Стивен Кинг - Сборник редких рассказов
– Это настоящий ящик, – горячо перебил уборщик. – Я имею в виду, мой отец был плотником, и ящик построен так, как он строил их в двадцатые. А он научился у своего отца.
– Я действительно сомневаюсь -
– И еще, на нем было около четырех дюймов пыли. Я стер часть, и там дата. 1834.
Это все меняло. Стэнли посмотрел на часы и решил, что у него в запасе есть полчаса.
Несмотря на влажную августовскую жару снаружи, гладкий, облицованный кафелем лестничный проход был почти холодным.
Тронутые желтизной круглые лампы над ними отбрасывали тусклый, задумчивый свет. Ступени лестницы когда-то были красными, но теперь они переходили в мертвенно черный посередине, где ноги годами стирали краску слой за слоем. Стояла почти полная тишина.
Уборщик спустился первым и указал под лестницу.
– Здесь, – сказал он.
Декс присоединился к нему, всматриваясь в темную трехгранную полость под широкой лестничной клеткой. Он почувствовал небольшую дрожь отвращения, глядя туда, где уборщик смахнул тонкое покрывало паутины. Он допускал, что человек мог найти здесь что-нибудь постарше послевоенных записей, теперь, когда действительно увидел это место. Но 1834?
– Одну секунду, – сказал уборщик, и моментально исчез. Оставшись в одиночестве, он присел на корточки, пристально вглядываясь. Он не мог различить ничего, кроме сгущающихся теней. Затем уборщик вернулся со здоровенным четырехкамерным фонарем.
– Это поможет.
– Что ты вообще делал здесь? – спросил Декс.
Уборщик усмехнулся.
– Я просто стоял тут, пытаясь решить, отполировать сперва коридор второго этажа или помыть окна в лаборатории. Я никак не мог выбрать и подбросил четвертак. Только он упал и закатился сюда. – Он указал в темную, трехгранную пещеру.
– Наверно, надо было оставить его там, но это был мой единственный четвертак для автомата с кокой. Так что я взял фонарь и смахнул паутину, и, когда я заполз туда, я увидел ящик. Вон, взгляните.
Уборщик направил фонарь в простенок. Взбудораженные пылинки поднялись и закружились лениво в потоке света. Луч ударился в дальнюю стену, образовав яркий круг, коротко поднялся по зигзагообразному низу лестницы, выхватывая древнюю паутину, в которой повисли давно умершие, мумифицированные жучки. Затем свет упал вниз и сконцентрировался на ящике, около пяти футов в длину и двух с половиной в ширину. Он был, возможно, трехфутовой глубины. Как и говорил уборщик, это не была штуковина, сколоченная наспех из бросовых досок. Он был искусно построен из гладкого, темного, тяжелого дерева. Гроб, подумал Декстер тревожно. Он выглядит, как детский гроб.
Темная древесина проступала только сбоку, пятном веерообразной формы. В прочих местах ящик был однообразного, тускло-серого цвета пыли. Здесь, на боку, была выбита какая-то надпись.
Декс прищурился, но не мог прочесть. Он вытащил очки из нагрудного кармана, но все равно не мог. Часть надписи была покрыта пылью – не четыре дюйма, конечно, но все равно необычайно толстый слой. Не желая пачкать брюки, Декс по-утиному пробрался под лестницу, подавляя внезапное, поразительно сильное чувство клаустрофобии. Во рту у него пересохло, появился сухой шерстяной привкус, как от старых варежек. Он подумал о поколениях студентов, снующих вверх и вниз по ступеням, до 1888 года только мужские, затем смешанные толпы, несущие свои книги, и тетради, и анатомические рисунки, с живыми лицами и ясными глазами, каждый убежден, что успешное, захватывающее будущее лежит впереди… а здесь, под их ногами, паук плел свои вечные сети для мух и быстрых жуков, и этот ящик стоял невозмутимо, покрывающийся пылью, ждущий…
Шелковая нить паутины коснулась лба, он сбросил ее, тихо вскрикнув от отвращения, неожиданно съежившись внутри.
– Не очень-то тут мило, да? – спросил уборщик сочувственно, освещая ящик. -Боже, я ненавижу тесные углы.
Декс не ответил. Он добрался до ящика. Посмотрел на высеченные литеры и стер с них пыль. Она поднялась тучей, усиливая этот шерстяной привкус, заставив его сухо закашляться. Пыль магически повисла в луче света, и Декс прочел то, что давно умерший хозяин груза высек на ящике.
КОРАБЛЬ ХОРЛИКСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, гласила верхняя строка. ВИА ДЖУЛИА КАПЕНТЕР, было в средней. И в третьей просто: АРКТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
Ниже кто-то вывел углем, грубыми штрихами: 19 ИЮНЯ, 1834.
АРКТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ, перечитал Декс еще раз. Его сердце тяжело заколотилось.
– Так что вы думаете? – долетел до него голос уборщика.
Декс взялся за край и приподнял его. Тяжело. Когда он опустил его назад с глухим стуком, что-то сдвинулось внутри. Он не услышал, а почувствовал ладонями, будто нечто двигалось там по своей собственной воле. Глупо, конечно. Было какое-то почти неуловимое ощущение, словно что-то не вполне застывшее вяло перемещалось.
АРКТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ.
Декс чувствовал волнение коллекционера, случайно наткнувшегося на заброшенный шкаф с ценником в двадцать пять долларов в каком-то захолустном комиссионном магазинчике… шкаф, в котором он распознал чиппендель.
– Помоги мне достать его, – позвал он уборщика.
Наклонившись, чтобы не стукаться головами о лестницу, они выволокли ящик наружу и подняли его за дно. Декс все-таки выпачкал брюки, и у него в волосах застряла паутина.
Они отнесли его в старую лабораторию, размером с железнодорожную станцию, и по дороге Декс опять ощутил то движение внутри ящика. По выражению лица уборщика было ясно, что он тоже почувствовал это. Они опустили ящик на один из столов, покрытых огнеупорной пластмассой. Соседний стол занимали беспорядочно наваленные вещи Чарли Гересона – записные книжки, миллиметровка, контурные карты, калькулятор.
Уборщик отступил назад, тяжело дыша, вытирая руки о свою серую рубашку с двойными карманами.
– Тяжелая штука, – сказал он. – Этот ублюдок, должно быть, весит две сотни фунтов. Профессор Стэнли, вы в порядке?
Декс едва слышал его. Он смотрел на противоположную сторону ящика, где виднелась другая надпись: ПАЭЛЛА/САНТЬЯГО/САН-ФРАНЦИСКО/ЧИКАГО/НЬЮ-ЙОРК/ХОРЛИКС.
– Профессор?
– Паэлла, – пробормотал Декс, затем произнес это снова, чуть погромче. Его охватило невероятное волнение, сдерживаемое только мыслью, что это могла быть мистификация. – Паэлла!
– Паэлла, Декс? – повторил Генри Нортрап. В небе взошла луна, отливающая серебром.
– Паэлла – это очень маленький остров к югу от Терра дел Фего. Возможно, самый маленький из когда-либо населяемых человеческой расой. Несколько монолитов островного типа было обнаружено восточнее перед Второй Мировой. Не слишком интересны по сравнению с их старшими братьями, но такие же таинственные. Аборигены Паэллы и Терра дел Фего были людьми каменного века. Христианские миссионеры убили их своей добротой.
