О чём молчали города. Мистические истории - Корж Дарья
Вспомнил, чем занимался раньше: до аварии он не просто перевозил иконы, он их сначала реставрировал. Теперь попробовал обновлять старую мебель. Получалось хорошо, клиенты рассказывали о мастере друзьям, без работы Ивар не сидел. Потом понял, что ему интереснее миниатюра. Большие антикварные вещи – это, конечно, выгодное дело, можно иногда ради денег брать заказы. Но в остальное время Ивар сидел, как часовщик, с мощной лупой на лбу и мастерил крохотные креслица в стиле ампир или рококо, натягивал пинцетом обивку, шлифовал завитушки специальными инструментами. Коллекционеров в Интернете хватало, надо было только места знать. Пришлось английский подучить, но с этим Ивар справился легко.
Он быстро привык к новой жизни, педантично работал по часам: с полудня до шести и с восьми до полуночи. Ничего, кроме работы, Ивара не интересовало. Выходные устраивал нечасто – только когда надо хозяйством заняться, прибрать, в магазин сходить. Работа его увлекала, он умел больше ни о чём не думать в это время. А вот по выходным Ивара мучили мысли о сыне. Где он теперь, как живёт?
* * *
Однажды ночью, когда Ивару опять не спалось, он не выдержал: начал искать Диму в Интернете. Сначала под своей фамилией: Дмитрий Сеппанен – ничего, под девичьей фамилией жены – тоже ничего. А у сестры её как фамилия? Вспомнил Сониного мужа, добродушного увальня с белёсыми ресницами. Ивар, когда с ним познакомился, спросил Полину: и как это Софью угораздило за такого выйти? Полина даже обиделась: нельзя же людей по внешности судить. Юрой его звали. Юра Староверцев. Фамилия редкая, по ней Ивар быстро нашёл в Фейсбуке Дмитрия Староверцева. Как только увидел фото, сразу понял: это он. Такие же пышные светлые волосы, как у Полины. Такие же тонкие брови. И даже взгляд: смотрит так, будто сейчас рассмеётся.
Под своим именем Ивар не решился начинать общение, пришлось завести фейковый аккаунт. Имя выбрал говорящее, «Рави Икс»: анаграмма реального имени и слово «икс» как намёк, как желание скрыть настоящую фамилию. Ивар надеялся, что сын обратит внимание на странный ник и догадается переставить буквы. Конечно, если он вообще помнит имя своего настоящего отца. «Рави» читал все посты Димы, всегда ставил лайки, иногда комментировал. Дима иногда отвечал – мягко, иронично. Ивар копировал его ответы в отдельный файл и часто перечитывал: догадывается ли сын, что это я? Помнит ли меня?
С каждым днём Ивару всё больше хотелось написать сыну правду. Он искал подтекст в ответах Димы, пытался увидеть там намёки: да, я понял, это ты! Однажды ночью, перечитывая свежий комментарий сына, Ивар не выдержал и написал:
«Дима, я твой отец. Прости, что скрывался за другим именем. Боялся признаться. Я очень хочу тебя видеть».
Рано утром Дима отправил Рави короткое сообщение:
«Забудь обо мне. Ты мне не отец».
Ивар попытался оставить комментарий, но уже не смог: Дима его забанил. «Вот и всё, – подумал Ивар, закрывая крышку ноутбука. – Вот и пришёл конец нашей переписке. Зря я открылся».
Прошло несколько месяцев. Ивар уже свыкся с мыслью, что вернуть сына невозможно. Старался думать о нём как можно реже. А тут – это наваждение, этот стон за окном.
* * *
Следующей ночью Ивар снова услышал тоскливый голос. Разозлился: мне работать надо, ещё не хватало галлюцинаций! И пить нельзя, на сегодня самая сложная часть работы осталась: соединить крошечные детали миниатюрными штифтами. Рука дрогнет, и всё будет испорчено. Ивар встал, с силой захлопнул окно. В комнате стало тихо, только мерно жужжало сверло: вжжжж-жи, вжжжж-жи… оооотец-проооости, оооотец-проооости… Ивар сам не заметил, как начал бормотать слова, которые неслись с набережной. Пришлось включить музыку. Долго выбирал: что-нибудь знакомое, с текстом, чтобы подпевать.
