Роберт Стайн - Смертельный урок музыки
Звук собственного голоса помог мне проснуться окончательно.
Руки покалывало. Это было больно и неприятно. Я энергично потряс ими, чтобы восстановить кровообращение.
На лбу выступил пот. Холодный пот. И если бы только на лбу… Я весь вспотел. Весь. Пижамная куртка прилипла к спине. Я невольно поежился. Меня бил озноб.
Это был просто сон. Идиотский сон.
Но тут я вдруг понял, что музыка продолжает играть.
Я прислушался, затаив дыхание.
Да. Музыка тихо плыла в темноте.
Не безумный круговорот оглушительных нот из моего сна, а все та же тихая и печальная мелодия, которую я слышал раньше.
Я поднялся с кровати. Меня все еще трясло.
Я никак не мог прийти в себя после страшного сна.
Музыка доносилась из гостиной. Такая тихая, такая печальная…
Кто-то играл на пианино. Но кто? Кто?
Я выглянул в коридор и прислушался. Я опять не нашел в темноте тапки, и ногам было холодно. Руки все еще покалывало.
Мелодия закончилась и началась снова.
«Сегодня я разрешу эту загадку», – сказал себе и решительно вышел в коридор.
Сердце бешено колотилось в груди. Теперь уже все тело покалывало, а не только руки. B спину как будто вонзились тысячи иголок.
Мне было страшно. Ужасно страшно. Но я пересилил свой страх и пошел по коридору к лестнице. Я снова забыл зажечь свой ночник, но внизу горел свет. В бледном свечении тусклой лампочки моя тень была просто огромной. Она поднималась до самого потолка.
В первый момент я испугался и невольно отпрянул от собственной тени. Но потом взял себя в руки и спустился вниз, опираясь о перила, чтобы подо мной не скрипели ступени.
Я прошел через темную столовую. Здесь музыка звучала громче.
«Сегодня я найду разгадку, – твердо сказал я себе. – Сегодня ничто меня не остановит. Ничто. Сегодня я наконец узнаю, кто играет на моем пианино».
Музыка продолжалась. Тихая и печальная.
Я на цыпочках прошел через зал и встал у двери в гостиную.
Музыка все играла. Теперь – погромче.
Все та же мелодия. Снова и снова.
Я шагнул через порог в темноту. Один шаг. Еще один. Я замер в трех-четырех шагах от пианино.
Музыка звучала так ясно, так чисто.. Так близко…
Но я не видел, чтобы за пианино кто-то сидел.
Я вообще ничего не видел.
Но кто же тогда играет? Кто играет эту печальную музыку в темноте?
Меня била дрожь. Я сделал еще один шаг вперед. Потом еще один.
– Кто здесь? – выдавил я хриплым шепотом.
Я замер на месте, сжав от напряжения кулаки. Я пристально вглядывался в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть.
Музыка продолжала играть. Я слышал, как чьи-то пальцы скользят по клавишам. Слышал, как кто-то переставляет ноги, нажимая на педали.
Но я ничего не видел.
– Кто здесь? – У меня дрогнул голос.
И вдруг я с ужасом осознал, что там не было никого.
Вообще никого.
Пианино играло само по себе.
А потом темнота словно сдвинулась и задрожала, и я увидел, как за пианино начала возникать призрачная фигура. Медленно, очень медленно… Это было похоже на то, как в ночном небе собирается серая туча.
Поначалу я различал только смутные контуры – бледные серые линии, проступающие в темноте.
Я судорожно вдохнул воздух. Сердце билось так сильно, что я испугался, что оно сейчас разорвется.
Постепенно призрачные контуры обрели форму и начали заполняться серым туманом.
Я застыл, парализованный ужасом. Я был так напуган, что не мог сдвинуться с места. Я даже не мог отвернуться, чтобы не видеть всю эту жуть.
Призрачная, словно сотканная из тумана фигура обернулась женщиной. Я не мог разобрать, молодая она или старая. Она сидела за пианино, низко наклонив голову и зажмурив глаза. Она была полностью сосредоточена на игре.
У нее были длинные, пышные волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам. На ней была блузка с короткими рукавами и длинная юбка. Ее лицо, ее волосы, ее кожа – все было серым.
Женщина продолжала играть, как будто не замечая, что я стою рядом.
Ее глаза были закрыты. На губах – печальная улыбка.
Я вдруг понял, что она была очень красивая. Очень…
Но мне все равно было страшно.
Ведь эта женщина была призраком.
И этот призрак сидел посреди ночи у нас в гостиной и играл на пианино.
– Кто вы? Что вам здесь нужно?
Слова вырвались сами, помимо моей воли. Я и сам испугался того, как жалко и тоненько прозвучал мой голос.
Женщина прекратила играть и открыла глаза. Она повернулась ко мне. Ее улыбка померкла. Она смотрела на меня. Внимательно, пристально. Ее лицо не выражало вообще ничего. Никаких чувств, никаких эмоций.
Я тоже смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Смотрел прямо в серое марево. Словно пытаясь разглядеть сквозь пелену густого тумана.
Теперь, когда музыка прекратилась, в доме стало тихо. Это была нехорошая тишина. Жуткая и гнетущая.
– Кто… кто вы? – повторил я сдавленным шепотом.
Она прищурилась. Она заговорила с такой горечью, с такой печалью:
– Это мой дом…
Ее тихий шепот был похож на шелест сухих, мертвых листьев. От него веяло смертью.
– Это мой дом.
Ее голос звучал так тихо, как будто доносился откуда-то издалека. Я даже не был уверен, что не ослышался.
– Я… я не понимаю, – выдавил я, холодея от страха. – Что вам здесь нужно?
– Мой дом, – услышал я в ответ. – Мое пианино.
– Но кто вы? – спросил я настойчиво. – Вы привидение?
Она тяжко вздохнула. Ее лицо, сотканное из серого тумана, дрогнуло, поплыло и начало изменяться.
Призрачные глаза закрылись. Щеки растаяли и растеклись клочьями серого марева. Серая кожа разлезлась лохмотьями и начала расплываться. Как расплавленный маргарин. Как жидкий клей. Кожа стекала с лица на плечи. Волосы тоже пошли серой рябью и рухнули вниз смятым комом.
Когда обнажился череп, я закричал. То есть хотел закричать. Потому что я не издал ни звука. Я утратил дар речи.
От лица призрачной женщины не осталось уже ничего. Только глаза. Серые глаза в черных провалах глазниц. И они смотрели прямо на меня.
– Не подходи к моему пианино! – пронзительно завопила она. – Я тебя предупреждаю. Не подходи к моему пианино!
Я попятился и наконец нашел в себе силы отвернуться, чтобы не видеть этот пугающий голый череп с серыми сгустками глаз. Надо было бежать. Но ноги были как ватные. Я не мог сделать ни шагу.
То есть шаг-то я сделал.
Но у меня подкосились ноги, и я упал. И больно ушиб коленки. Я хотел встать, но меня так трясло, что я не смог оторваться от пола.
– Не подходи к моему пианино!
Серый череп таращился на меня из темноты.
– Мама! Папа! – Я хотел закричать, но у меня получился лишь сдавленный шепот.
