Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 2
– Марла! – позвал ее Донован. Она остановилась, обернулась. На лбу ее появилась задумчивая складка.
– Стэнли? – недоверчиво спросила она. Он осторожно кивнул, улыбнулся. – Ты… – Марла взмахнула рукой, пытаясь собраться с мыслями. – Ты отрастил волосы? – спросила она первое, что пришло в голову.
– Волосы? – теперь нахмурился Донован. – Наверное. – Он машинально тряхнул головой. – А ты…
– Я тоже отрастила, – улыбнулась Марла.
– Да. И…
– И?
– Я не знаю. – Донован снова тряхнул головой. – Могу я зайти?
– А ты один? – Марла попыталась заглянуть в машину, рядом с которой стоял Донован, увидела рыжеволосую голову Сэнди.
– Я с другом.
– Понятно.
– Да. – Донован открыл дверку «Фиесты». – Сэнди, ты можешь выйти на минуту? Я хочу познакомить тебя с моей… – Он замялся.
– Сэнди? – Марла прищурилась. Подошла ближе.
– А ты Марла, верно? – спросила ее Сэнди.
– Верно, – Марла улыбнулась, бросила короткий взгляд на Донована. – А она молодая. Сколько ей? Восемнадцать? Девятнадцать?
– А тебе? – спросила ее Сэнди, снова привлекая к себе внимание. – Тридцать? Сорок?
– Мило, – Марла улыбнулась, не обращая внимания на колкость. – Так вы, значит, друзья? – спросила она Донована.
– В каком-то роде.
– Зайдете? – ее взгляд устремился к Сэнди.
– Нет.
– Почему?
– Мне надо ехать, а Стэнли… – Сэнди наградила Донована вопросительным взглядом. – Я не знаю. Если хочешь, то ты можешь остаться здесь.
– А я могу остаться? – спросил он Марлу.
– Ты имеешь в виду, будешь ли ты мешать кому-то еще, кроме меня? – она сдержанно улыбнулась. – Нет.
– Тогда я останусь.
– Ну и отлично! – вспыхнула Сэнди, развернулась, села в машину, вышла, снова села, включила зажигание.
– Сэнди! – Донован спешно открыл дверку «Фиесты». – Мои вещи.
– Ах, конечно, – она улыбнулась, ругая себя за вспыхнувший румянец.
– У тебя все будет хорошо?
– А ты как думаешь?
– Думаю, да.
– Тогда иди.
– Я должен.
– Я поняла. – Сэнди покраснела сильнее. Донован забрал с заднего сиденья рюкзак.
– Это все твои вещи? – спросила его Марла, когда Сэнди уехала.
– Я не пускал корней.
– Понятно. – Она помолчала, но все-таки решила спросить. – А тот ребенок на заднем сиденье… Он твой?
– Нет. – Донован тоже помолчал, но затем все-таки решил сказать. – Я думал, мой здесь.
– Ты сбежал, – сказала Марла, не глядя ему в глаза.
– Понятно.
– Я ждала тебя так долго, как только могла.
– Понятно.
– И не смей меня обвинять. – Марла развернулась и не оглядываясь пошла прочь.
Вызванный лифт долго не приходил, затем долго поднимал ее наверх. Оказавшись в своей квартире, Марла сняла плащ, но так и продолжила стоять в прихожей.
Донован подошел к двери и осторожно нажал на кнопку звонка. Марла вздрогнула, резко обернулась, выждала около минуты и только потом открыла.
– Я думала, ты ушел, – сказала она.
– А я думал, ты обиделась.
– Уже нет.
– Уверена? – спросил Донован. Вместо ответа Марла отошла в сторону.
– Заходи, – она улыбнулась. Донован кивнул, оставил свой рюкзак у входа, прошел на кухню.
– Не пойму, что изменилось, – сказал Донован, оглядываясь по сторонам. – Мебель, кажется, та же, но… – он заметил оставшуюся на стуле мужскую рубашку. – Понятно.
