Борис Левандовский - Бабай
– Ну все, все… – Валерия привлекла Назара к себе. – Господи, какой же ты весь мокрый! И горячий…
Он понял, что больше не может сдержать слез, попытался вывернуться из ее объятий, но ничего не вышло.
– Уже все хорошо, – Назар сердито размазал влагу по щекам.
– Плохой сон, – сказал Левшиц, – иногда случается.
– Я проснулся, – начал было Назар, но умолк. Для них это было просто «плохим сном». Если он начнет болтать про монстра… Он испытал огромный прилив отчаяния и бессилия – потому что не может обратиться за помощью к двум самым дорогим и близким людям на свете. Это было слишком жестоко.
– И тебе, конечно, показалось, что тут находится кто-то чужой, – понимающе докончила за Назара Валерия. – Я знаю, в твоем возрасте мне тоже иногда представлялось… – она старательно подбирала слова. – Ничего, это пройдет. Тебе уже лучше?
Назар кивнул. Она даже не представляла, насколько.
– Я думаю, он совсем успокоился бы, если бы ты его наконец отпустила, – заметил Левшиц. Валерия неодобрительно глянула на него, но перестала обнимать Назара, который сразу же залез под одеяло.
– А чем это здесь так несет? – Повернулась Валерия к мужу. – И душно, будто…
– Да, похоже, не мешало бы проветрить, – согласился Михаил, принюхиваясь к воздуху, – Может, пыли налетело через форточку?
– Но откуда столько-то? – С легким конфузом хмыкнула Валерия, направляясь к окну, чтобы раскрыть форточку пошире, – Я только сегодня здесь все вылизывала. Черт знает что!
– Ану-ка… – она нагнулась, чтобы заглянуть под кровать. Назара подбросило, он метнулся в сторону матери… но было уже слишком поздно – Валерия достигла своей цели и совершенно спокойно изучала подкроватное пространство на предмет наличия пыли в позе экзальтированной молельщицы.
– Ты чего? – недоуменно глянул на сына Левшиц. Назар смутился и вернулся на место.
– Так… ничего особенного.
– Ну, разумеется. Так я и думала, – констатировала снизу Валерия, – Это же надо! Ума не приложу, откуда ее столько взялось. Придется завтра снова убирать.
Назару вдруг подумалось, что если недавний кошмар действительно был лишь плохим сном? Точнее, ему очень хотелось поверить в это. И на долю секунды почти удалось. Вот только…
– Хочешь, мы немного побудем с тобой? – Предложила Валерия.
– Действительно, хорошая мысль, – поддержал ее Михаил. Выглядел он уже не таким помятым, как еще несколько минут назад. Назару, правда, этот отрезок времени показался несколькими часами; просто не верилось, что между моментом, когда монстр вот-вот был готов выбраться целиком, и этими словами не вместился бы даже блок телевизионной рекламы.
– Может, так и сделаем? А? – Левшиц с каким-то сложным, не типичным для него выражением лица разглядывал детскую.
Назару очень хотелось сказать «да», и поэтому он поступил так, как поступает большинство мальчишек его возраста – ответил «нет».
Твердо, но самую малость запальчиво.
– А вообще, – одобрительно подмигнул ему Левшиц, когда они с Валерией выходили из комнаты, – Молодец, я тобой горжусь.
Но настольная лампа осталась гореть.
Так, на всякий случай.
4
Спустя десять минут Михаил Левшиц осторожно коснулся плеча уже задремавшей жены.
– Лера, я вдруг подумал…
– Что? – сонно отозвалась та с явным недовольством в голосе.
Левшиц даже приподнялся на локте.
– А если… в той комнате действительно что-то есть.
– Где? В детской?
– Угу.
– Ну, разумеется. Наш… Что ты имеешь в виду? О, господи! Спи.
Левшиц медленно опустился обратно на подушку и, повернувшись спиной к жене, начал внимательно вслушиваться в ночную тишину. Из детской больше не доносилось ни звука.
Пробормотав себе что-то под нос, он уснул.
5
Взрослым не свойственна иррациональная вера в сверхъестественное, с годами они склонны забывать собственные страхи из путешествий по Ночному Государству. Лишь изредка, в особые минуты – в жестокую бессонницу или в темном коридоре по пути в уборную – накатит что-то, зашевелится в глубине памяти, как давно забытый мешок в углу подвала, когда вдруг возникает необоримое желание оглянуться…
В своей реальной жизни взрослые боятся совершенно иных вещей: провалов в карьере, инфляции, неизлечимой болезни, рухнувших планов, роста цен, чужого успеха…
И даже не подозревают (а попросту – не помнят), что после их ухода из детской спальни, где остается в одиночестве ребенок – все внезапно изменяется. Стены комнаты превращаются в незримую границу, которая заключает внутри себя неизвестную, запредельную страну, где в любое мгновение может случиться что угодно. И даже отголоски внешнего мира не в силах разрушить причудливое существование этого обманчиво хрупкого государства.
По углам, сгущаясь, собираются зыбкие тени, мебель вдруг не правильно меняет очертания, беззвучно на спинке стула пошевеливается снятая одежда, постепенно превращаясь в молчаливого наблюдателя; то тут, то там оживают подозрительные шорохи, кто-то осторожно движется за шторой или тихо дышит под кроватью, в бесконечном ожидании свесившейся вниз руки…
Государство, из которого не возвращаются случайно попавшие в него взрослые.
Назар долгое время лежал с открытыми глазами, хотя включенная настольная лампа призывала к надежде на безопасность. Но одно дело жуткий сон и совсем другое – ощутить наяву тяжелое прикосновение монстра к твоей постели.
Впрочем, что-то Назару подсказывало – этой ночью ему уже ничего не угрожает, – этой ночью.
В конце концов он закрыл глаза.
… И еще. Один момент никак не желал укладываться рядом с другими событиями. После того как косматая тварь убралась обратно под кровать, но еще до того, как примчались родители, Назару почудилось, что откуда-то снизу – но он был уверен, не из соседней квартиры – какое-то словно бы эхо принесло далекий-далекий плач маленькой девочки…
Глава 4
ИЗОЛЯТОР
1
Утром Назар проснулся с высокой температурой.
– Все ясно, – сказала Валерия, стряхивая градусник и хмурясь. – Поздравляю!
Хотя самочувствие у Назара было еще тем – он охрип, нос будто бы заложило мокрой ватой, раскалывалась голова – посмотрев на мать, он захихикал.
– Очень смешно, – Валерия мрачно вздохнула и спрятала градусник в футляр.
Было около десяти. Окно детской было расшторено; судя по дообеденной погоде, день обещал выдаться жарким и сухим, по крайней мере до вечера. С улицы долетали голоса играющих детей, где-то радостно гавкала собака, кто-то истошно звал маму, этажом выше ссорилась молодая пара, в чей диалог бэк-вокалом встревал возбужденный Рикки Мартин…
