить деревни в округе, находили целые скелеты змей. Из костей делали мебель и украшения, которые стоили дорого. Отличный, блин, промысел. Когда сюда добрались ученые, костей уже почти не осталось. Разве что у какой-нибудь семьи, как реликвия.
– Спроси, а он разрешит сфотографировать еще за десять бат?
Проводник с легкостью согласился. Деньги тут, судя по всему, открывали невиданные горизонты.
Он провел нас к деревянной пристройке, укрывшейся в зарослях диковинного широколистного растения, со скрипом распахнул дверцу, поманил внутрь. В пристройке было много паутины, искрилась в лучах света пыль, пол оказался земляной и холодный – даже сквозь подошву тапок чувствовалось. Вдоль стен стояли деревянные стеллажи, забитые разнообразным хламом. Тут вам и старые мотоциклетные шлемы, велосипедные колеса, цепи, рули, рамы и инструменты: дрели, молотки, пакеты с гвоздями, а еще свернутые мешки, старые кастрюли, ржавые чайники, сковородки, утюги. В углу лежали грудой полуразобранные мотороллеры, едва прикрытые брезентом. В общем, примерно так же выглядел гараж моего папы лет двадцать назад, когда в целях экономии ничего не выбрасывалось, а скапливалось потихоньку на черный день.
Хозяин пристройки вытер руки о шорты и принялся возиться в этом хламе, разбирая на полках, разгребая что-то, со звоном роняя и откладывая в сторону.
– Сейчас как вытащит топор, – громко шепнул Дима, хотя таец все равно ничего бы не понял.
Мы терпеливо ждали минут двадцать, пока, наконец, из груды шестеренок, шурупов и гаек не был извлечен обычный пакет с ручками. Таец вышел с ним на улицу, бережно раскрыл и вытащил на свет кость размером с два моих кулака. Это была цельная, продолговатая кость, овально-выпуклая с одной стороны, закругленная по краям, с небольшими шершавыми отростками слева и справа и с трехпалым отростком, похожим на корень, наверху.
Димка присвистнул.
– Это эпистрофей, – пробормотал он, и в голосе его зародились давно не просыпавшиеся нотки биолога. Димка даже выудил из нагрудного кармашка очки и нацепил их на кончик носа. – Можно посмотреть?
Таец великодушно разрешил. Дима, присев на колено, взял позвонок с благоговением, будто новорожденного младенца, покрутил его, разглядывая.
– Точно, вот здесь он соединяется с атласом. Тут еще должен был быть зубовидный такой отросток…
– Похоже на позвонок змеи? – спросил я.
Никогда не разбирался в скелетах. Предпочитал уточнять все у Глеба.
– Это соединительная часть между головой и позвонком. Только тут не обычная змея… Размер… Толщина шеи сантиметров семьдесят в диаметре, не меньше. А если учитывать, что дальше идут позвонки такой же длины или даже чуть больше, и их, ну, скажем, не меньше ста, то длина змеюки в среднем выходит… где-то метров двадцать – двадцать пять.
Я присвистнул. Достал фотоаппарат:
– Глеб нам точнее скажет. Дай-ка…
Сделав несколько кадров, тут же подключился к Интернету и сбросил фотографии Глебу на почту. Благо связь в этих джунглях пока еще работала.
– И много у вас такого добра? – спросил Дима, все еще вертя позвонок.
Настя перевела. Таец, добродушно улыбаясь, поведал, что раньше было много. В болотах находили и возили продавать чуть ли не мешками. Из костей получались отличные бусы. Но это давно было, сто лет назад. А сейчас почти уже нет. Несколько лет приезжали сюда разные богатые коллекционеры, бродили по джунглям, исследовали водоемы. Пока находили какие-то косточки, уезжали довольные и возвращались за новой порцией. А как перестали находить, так и пропали.
– Хорошее время было, – переводила Настя слова темнолицего тайца. – На одной аренде лодок можно было много заработать…
Он взял кость из рук Димы, завернул ее обратно в пакет и отнес в пристройку.
– А сейчас она-то тебе зачем? – спросил я.
Таец подмигнул и ответил, что только что заработал больше ста бат. Чем не бизнес?
Потом он повел нас вокруг дома по узкой тропинке среди высоких растений с влажными сочными листьями.
На своеобразном заднем дворе нас поджидали мотобайки. Старенькие такие, с облупившейся краской, пыльными колесами, шлемами, висящими на рулях.
– Я не умею водить такие штуки, – насупился Дима. – Да и не влезу…
