Дженнифер Линч - Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер
И вот Джош придвинулся ко мне, совсем близко и, перед тем как поцеловать, произнес тихо, тихо: «Нежно, да?» И я ответила: «Да». Тогда он спросил: «Понежнее и помедленнее…» И он открывал рот, и я открыла, и наши языки начали двигаться вместе… похоже, мы уже не могли остановиться. Но все совершалось медленно… так медленно и приятно. Все это время Рик продолжал сосать мою грудь, издавая звуки, как если бы он был голоден и постепенно насыщался или ел мороженое, причмокивая от удовольствия.
Хотя, судя по этим звукам, ему было приятно, но мне, поверь, было еще раз в десять приятнее.
Я впала в забытье и уже не знала, сколько времени это продолжается, и мне стало казаться, что со мной в жизни никогда не случалось ничего плохого. Все куда-то отступило, и мне вдруг сделалось все равно, увижу ли я когда-нибудь Донну, маму, папу, всех остальных… Меня захлестнуло чувство, что я нужна, необходима, желанна, как будто я сокровище… это было единственное состояние, в котором мне отныне хотелось пребывать. У меня не было возраста, и с миленькой Лорой меня связывали теперь ни время, ни школа, ни печали, ни обязанности, омрачавшие мою жизнь. Я как бы лишилась возраста, я стала сейчас тем, что было единственно нужно этим двоим. Частью их снов!
Потом целовал Рик, и он был так же нежен и ласков, но целовался он по-другому. По-другому двигались его язык и губы. Он делал неожиданные паузы, нежно покусывая мои губы, как будто дразнил.
Я знаю, мое описание чересчур затянулось, но поверь, Дневник, я же должна излить душу перед кем-нибудь, а то Донна, хотя она и была там, ничего похожего не испытала и вряд ли меня поймет. Она просто не была к этому готова. Я это не в порядке осуждения, но мне кажется. Донну до сих пор все еще заботит, как остаться хорошей девочкой… до конца. Что до меня, я тоже хорошая, насколько это возможно, и может, не хуже большинства других, но мне давно уже хочется забыть о многом… а тут как раз такой невероятный случай.
Больше в ручье ничего такого не случилось, если не считать, что я потрогала их обоих между ногами. Нежно, как трогали меня они. Я подумала, как это замечательно, что их плоть такая упругая и вместе с тем колышется в воде… Я ее не видела, но зато чувствовала. Именно этого мне и хотелось. Желать большего, но быть в состоянии наслаждаться тем, что есть.
Пока я одевалась, Тим с Донной обменялись телефонами. Единственное, что меня волновало, так это то, что я совсем пьяная и понемногу начинает болеть живот. Донна, по-моему, чувствовала себя не лучше, потому что Тим сказал ребятам:
— Может, как-то сделать, чтоб их вырвало? А то придут домой, и кaк начнет полоскать. Донна боится, как она тогда будет объясняться с родителями.
Просто невероятно, как эта взрослые парни так деликатно к нам относятся. Они ни одной шуточки себе не позволили в наш адрес, не позволили себе ничем нас унизить. Я знала, что мы этого и не заслуживаем, но все равно приятно, что они так себя повели, особенно учитывая наше состояние. Рик сказал, у них в бардачке машины, где обычно лежат перчатки, есть жвачка. Можно, если мы хотим, потом ее взять. Все это время я старалась представить себе, как иду домой — качаюсь и ничего не соображаю. Идти и вызывать у себя рвоту нам не очень-то хотелось, но Тим сказал, что нам это поможет. Тогда мы с Донной отошли подальше, засунули пальцы в горло как можно глубже — и нас буквально вывернуло. Это было ужасно, но я почувствовала себя лучше, и Донна тоже сказала, что ей теперь стало легче идти. Вернувшись, мы решили, что пора собираться и было бы неплохо, если бы они высадили нас за квартал от дома Донны или моего. Я считала, что поездка в кузове, свежий воздух тоже принесут нам облегчение.
Подожди секундочку. Дневник, мама хочет поцеловать меня перед сном.
Все в порядке. Вот и я. Слава Богу, она тебя не видела.
Итак, ребята подвезли нас, мы выпрыгнули из кузова, и Тим галантно поцеловал руку Донны, а Рик и Джош сказали, что весьма рады били с ней познакомиться. Я подошла к кабине с той стороны, где сидел Джош, и собралась поблагодарить его… произнести первое попавшееся, что придет на ум… но он меня остановил (по спине моей пробежали мурашки). Он приложил палец к моим губам и произнес:
— Не думаю, Лора, что я когда-нибудь забуду тебя. Он улыбнулся, а Рик сказал:
— Спасибо, что ты поверила нам.
Они отъехали, а мы с Донной чуть не расплакались.
До ее дома оставалось идти всего квартал, и, жуя последнюю жвачку, мы принялись сочинять историю, которую расскажем родителем. Она должна была звучать так:
«Мы гуляли в лесу и просто болтали. Представляли себе pазные случаи, обсуждали свои сны и… свое будущее».
