Дин Кунц - До рая подать рукой
Пленница-луна вырывается из облачной темницы, и масляный проселок под быстрыми ногами мальчика поблескивает отраженным светом.
Добравшись до дороги, он уже не слышит ужасных криков, только свое прерывистое дыхание. Повернувшись, видит, что свет горит во всех окнах, понимает, что убийцы обыскивают чердак, чуланы, подвал.
Скорее черная, чем белая – идеальный камуфляж для лунной ночи, – из темноты вырывается собака. Она бросается к мальчику, прижимается к его ногам, оглядываясь на дом Хэммондов.
Бока собаки раздуваются и сжимаются, ее трясет от страха, так же как мальчика. Тяжелое дыхание перемежается жалобным поскуливанием, но мальчик не поддается желанию сесть рядом с собакой и поплакать вместе с ней.
Асфальтированная дорога уходит на север и на юг, в неведомые края. И любое выбранное им направление, скорее всего, приведет все к той же страшной смерти.
Пустынную тьму Колорадо не тревожат ни приближающиеся фары, ни удаляющиеся задние фонари. Задерживая дыхание, мальчик слышит лишь тишину и поскуливание собаки, но не шум автомобильного двигателя.
Он пытается отогнать собаку, но та отгоняться не хочет. Она твердо решила связать свою судьбу с его судьбой.
Не желая брать на себя ответственность даже за маленькую зверюшку, но смирившись с неизбежным… и где-то даже благодарный за то, что теперь он не один, мальчик поворачивает налево, на юг, потому что на севере дорога поднимается на холм. Он не уверен, что ему хватит сил долго бежать в гору.
По правую руку тянется луг, по левую стоят высокие часовые-сосны, салютуя луне верхними ветвями. Его шаги по обочине, между деревьями и асфальтом, гулко разносятся в тишине. Он боится, что рано или поздно звук этот привлечет преследователей.
Еще один раз он оглядывается, но только один. Потому что видит пульсирующие языки пламени на востоке, поднимающиеся к темному небу, знает, что это горит дом Хэммондов. Обгоревшие до костей, тела мертвых никак не помогут полиции установить убийц.
Поворот дороги, и деревья скрывают от него пожарище, а выйдя из-за поворота, он видит грузовик, стоящий на обочине. Фары потушены, горят только подфарники и задние огни, но двигатель работает на холостых оборотах, мерно рычит, словно большущий зверь, который долго бежал, а теперь дремлет стоя.
Мальчик переходит с бега на быстрый шаг, стремясь приглушить и звуки шагов, и шум вырывающегося изо рта воздуха. Словно прочитав его мысли, собака держится рядом с ним, не идет – крадется, прижимаясь к земле, больше напоминая кошку.
Кузов грузовика обтянут брезентовыми крышей и стенами. Задний торец открыт, если не считать низкого борта.
Подойдя к заднему бамперу, чувствуя, что задние огни освещают его, как прожекторы, мальчик слышит голоса. Двое мужчин болтают о пустяках.
Он осторожно смотрит вдоль борта на стороне водителя, никого не видит, перемещается к противоположному борту. Двое мужчин стоят спиной к асфальту, глядя на лес. Лунный свет серебрит дугообразные струи мочи.
Он не хочет подвергать опасности этих людей. Если он останется здесь, они, возможно, умрут, не успев опорожнить мочевые пузыри: остановка продлится дольше, чем они планировали. Однако на своих двоих ему не удастся оторваться от преследователей.
Борт крепится ко дну кузова петлями. Два запорных болта фиксируют его в вертикальном положении.
Мальчик осторожно поворачивает и выдвигает правый запорный болт. Поддерживая борт, проделывает то же самое с левым. Опускает борт. Петли хорошо смазаны, не скрипят. Он мог бы встать на бампер и перелезть через борт, но его четвероногому другу такое не под силу.
Понимая, что задумал его новый хозяин, собака запрыгивает в кузов, мягко приземлившись среди груза, не перекрывая звуковой порог, установленный тихим урчанием двигателя.
Мальчик залезает под прикрытие брезента. Поднять борт изнутри – работа не из легких, но, стиснув зубы, он справляется. Загоняет в ушко один запорный болт, потом второй, аккурат в тот момент, когда мужчины вдруг громко смеются.
За грузовиком дорога по-прежнему пустынна. Параллельные разделительные полосы, желтые днем, под морозно-белой луной стали белыми, и мальчику они представляются двойным бикфордовым шнуром, по которому, шипя и дымясь, к нему приближается ужас.
«Поторопитесь, – молит он мужчин, словно усилием воли может заставить их сдвинуться с места. – Поторопитесь».
Шаря руками вокруг, он обнаруживает, что грузовик везет одеяла. Некоторые свернуты и легко раскатываются. Другие сложены в тюки и перевязаны веревкой.
Его правая рука находит гладкую кожу, крутой изгиб задней луки, плавный – подушки, переднюю луку, рог: седло.
Среди одеял лежат и другие седла, гладкие, как первое, и украшенные орнаментами, которые под любопытными пальцами мальчика рассказывают о парадах, красочных шоу, родео. Инкрустации, холодные на ощупь, сделаны, должно быть, из серебра, черепаховых панцирей, сердолика, малахита, оникса.
Водитель снимает грузовик с ручного тормоза. Выворачивает руль, возвращаясь с обочины на асфальт, камешки, подхваченные вращающимися колесами, улетают в темноту.
Грузовик катится на юго-запад, двойной бикфордов шнур все разматывается и разматывается, придорожные столбы с электрическими и телефонными проводами ассоциируются у мальчика с солдатами, марширующими к полю сражения, расположенному за горизонтом.
Среди груд одеял и седел, окутанный приятными запахами фетра, овчины, кожи и, конечно же, лошадей, мальчик-сирота и приблудная собака жмутся друг к другу. Они связаны утратой близких и обостренным инстинктом выживания. Они едут в незнакомые края, навстречу неведомому будущему.
Глава 5
В среду, ближе к вечеру, потеряв день на поиски работы, Микки Белсонг вернулась в трейлерный городок, украшенный жалкими клочками зелени, еще устоявшей под неистовым жаром немилосердного солнца. О торнадо, главном враге трейлерных городков в равнинных штатах, здесь, в Южной Калифорнии, знали только понаслышке, но, спасибо летней жаре, к августу их территория представляла собой жалкое зрелище. Не хватало только землетрясения, которое могло разнести такой городок не хуже торнадо.
Не первой молодости передвижной дом тети Дженевы более всего напоминал гигантскую печь, построенную с тем, чтобы одновременно жарить несколько коровьих туш. А может, какой-то злобный бог Солнца жил в этих металлических стенах, потому что воздух вокруг трейлера мерцал, будто его заполняли души мятущихся демонов.
Войдя в трейлер, Микки удивилась тому, что мебель еще не самовоспламенилась. Тетя Дженева сдвинула все окна, чтобы устроить сквозняк, но в этот августовский день воздух просто не желал шевелиться, загустев до плотности воды.
