Дзиньштейн - Ещё один человек
– Тряпку! – ору я.
Здоровенная тяжелая штора словно влетает мне в руки – вместе с Сергеем Федоровичем , подпустив ближе, набрасываем ее на упырей – и сразу из опасных тварей они превращаются в легкие мишени. Несколько ударов – и путь свободен. Идти правда приходится прямо по ним… но выбора нет.
Ниже – хуже На втором никого – тут я быстро меняю – вытаскиваю из-под двери свой тесак, и подклиниваю ее заготовленной еще наверху подкладкой. Неча мне оружием разбрасываться. А вот от площадки, где уже и окно – лезет сразу несколько упырей, причем отожравшихся.
– Огня! – снова ору. Начинаю махать шашкой – отожравшиеся гораздо опаснее, но и тут плюс – они и хитрее, и не такие тупые, да из-за этого же – и бояться умеют. И они… как-то замедляются, что ли. Вспыхивает факел, и они совсем тормозятся, тупо уставившись на огонь. Сергей Федорович становится рядом, держа факел, что мы с ним соорудили из тряпок, пропитанных краской и ацетоном и швабы, как знаменосец знамя. Упыри замерли… но снизу тянутся еще – почему то. На первом их очень много.
– Нет, так, робяты, дело не пойдет! Подержи-ка! – он сует мне в левую факел – Ща мы вам расширим кульпрограмму, нечего в очереди толпиться, как при ненавистном тоталитарном режиме!
Ага, вот он что там мудрил, пока я швабру тряпками обматывал! На свет Божий появляется литровая пузатая бутыль из-под легендарного «Ройяля», в которой плещется какая-то муть, а к ней примотан воняющий растворителем жгут. Коктейль Молотова, ешкин кот! Чиркает зажигалка, жгут вспыхивает, и бутылка летит через перила, на нижний пролет – слышен звон стекла, и тут же там вспыхивает яркое пламя. И часть мертвяков, и вправду – разворачивается туда! Сработало!
– Времени пара минут! Быстрее! – торопит Сергей Федорович.
Тех, что пялились на наш факел, зарубил – а потом оказалось, что на площадке больше никого – все спустились ниже, смотреть на огонь. Ну, дальше все обговорено – скинули сумки к стене, по ним Сергей Федорович лезет в окно, осматривается, тут же добегает и повозившись с карабинами, распахивает решетку на бункере шушвагена – как это сделать я ему объяснил еще наверху. Теперь он снаружи, и женщины начинают выпихивать в окно детей, а он их там принимает. Долго, Господи, как долго! Огонь внизу тускнеет, языки и отсветы пламени все меньше… Быстрее, быстрее, мать вашу так! Вот уже сами женщины полезли. Последняя. Забираю у нее обрез, показываю на сумки
– Без них забраться сможете?
– Да, пожалуй!
– Тогда подавайте их наружу, а потом сами… И скорее!
Я уже стою между окном и лестницей… где огонь догорел, и упыри начинают поворачиваться.
Факел-швабра летит им под ноги, они тупо пялятся… Но и там огонь почти погас… Ну, скорее!
Так, теперь моя очередь… шашку в ножны, потом отмыть не забыть бы…обрез за пояс… Эх, полез…
Огонь догорел. Я даже не увидел, я как-то почувствовал это. Словно что-то страшное придвинулось ближе. Я обернулся, и совершенно зря. Ничего нового для себя я там не увидел – те же мертвые глаза, желающие меня сожрать. Идущие ко мне. Ничего интересного. Скука какая.
А вот нога сорвалась, и секунду я потерял. Рыпнулся, подтянулся, еще… руки снаружи подхватили меня, а в ногу сзади тоже что-то вцепилось. От страха заорал неразборчиво-матерно, отчего мои помошники выдернули меня, как гнилой зуб.
И одновременно со мной – вцепившегося мне в ногу упыря, тянущего ко мне свою морду. Не, сегодня ресторан закрыт, переучет… Обрез грохнул, и мертвяк, отцепившись, провалился внутрь. Все.
Дрожащими руками перезаряжаю, матом отсылаю всех по местам – женщин в бункер, напомнив про карабины – впрочем, Сергей Федорович сам проконтролировал, а его соответственно – в кабину. Ну, вот, хлопает люк…
А ведь я – победил! …Нет, я помню про «не кажи гоп»…. Но все-таки – победил! Не в силах сдержаться… да и пора – включаю рацию и радостно выхожу на связь с военными. Узнаю о себе много нового и интересного. А я-то думал, в сексе и матерщине я разбираюсь. Однако…
Под финал майор сварливо говорит, чтобы ехали скорее – там как раз приехали встречать, ибо как всегда – отменить-отменили, а всех причастных оповестить забыли. Так что нас даже ждут, хотя и не ждали. Рация работает громко, радостную новость слышат все. Е-мое, ну чисто Голливуд!
Надо следить за своими мыслями и словами. А то, похоже, они материализуются. Очередной голливудский штамп спрыгнул на нас с какого-то дерева, или со столба – я так и не понял. Но визг из бункера слышали наверное даже в космосе. А хищник стал пытаться вскрыть бункер, или дотянуться до кого-то – но лапа не пролезала. Потом, он начал драть обшивку кабины… сука, я еще от того-то не починил! Я мотал машину, тормозил и дергал с места – пытался сбросить – все без толку. А он тем временем залез снова на бункер, и я уcлышал встревоженный голос женщины-стрелка
– Он решетку раздвигает!
– От блять какая! Ну что ты скажешь… Сергей Федорыч, водить умеете?
– А то!
– Тогда берите руль… пошел. И на пост по радио скажите.
– Есть!
По проходу карабкаюсь в бункер… и вылезая крепко получаю по каске. Когтистой лапой. Это тварь раздвинула решетку, и теперь смогла просунуть лапу внутрь. Все спасенные сгрудились в дальнем конце, вне досягаемости лапы. И я, поднырнув, к ним присоединился. Хищник вытянул лапу… посмотрел эдак внимательно на раздвинутую решетку… и взялся лапами за прутья – совсем как это сделал бы силач-человек. Ну уж хуюшки. Вытянул руку с обрезом и выстрелил. Попал в голову, но не убил – его лишь мотнуло, потом он сам отскочил на кабину. Так мне не попасть… Ну, зато если высунется – грохну! И вскоре высовывается – и получает еще пулю. И снова исчезает – не убил! Но осторожничает, понимает, гад – не все время будет везти! Эх, надо, надо нормальное оружие! Ну, давай же, покажись! Ну!
Внезапно раздается треск, какой-то гул-шелест, что-то вылетает из-за кабины… и все кончается.
– Что это было?
– Эту тварь с поста из пушки сняли – отвечает Сергей Федорович. – Приехали, считай.
…На блок-посту кроме одинокого танчика, за горбом моста, стоит микроавтобус и две легковухи, а прямо за танком – Нива-пикап, вся такая внедорожная. И решетками обваренная. И людей много новых. Встреча проходит бурно. Радуются, обнимаются. На лице щуплого паренька в сером камуфляже непередаваемое выражение – он держит на руках обеих малышек, прижимает их к себе, улыбается и плачет одновременно. Женщина-стрелок стоит в сторонке, приобняв сына за плечи, смущенно улыбаясь, смотрит на остальных, за ней никто не приехал, но так видно что все они знакомые. А вот майор… майор, украдкой, пока никто не видит, смотрит на нее. И как смотрит. Да… ну, понятно, чего он так психовал. А вот и она посмотрела на него… И все – больше ни единого взгляда, ни слова. Шекеспир и племянники в мягкой обложке.