Донна сказала, что ей и врать-то не придется, потому что у нее с Тиком все так и было. Они, правда, пару раз поцеловались, и перед самым домом она призналась мне, что ей это очень понравилось.
Я решила, что не надо объяснять, что мы делали в лесу, если только нас не начнут расспрашивать. Мне часто приходилось видеть, как люди стремятся слишком много объяснить, и это выглядит, как будто они лгут или утаивают что-то. В нашем случае это было то же самое.
Когда мы вошли в дом, то увидели, что родители спят внизу на тахте. Мы тихонько прошли мимо и поднялись наверх в спальню Донны. Там мы почистили зубы, слегка причесались и, прежде чем спуститься в гостиную, обнялись. При этом мы не сказали не единого слова. Просто обнялись. Скорей всего, наш порыв должен был означать: у нас есть тайна, мы по-прежнему друзья, и с нами все в порядке. Мы дома, и с нами все в порядке.
Донна разбудила отца и сказала, «что нам было жаль делать это, до того мирно он спал, положив голову на плечо маме. Oни тут же предложили отвести меня домой, и я сразу позвонила маме. Она не имела представления о времени, так как, по ее словам, зачиталась, а папа уже спит. Но она все равно дождется меня.
Я не чувствовала себя виноватой: ведь никто за нас не волновался, а что касается мальчиков, то они оказались такими чудесными. Невольно становится грустно, что все это уже позади. Тот вечер прошел, и я снова прежняя Лора. Тринадцати лет и единственная отрада для своего папочки. Без озлобленности, но с надеждой предвкушаю я, как стану старше, сама себе хозяйка и ни перед кем ни за что не буду отвечать.
Благослови, Господь, маму, папу. Троя и Юпитера — да покоится его душа в мире — и ребят: Джоша, Тима и Рика. Благодарю тебя, Господи, что подарил мне те несколько часов… блаженства.
Скоро продолжу, Л.
Р. S.
У меня такое чувство, что всякий раз, думая о прошедшем вечере, я понемножку кое-что меняю. В моих мыслях ребята постепенно становятся чуть-чуть более грубыми. Сама же я кажусь себе все более обольстительной, заставляя их говорить, что они испытывают, прикасаясь ко мне. Я вынуждаю их рассказывать о своих чувствах. Не знаю, почему меня так и тянет все переиначивать… Мне же нравилось, как все было на самом деле, но, прокручивая события минувшего вечера в своей голове, я заставляю парней быть немного циничнее. Это доставляет мне удовольствие. Когда они испытывают большее возбуждение, чем я.
10 ноября 1985
Дорогой Дневник!
Прошлой ночью я спала без сновидений. Я уже не думала, что это возможно. Если сны даже и были, я их не помню. Говорят, сны видит каждый и всегда, но обычно я их помню.
В общем, я стояла и расчесывала гриву Трою, как вдруг мне отчетливо вспомнился один адрес: 1400 Ривер-роуд, 1400 Ривер-роуд. Он раньше являлся мне во сне. Надо найти это место и посмотреть, что там, пронеслось у меня в голове. Я тут же решила позвонить маме из конюшни и сказать, что немного покатаюсь верхом и скоро вернусь.
Какое-то представление о том, где находится это место, у меня было. Но все же я сочла нужным уточнить дорогу у Зиппи. Он сказал, что это не так уж далеко, но ничего интересного там нет. Я ответила, что мне просто хочется побывать с Троем в незнакомых местах. Говорить ему, что адрес этот привиделся мне во сне и теперь остается только убедиться в том, что он существует на самом деле, я не стала. Боялась, он подумает, что со мной не все в порядке, и, кроме того, мне и самой не было ясно, почему меня туда так тянет. Наверное, учитывая все, что происходит, лучше помалкивать. Пусть это остается тайной, как и множество других вещей в моей жизни. «Не забудь, — сказал Зиппи, — свернуть налево у развилки проселочной дороги, а то попадешь на мощеную и собьешь подковы у Троя». Я пообещала быть повнимательней, и мы отправились в путь.
В голову мне лезли всякие мысли, и я даже немного всплакнула, потому что стала думать о Джоше, Тиме и Рике: увижу ли я их когда-нибудь? Еще я подумала, почему это Донна мне сегодня не звонила. Уж не считает ли она меня грязной, плохой или что-нибудь в этом роде? Мне так захотелось поговорить с ней. Надеюсь, она не перестала любить меня.
Прямо не знаю, что я стала бы делать, если бы так случилось… И о чем бы я ни думала, каждый раз в голове сам собой возникал тот же самый адрес. Наконец я подъехала к старой заброшенной бензоколонке. Я спрыгнула на землю и привязала Троя к железной стойке все еще сохранившегося там навеса. Навеса, который прикрывает насосы. На нем еще всегда бывает вывеска, чтобы знать, какой компании принадлежит сама бензоколонка. Вокруг все поросло травой, так что пока я поброжу здесь, Трои сможет пощипать травку.