– Ты ушел.
– Я помню, – Донован сел за стол.
– Сварить тебе кофе? – предложила Марла. Донован кивнул, бросил короткий взгляд на старую кофеварку. Знакомую кофеварку. – Чем ты занимался все это время? – спросила Марла. – В первый месяц я заходила пару раз к тебе на работу. Думала, ты просто получил где-то предложение получше. Или нашел кого-то получше. Где-то… В городе побольше… Подальше отсюда…
– Не знал, что ты будешь меня искать.
– Да я сама не знала, а потом…
– Да.
– Да. – Марла подошла к плите.
– Ты изменилась.
– Ты тоже. – Марла поставила на стол две чашки кофе: маленькие, белые.
– Злишься на меня?
– Нет, а ты на меня?
– Еще не понял.
– Я не могла ждать тебя два года.
– Дело не во мне. – Донован взял чашку кофе, сделал глоток. – Сладкий.
– Ты пьешь без сахара? С каких это пор?
– Не помню.
– Вот видишь, изменилась не только эта квартира.
– Да, – согласился Донован, допил кофе. – Могу я остаться?
– Возможно, – Марла сдержанно улыбнулась. Донован отнес чашку в раковину, подошел к Марле, обнял за плечи. – Не так быстро, – сказала она.
– Почему нет?
– Потому что ты не можешь приходить и уходить, когда тебе захочется.
– Но ты же сказала, что я могу остаться.
– Остаться можешь.
– Понятно. – Донован вышел из кухни.
В эту ночь он спал на диване в гостиной. Все казалось нереальным, словно воспоминания, приходящие иногда во снах. Дверь в спальню была закрыта. Дверь, за которой спала Марла. Утром за завтраком Донован назвал ее именем Сэнди, но она притворилась, что ничего не заметила.
– Тебе оставить денег на такси? – спросила Марла.
– На такси?
– Ты разве не собираешься вернуться на прежнюю работу?
– Я не знаю… – честно признался Донован. – Сомневаюсь, что там меня ждут. К тому же я только что вернулся и… – он встретился взглядом с Марлой, отвернулся.
– Если решишь сбежать, то я пойму, – сказала она, перед тем как уйти.
Донован кивнул, но не сбежал, хотя мысли об этом действительно были. Спустя неделю он вернулся на свою прежнюю работу. Спустя месяц он вернулся в свою прежнюю кровать. Иногда ему начинало казаться, что все изменилось. Иногда – что все осталось прежним. Воспоминания приходили лишь во снах, да и то зачастую о них напоминал лишь холодный пот, который пропитывал простыни после пробуждения.
– Что, черт возьми, с тобой случилось за это время? – спрашивала Марла за завтраком.
– Я же не спрашиваю тебя о хозяине мужских вещей, оставшихся в доме, – отшучивался Донован, и Марле, как правило, этого всегда хватало. Но не ему.
Он хотел и не хотел вспоминать одновременно. С одной стороны была Сэнди и что-то теплое и светлое, как полуденное солнце в летний день, но с другой стороны всегда скрывалось нечто пугающее, мрачное, склизкое, словно ожившая ночь, протянувшая к зазевавшейся жертве наполненные ядом щупальца. И если первое заставляло улыбаться, то второе всегда рождало крик ужаса. Самым кошмарным для Донована было то, что чем сильнее он пытался вспомнить свои кошмарные сны, тем изворотливее они становились, ускользая от него. Он знал, что в прошлом что-то осталось, но вот только что?
– Может быть, виной всему женщина? – спрашивала Марла. – Ты всегда был таким ранимым, – затем на ее губах всегда появлялась улыбка, заставлявшая Донована хмуриться сильнее. – Нет? Не женщина? Кто тогда? – она поднималась с кровати, закуривала сигарету, молчала какое-то время, затем спрашивала о мужчинах.
