Дэниел Истерман - Девятый Будда
— Я уже бывала здесь, — сказала она, еще раз посмотрев на монастырь. — И я снова вернусь сюда.
В тот же день они снова наткнулись на следы Замятина. Оставив позади озеро, они повернули на восток, в сторону Сининг-Фу. Несмотря на возможный риск, Кристофер решил отправиться в город, чтобы закупить там провизию и найти проводника, который провел бы их через Гоби: любой другой маршрут был бы самоубийством. Вскоре после перевала Хадда-Улан они наткнулись на небольшой лагерь из нескольких черных палаток из шкур яка.
Лагерь был на удивление тих. Не было обычных для таких лагерей кочевников собак, которые с лаем выскакивали навстречу незнакомцам, щелкая зубами около их ног. Не было видно дыма. Не было слышно пронзительных воплей детей. Не было заметно никакого движения. Кристофер вытащил из-за пояса револьвер и взвел курок. Бандиты были здесь обычным явлением. Бандиты и внезапная смерть.
Он увидел первое тело — точнее, то, что от него осталось, — прямо перед ближней к ним палаткой. Стервятники полностью обглодали его, оставив лишь белые кости и клочья порванной одежды. Черное ружье, длинное древнее ружье, используемое в этом регионе всеми монголами и тангутами, лежало неподалеку от костей.
В нескольких метрах он заметил второй скелет, ярко выделявшийся на фоне черной земли, а рядом с ним третий — судя по всему, это был ребенок лет пяти-шести. Ветер играл с волосами на черепах, и они шевелились под его порывами. Между затихшими палатками одиноко пронеслось тонкое облачко пыли и исчезло вдали.
Внезапно раздался хлопок, громкий и пугающий в полной тишине. Кристофер резко повернулся и увидел стервятника, неуклюже оторвавшегося от земли и тяжело взлетавшего в небо. На том месте, откуда он взлетел, прервав свой пир, лежала куча тряпья. Банкет еще не закончился. Как и на каждом званом обеде, здесь были свои опоздавшие.
Они наши около палаток шесть скелетов и почти двадцать трупов внутри. Стервятники не добрались до лежавших в палатках тел, а холодный тибетский воздух пока задерживал процесс разложения. В основном это были трупы женщин и детей, среди которых было несколько мужчин. Сразу стало очевидно, как они умерли, — от пули, пущенной в большинстве случае в лоб или висок. Кристофер удивился: зачем бандитам понадобилось перебить их всех? Или гражданская война в Китае захлестнула и Амдо?
Девочка пряталась за большим сундуком, стоявшим в четвертой палатке. Они нашли ее случайно, когда Кристофер зашел туда, чтобы поискать кусок ткани, которым собирался прикрыть один из трупов. Ей было десять или одиннадцать лет; грязная, голодная и испуганная, она дрожала от холода.
Так как его присутствие, как ему показалось, усиливает ее страх, Кристофер оставил ее с Чиндамани и вышел из палатки. Запах смерти был настолько силен, что, казалось, пропитал даже свежий воздух. Он задумался о том, сможет ли он когда-нибудь так остро почувствовать другой запах.
Он нашел за палатками останки семи пони. Очевидно, кто-то связал их вместе и они умерли от голода, причем большая часть умерла всего день-два назад. Один пони был все еще жив, и Кристофер, сжалившись, пристрелил его. Сделав это, он решил хоть на какое-то время отойти от палаток.
В начале долины стояла пирамида, сооруженная из беспорядочно наваленных друг на друга плит. Это было обо, сооруженное, чтобы снискать милость местных богов. Привязанные к камням полоски ткани, символические подношения от путников, трепетали на ветру. Сами плиты были исписаны тибетскими буквами и сложены в форме шалаша, а наверху горизонтально лежали четыре плиты, образуя нечто вроде крыши. Кристофер разобрал мантрическую формулу «ом мани падме хум», многократно врезанную в темно-зеленый камень. Ему захотелось разбросать камни, уничтожив обо. Зачем нужны боги, если они спят?
Когда он вернулся в лагерь, Чиндамани уже удалось успокоить девочку. Она все еще была в подавленном состоянии, но на смену ужасу пришло горе, которым была наполнена крошечная палатка. В этот раз она не отреагировала на появление Кристофера, поэтому он сел рядом с Чиндамани, которая утешала девочку.
Чуть позже девочка погрузилась в глубокий сон — впервые за несколько дней. Они решили, что для нее будет лучше, если она проснется вдалеке от лагеря. Кристофер бережно поднял ее и положил на Пипа, увешанного корзинами. Ребенок кочевников, она с рождения привыкла спать в пути.
Перед тем как покинуть лагерь, они вынесли трупы из палаток, оставив их стервятникам. Чиндамани тихим голосом прочла молитвы, а затем они отправились в путь, зная, что если девочка проснется и увидит похороны под открытым небом, печаль ее значительно усилится.
Они провели эту ночь в широкой долине за перевалом. Девочка проснулась только один раз, и то на очень короткое время. Немного поев, она снова заснула. Они с Чиндамани по очереди охраняли их крошечный лагерь. Ночь была холодной, и звезды несли вахту вместе с ними до самого рассвета.
Утром за завтраком девочка рассказала им о том, что случилось. Ее звали Чодрон и она считала, что ей десять лет. Все погибшие были членами ее семьи — отец, мать, братья, сестры, дедушка и бабушка, два дяди, две тети и шесть двоюродных братьев и сестер.
Несколько дней назад — по предположению Кристофера, примерно неделю назад, — в лагерь прискакал монгол. С ним были два мальчика — один тангут или тибетец и один, как она сказала, похожий на Кристофера. Мальчики были в дорогой одежде, покрытой грязью и пылью, но выглядели несчастными. Она вышла из палатки вместе матерью, чтобы посмотреть на незнакомцев. Мужчина потребовал свежих пони, предлагая обменять тех, на которых они приехали, на более сильных и доплатить за них. Ее дядя отклонил предложение — с приходом весны им нужны были здоровые пони и они не могли позволить себе обменять двух сильных пони на двух измученных животных. С самого начала мужчина вел себя грубо и бесцеремонно, и она почувствовала, что главная причина отказа кроется именно в этом.
Она помнила, что возникла словесная перепалка, а потом кто-то выстрелил. Она не была уверена, кто выстрелил первым, — монгол или ее дядя. Но незнакомец, вооруженный скорострельным револьвером, без труда справился с мужчинами, вооруженными заряжающимися с дула мушкетами.
Она не могла объяснить, да и не помнила четко, почему началась такая бойня, к тому же Чиндамани и Кристофер и не хотели, чтобы она заново пережила все это безумие. Ее матери как-то удалось спрятать ее в сундук, за которым ее и нашли, и монгол не заметил ее. Для матери в сундуке места не было, только для нее.
Кристофер описал ей Замятина, хотя заранее знал ее ответ. Она поежилась и сказала, что это именно тот человек, никто иной. Он спросил ее про мальчиков, и она ответила, что они были бледными и грустными, но целыми и невредимыми.
