Питер Джеймс - В плену снов
Потом она услышала плеск воды и стук мотора, быстро приближавшийся к ним.
– Ты слышишь? – спросила она.
Ричард снял свои солнечные очки и засунул их в карман. Он всматривался в туман хмуро и обеспокоенно.
– Ты не мог бы грести чуточку быстрее?
Он осмотрелся:
– Я не уверен, верным ли курсом я гребу. Этот проклятый туман опустился так быстро. Надеюсь, что он вскоре рассеется, смотри, это же просто клочья.
– Да греби же ты, бога ради! – пронзительно закричала Сэм, пытаясь встать и тут же падая обратно в лодку, отчего та стала раскачиваться, да так сильно, что вода перехлестывала через планшир.
– Таракашка, поосторожнее, не надо делать резких движений.
Она почувствовала, как ледяная вода проникает сквозь подошвы.
– Это же движется на нас, – сказала она. – Прямо на нас. Неужели ты не слышишь?
– А это тебе тоже снилось?
– Я не знаю. Не знаю я, что мне снится, черт подери.
Глухие удары все усиливались, и она увидела, как Ричард искоса глядит на нее сквозь туман.
– Все будет нормально, – успокаивал он, налегая на весла. – Нам надо просто продолжать двигаться.
Она повернулась и, вытянув шею, попыталась что-нибудь рассмотреть сквозь плотное белое облако.
Пропеллер.
Ее снова охватила дрожь.
Пропеллер.
Никакой не вентилятор. А пропеллер! И не самолета.
А судна!
А потом она увидела огромную черную тень, почти над ними.
– Эй! – завопила она. – Эй!
Вода тяжелая, словно пули, перехлестнула через них, обжигая холодом и больно ударяя. Их лодка зачерпнула боком, потом бешено откачнулась назад, отчего Сэм сорвало с сиденья, и она упала на дно, громко хлопнувшись прямо под ноги Ричарду. Она услышала глухой рев двигателя, мощные удары винтов-пропеллеров, которые молотили по воде, взбивая ее в безумно-дикую водяную пыль. Гигантские тяжелые волны обрушивались на них, словно стремительный водопад. Лодку швыряло с борта на борт.
«Сейчас мы перевернемся», – подумала она.
А потом наступила тишина.
Это исчезло. Пропало.
Абсолютная тишина, если не считать шлепанья воды от еще раскачивающейся лодки.
Вода стекала по ее лицу, обжигая глаза маслянистым грязным потоком, пахнущим отработанным топливом. Твидовые брюки Ричарда промокли насквозь, волосы спутанными прядями прилипли ко лбу.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
Лодка накренилась набок.
– Где оно?
– Вот сволочи! Прошли на такой скорости в таком тумане…
– Я его не слышу. Куда оно делось? Что это было, Ричард? Что это, черт подери, было?
Она отползла назад на коленях, потом осторожно села, вытирая воду с лица и отбрасывая волосы назад.
– Что-то вроде скоростного катера.
– А почему мы больше не слышим его?
– Что ты имеешь в виду?
– Он же… как… он просто исчез, – сказала она. – Растворился в воздухе.
Она всматривалась в клубящуюся белизну вокруг них, дрожа от холода и страха. А потом, совсем рядом, послышалось жужжание стартера, резкий громоподобный гул какого-то мощного двигателя и звуки ударов по воде.
Чей-то голос закричал из тумана:
– Эй! Там! Все в порядке? Эй?
Двигатель сделал два-три оборота и снова заглох.
– Эй?
Какой-то массивный темный контур возник за спиной Ричарда, туман развеялся, и она увидела корму большого шикарного моторного катера. За его штурвалом стоял мужчина в клетчатой шерстяной куртке и в шапочке для бейсбола – он обеспокоенно смотрел вниз.
– Простите. Извините меня.
Позади него виднелась кабинка, дымчатые стекла которой закрывали жалюзи с широкими планками, сквозь которые Сэм разглядела фигуру: какой-то мужчина смотрел в их сторону.
– Ах ты, псих проклятый! – заорал Ричард.
– Извините меня, извините меня. – Рулевой поднял вверх руки. – Все в порядке?
Ричард успокаивающе помахал рукой.
– В порядке все, все в порядке! – крикнул он по-французски.
Сэм перехватила взгляд мужчины из-за жалюзи, увидела злорадную, самодовольную ухмылку, разглядела его настолько, что была почти уверена…
Это был Андреас Беренсен.
Рулевой ткнул с громким стуком вперед рукоятку переключения передач, и, когда катер медленно стал отваливать прочь, туман на мгновение рассеялся, и они ясно увидели в отдалении берег. А потом туман снова опустился, словно занавес на сцене, и в нем исчезли и катер, и берег.
– Ты его видел? – спросила Сэм.
– Его?! Кого?
– Твоего приятеля!
– Моего приятеля?
– Да-да, твоего приятеля! Ты его видел?
– Что ты имеешь в виду, таракашка? Какого моего приятеля?
– Андреаса. Он был на этом катере.
– Да не смеши ты меня, черт подери!
– Он наблюдал за нами. Я видела его в кабинке.
– Ты думаешь, что он мог просто остаться внутри и не выйти? Это Андреас-то? – Он засмеялся. – Он обязательно бы вышел. Он же один из моих самых лучших друзей. Господи, таракашка, у тебя в самом деле какой-то пунктик насчет него. Он ведь тебе не нравится, да? На этом катере не было больше ни души. Твое сознание вновь выкидывает какие-то штучки.
– Мне это не пригрезилось. Там кто-то был в той кабинке. И я уверена, это был Андреас.
Ричард пожал плечами:
– Ты просто сходишь с ума, таракашка. В самом деле, может быть… когда мы вернемся обратно, тебе следовало бы съездить повидаться с Бэмфордом?
Она отвернулась и рассерженно уставилась в непроглядный туман, прислушиваясь к звуку удаляющегося катера, который набирал скорость. Когда тарахтение двигателя стихло, она услышала другой звук, похожий на отдаленный смех, медленно перекатывающийся по озеру, будто его несло ветром.
Не считая, конечно, того, что никакого ветра и в помине не было.
39
Пейзаж бесшумно проплывал за окном. Сквозь темные пихты пробивался солнечный свет. Сэм внимательно наблюдала за приплясывающей трехконечной звездочкой, трепещущей на краешке капота, словно танцор в немом фильме. Ей казалось, что она очутилась внутри плотного кокона. В машине стоял густой запах новой кожи. Сэм ласково погладила пальцами мягкую кожаную обивку сиденья, испытывая почти чувственное наслаждение от прикосновения к ней.
Справа дорога круто спускалась вниз, о чем предупреждали несколько дорожных знаков: толстые извилистые линии, две стрелки, черная и красная, и большой восклицательный знак. Ричард резко затормозил, и она уперлась ногами в нишу на полу под толстым ковровым покрытием. Странно было видеть Ричарда сидящим слева от нее за рулем. Она попыталась вспомнить, почему они оказались в этом «мерседесе», а не в их собственном БМВ. Она еще раз присмотрелась к ярко-зеленому капоту. Отвратительно. Отвратительный цвет для такой дорогой машины. Гадость ужасная!
