Валерий Моисеев - Супермаркет
— И на фига нам сдалось это сокровище? — Борис, болезненно морщась, закинул руку назад и потрогал свою спину, исполосованную острыми ногтями Вики.
— Золотые слова! — хмыкнул Вадик. — Но наши друзья, к сожалению, думают иначе. Видимо вчерашний морепродукт не тебе одному в голову вдарил! Подозреваю, что Хурту понравилось пировать и он снова хочет устроить охоту. В этот раз на земляного осьминога!
— Да, и отказывать, как-то неудобно, особенно после того, как мы вчера вместе так славно посидели, — проворчал Михалыч.
— А нам потом эту пакость есть не придется? — сделав страдальческое лицо, спросил Борис. — А то меня уже тошнит от изысков местной кухни.
— Куда ж ты на фиг денешься? — издевательски хохотнул Вадик. — Можешь даже не сомневаться! Будешь грызть щупальца осьминога за милую душу, грызть и нахваливать!
— Да, и скажи спасибо, что тебя не заставляют жрать червяков! — заметил Михалыч. — Пока, во всяком случае.
Вскоре к ним присоединились Батек и Жора Мозг. Не сказать чтобы они были свежи, но бодры — определенно. Что указывало на то, что они уже поправили свое пошатнувшееся здоровье, приняв спозаранку на грудь по стакану своего чудного напитка.
— О, алкоголики явились! — неодобрительно покосился на них Вадик.
— Не алкоголики, а доноры! — обиженно произнес Батек, с достоинством выставляя на стол две литровые пластиковые бутылки, наполненные самогоном.
Вадик хмуро глянул на подношения.
— Да ну вас на фиг! С вами сопьешься! — после чего решительно сгреб бутылки в тумбу стола. — Пошли собираться на охоту!
Примерно через час охотники отправились в путь. А еще через пару часов, они достигли того самого места где находилась нора земляного спрута. Прямо посреди джунглей, возле основания высокой, костяной сопки бугрился земляной холм. Он был довольно-таки обширным и достигал в диаметре пяти-шести метров. В высоту же он поднимался где-то на полметра.
— Много есть мяса! — время от времени, радостно похлопывая себя по объемистому пузу, приговаривал Хурт.
Его подручные развили бешеную активность. Двое из них забрались на верхушку высокого кряжистого дерева, росшего неподалеку от холма, и закрепили там толстую гибкую лиану. Кора дерева была полосатой словно зебра. Только полосы были не черно-белые, а розово-зеленые.
Другой конец лианы завязали на вершине другого дерева, которое высилось с противоположной стороны холма. Теперь толстый стебель гигантского вьюна широкой дугой провисал прямо над земляным куполом на высоте около двух метров.
В самом низком месте, в центре дуги, к нему была подвязана очередная лиана. После этого канаты отвязали с вершин деревьев.
— Ничего не понимаю! — озадаченно воскликнул Вадик, внимательно глядя на все эти маловразумительные приготовления.
— Чего же тут непонятного? — удивился Батек. — Пацаны ловушку мастерят!
На что Вадик смерил его долгим взглядом и неодобрительно покачал головой.
— Это я и без тебя знаю! — заметил он. — Слишком много лишних движений они при этом делают!
Между тем, к середине получившейся Т-образной конструкции из канатов, Хурт с соплеменниками, принялись тщательно подвязывать толстое трехметровое бревно, которое до этого притащили из джунглей. При ближайшем рассмотрении, оно оказалось трухлявой, невероятно тяжелой колодой, покрытой ярким, рубиново-красным мхом. Сырая прогнившая насквозь древесина, казалось, вот-вот развалится под собственным весом.
После того как ее проткнули насквозь длинной заостренной жердью, Вадик сразу понял что к чему.
— А ну-ка пойдем, поможем парням! — распорядился он и, закинув «калаш» за спину, принялся помогать Хурту проткнуть колоду очередной жердью.
Труднее всего пришлось, когда пришлось держать на весу тяжеленное сырое бревно, пока концы лианы снова привязывались к вершинам деревьев.
— Твою ж мать! — тяжело отдуваясь, проговорил Вадик, с трудом переводя дух.
— И не говори, начальник! — вторил ему Батек. — Так и грыжу недолго нажить!
Но самая тяжелая часть работы была еще впереди. Теперь было нужно за свободный конец лианы, переброшенный через толстую ветку дерева, стоящего в отдалении от холма, подтянуть к нему бревно, пронзенное насквозь тремя жердями.
К тому времени, когда охотникам, наконец, удалось сделать это, они уже валились с ног от усталости. Зато теперь, три острых деревянных жала, словно гигантская вилка, подвешенная высоко над землей, угрожающе торчали в направлении холма. Они были готовы поразить обитателя подземной норы, как только тот вздумает выбраться наружу. Для этого нужно было лишь рубануть топором по канату, который удерживал всю эту смертоубийственную конструкцию.
— Чего они там тянут? — нервно теребя цевье автомата, пробормотал Вадик.
Он всерьез опасался, что гнилое, трухлявое бревно не выдержит и в самый ответственный момент разломится пополам под собственной тяжестью.
— Ну и как они собираются выкуривать эту тварь из-под земли? — тяжело отдуваясь, поинтересовался Борис, подходя к нему.
— Меня больше интересует, что мы будем делать, когда осьминог вылезет и попрет на нас! А эта хитроумная ловушка возьмет, да и не сработает! — сварливо пробормотал капитан. — Сдается мне что, эта охота обойдется нам в уйму патронов!
Тем временем, охотники набросали сверху на холм веток и подожгли их. Причем важна была не столько температура, сколько количество дыма распространяемого костром. Для этого, троглодиты бросили в огонь охапку какой-то оранжевой травы, после чего холм окутался удушливым белым дымом.
— Чумовой, какой косячок вышел! — заходясь кашлем, восхитился Батек. — Продирает аж до самых кишок!
Видимо, так думал не он один, потому что земляной холм вдруг неожиданно вздрогнул. Ощущение было такое, словно началось землетрясение. Несколько троглодитов, находящихся слишком близко к нему, попадали на землю. Быстро поднявшись на ноги, они проявили похвальное благоразумие и поспешили отойти подальше от эпицентра колебаний.
Вадик, и бывшие с ним бойцы, также попятились и взяли оружие наизготовку. Но никто не предполагал, что выбиравшееся из своей норы чудовище окажется таких огромных размеров.
Комья земли полетели в стороны, а из норы наружу вывалилось нечто кошмарное. Осьминог был цвета вареной свеклы с черными замысловатыми разводами. Его, сплошь покрытая шершавыми бородавками, кожа лоснилась слизью. Два ряда фасетчатых глаз свирепо уставились на потревоживших его покой смельчаков. Длинный, кривой клюв, грязно-желтого цвета, злобно щелкал.
