Наталья Лебедева - Крысиная башня
По лестнице топали полицейские, но Полина уже не была им рада.
4Сильно припадая на левую ногу, Соколов шел к руине. Нога болела невыносимо, как никогда в жизни, — удар, который Мельник нанес киркой, превратился в настоящий приступ застарелой болезни. Даже трость почти не помогала.
Правая рука онемела, как и правая сторона головы. Глаз ничего не видел, только иногда в нем вспыхивали ослепительные золотые пятна. Выглядел Соколов плохо: брюки помялись, тщательно уложенные волосы растрепались и слиплись от пота.
Он держался только благодаря мысли о том, что скоро полностью восстановится — в отличие от Мельника. Мысль, пришедшая Соколову в голову перед самым поединком, была гениальной. Он вовремя понял, что силы могут закончиться преждевременно, и что в таком случае у него не будет ни времени, ни физической возможности искать жертву. И тогда он назначил встречу у руины человеку, который не мог не прийти.
Она стояла там, в тусклом свете парковых фонарей, кутаясь в черное кожаное пальто, которое, казалось, не согревало ее совершенно. Соколов плотнее обхватил набалдашник своей трости, в очередной раз оценивая, достаточно ли он тяжел. Он не мог рассчитывать, что удушит свою жертву, не оглушив ее, — слишком велики были боль и усталость.
— Мельник что, правда, сбежал? — спросила Настя. Губы ее лихорадочно тряслись, она мерзла и была напугана.
— Да, Анастасия Михайловна, чистая правда, — ответил Соколов. Он остановится, навалился на трость, чтобы снять вес с больной ноги, и теперь пытался пригладить растрепавшиеся волосы.
— Почему вы меня сюда позвали? Я стояла тут минут двадцать! Я так испугалась, что…
— Он идет к вам домой. Мельник хочет убить вас, а я могу защитить.
— Убить меня? За что?
— Каждый раз, убивая новую жертву, он убивал вас, Анастасия Михайловна. Вы же видели, на кого были похожи те несчастные женщины. А теперь, когда игра окончена, именно вы — ее финальная точка.
— Но почему мы встречаемся здесь? Не в кафе, не в магазине, не в каком-то людном месте?!
— Скоро рассвет, и город спит. Даже ночные клубы сейчас закроются. А здесь… У этой руины есть одна особенность, Анастасия Михайловна.
— Какая? — Настины плечи вздрогнули. Она казалась растерянной и очень одинокой.
У Соколова сердце дрогнуло от жалости к ней, и это было хорошо, потому что эмоциональное отношение к жертве всегда давало больше энергии.
— Идите сюда, — Соколов подозвал ее к ступеням и, указывая вниз, под них, сказал: — Наклонитесь и поднимите то, что там увидите. Я, к сожалению, не могу. Сами понимаете — нога.
Настя наклонилась, придерживаясь за тонкие железные прутья перил, и едва она сделала это, как массивный набалдашник трости Соколова, приглушенно свистнув, опустился ей на затылок. Настя упала. Сам Соколов, не удержав равновесия из-за больной ноги, тоже повалился вперед, на нее. Из-за этого толчка Настя шатнулась к лестнице и ударилась о камни лицом. Хрустнул, ломаясь, нос, и Соколов почувствовал острое разочарование: он очень хотел бы душить ее, глядя в красивое лицо. Но выбирать не приходилось. Морщась от боли, хватаясь онемевшими пальцами за все, что только попадалось под руку, он сполз с бездвижного тела Насти.
Еще больших усилий стоило Соколову встать рядом с ней на колени: нога никак не желала сгибаться. Однако он справился и, наклонившись, сомкнул руки на ее тонкой шее. Настя была еще жива: Соколов ощущал слабое дыхание и биение пульса. Пальцы плохо слушались его — особенно на правой руке, и долго не получалось надавить как следует. И вот, когда он почти уже понял, как совладать с собственным телом и заставить его работать, над ухом у него раздался тихий отчаянный голос:
— Подожди. Ну стой же ты, стой! Не убивай!
Соколов оглянулся: в нескольких шагах от него стояла Айсылу. Он, не отпуская Настиной шеи и не меняя позы, замер и в раздумье пожевал нижнюю губу. Ему было ясно, что сил его сейчас не хватит даже на то, чтобы справиться со слабой блинолицей коротышкой. Но вот если бы ему удалось выжать из Насти жизнь, то ни она, ни кто-то другой больше не был бы для него угрозой.
Соколов отвернулся от Айсылу и полностью сконцентрировался на своих непослушных руках.
— Отойди от нее!
Айсылу подбежала сзади, ухватила его за шиворот и стала оттаскивать прочь. Ворот рубашки впился Соколову в шею. Это мешало ему как следует сжать пальцы, и он с раздражением крикнул:
— Убила бы меня, и все! Чего ты мямлишь?
— Я не могу, — ответила Айсылу, не выпуская ворота, — Хотела палку твою взять да по голове тюкнуть, и — не могу. По живому рука-то не поднимается. Пусти ее, слышишь! Пусти!
Вздрогнул и погас электрический свет фонарей — на город надвигалось утро. Айсылу заплакала от отчаяния, а Соколову все никак не удавалось надавить как следует, и тут их безнадежную, патовую ситуацию изменило вторжение новых людей. Затопали ноги, залаяла собака. Полицейские появились вместе с Иринкой, которая казалась совсем бледной в неярком предутреннем свете, несмотря на свою смуглую кожу.
Соколова оттащили от жертвы. От резкого рывка он завалился на больную ногу и закричал высоким старушечьим голосом. Айсылу упала рядом с Настей на колени и схватила ее за руку. Рука была совсем холодной, словно уже неживой. Следователь подошел к Айсылу и, обняв за плечи, сказал:
— Сейчас приедет скорая. Отойдите, пожалуйста.
Но Айсылу не послушалась. Она подняла глаза на следователя и сказала:
— Я с ней посижу. Чтобы ей страшно не было.
Он начал было говорить:
— Да она же без сознания… — но потом махнул рукой.
Айсылу тихонько зашептала:
— Боль уйдет, все пройдет, спи-отдыхай, спи-отды-хай…
— Это вы вызвали полицию? — спросил ее следователь.
— Я. Я вызвала, да.
— Но где же тогда Вячеслав Мельник?
— Нету его здесь. Только этот, убийца…
— Но вы сказали, тут будет Мельник.
— Я сказала не так.
— Ну хорошо, вы сказали: тот, кто убил женщин, а потом сбежал.
— Не так. Кто убил и ушел от наказания. Я на этого всегда думала, всегда его подозревала. Потом увидела: Анастасия Михайловна в парк входит, следом — он. Позвонила, Иринке вас велела ждать, сама сюда побежала. Такая история.
Она замолчала и отвернулась к Насте.
— А что вы вообще здесь делали ночью? — Следователь присел на корточки рядом с ней, но Айсылу к нему даже не повернулась.
— Я думала, не Слава это. И когда сбежал Слава, то мы с Иринкой сюда решили прийти на всякий случай.
Подъехала скорая, и врачи отстранили Айсылу от Насти. Айсылу встала, качая головой и взволнованно прижимая ко рту трясущиеся руки.