Will you still need me… will you still feed me… when I’m sixty-four2…
По вечерам погода портилась, в конце сентября это обычное дело. Темнело рано, поднимался ветер, жалобно выл над Наровой, швырял в стёкла пригоршни листьев, а к ночи нагонял тучи и выкручивал их, как мокрые тряпки, прямо над рекой.
Вместе с ветром приходил и обладатель голоса. Ивар слышал его каждую ночь.
«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»
«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»
Сначала Ивар злился и наглухо закрывал все окна. Потом решил разобраться, что происходит. В призраков он не верил, для розыгрыша это слишком долго тянулось. Оставалось только одно объяснение: он сошёл с ума. Но почему тогда он так спокойно об этом размышляет? Ивар открыл ноутбук, начал гуглить – сначала наугад, по слову «призрак», потом постепенно сужал круг поисков: «призрак просит прощения у отца», «призрак сына говорит с отцом» – тоже не помогло. Попробовал найти легенды о Нарве, зачитался: столько интересного! Вот хотя бы история о рыцаре Индрике фон Беренгаупте.
«Когда в крепость ворвались русские, рыцарь отважно защищал свою семью. В замке бушевал пожар, враги не отступали. Рыцарь убил красавицу-жену, чтобы она не досталась врагам, потом повернулся к маленькому сыну, чтобы заколоть его, а потом и себя. Но комната уже заполнилась дымом, и рыцарь потерял сознание.
На другой день Индрик очнулся и узнал, что гроза потушила пожар, но сына увели с собой вражеские воины. Тогда рыцарь Индрик дал обет: отомстить русским за жену и сына. Двадцать лет Индрик копал подземный ход под рекой Наровой, чтобы проникнуть в Ивангородскую крепость и увести сына домой, в Нарву.
Но сын отказался идти. Он рассказал воеводе о подземном ходе, русский отряд вошёл в подземелье и двинулся в сторону Нарвы. В это же время им навстречу вышел отряд Индрика. Началась битва. Индрик бросился к сыну с мечом, но сын оказался проворнее и сильнее.
Как только Индрик погиб от руки сына, подтекающие своды туннеля рухнули, воды Наровы затопили подземелье, и оба отряда погибли. С тех пор по ночам, особенно в осеннюю ненастную погоду, над рекой раздаются стоны: сын Индрика не находит покоя, он ждёт, что отец его простит…»
Так вот чей это голос! Неужели он до сих пор мечется над рекой, ищет отца? Ивар попробовал представить себя на месте Индрика: двадцать лет не видеть сына, всё это время прокладывать дорогу на другой берег Наровы, а потом узнать, что ты больше не нужен своему сыну. Какая нелепая судьба. И только теперь Ивар понял, что думает не об Индрике, а о себе: ведь он тоже не видел сына почти двадцать лет, искал способ вернуть его, а потом получил ответ «ты мне не отец». Разница только в том, что Ивар всё ещё жив. Но почему призрак приходит именно сюда? Ивар открыл окно, завернулся в плед, сел на подоконник. Ветер тревожно захлопал ставнями соседних домов, взъерошил остатки листьев на ветках, рванулся к реке и привёл за собой знакомый голос.
«Где ты, отец? Отзовись. Я был зол на тебя. Ты убил мою мать, ты лишил меня семьи. Я вырос, я привык к новой жизни, я забыл тебя. Но ты нашёл меня, ты нарушил мой покой.
Я не мог вернуться, но ты не понял этого, ты хотел завоевать меня. Мне пришлось защищаться. Я растерялся. Я не хотел тебя убивать.
Прости, отец».
Ивару казалось, что это Дима говорит с ним из ночной тьмы, что это его голос звучит над рекой. Ивар приставил ладони ко рту и закричал, как в рупор, пытаясь перекричать пронзительный свист ветра: «Я прощаю тебя! Я больше не буду тебе мешать. Живи, как привык, и будь счастлив».
И сразу стало тихо.
* * * * *
Через неделю после того, как Дима впервые услышал голос призрака, ему снова пришлось поехать к родителям: Юлька замуж собралась, в субботу ждали гостей – семью жениха, и невеста никак не могла обойтись без старшего брата. Поздно вечером, когда все разошлись, Дима ушёл в свою комнату и открыл окно. Погода, днём ещё по-летнему тёплая, вечером совсем испортилась, ветер метался по аллее у дома, деревья били друг друга ветками. Дима вспомнил, как в прошлый его приезд домой, в такую же ненастную ночь, ему почудился голос невидимого старика.
