Стивен Кинг - Зеленая Миля
Перси закричал — звук был приглушенный, словно сквозь ленту, — и сделал еще одну попытку освободиться. На секунду их губы разъединились, и я увидел черный кружащийся поток, перетекающий из Джона Коффи в Перси Уэтмора. То, что не попадало через искривленный рот, заходило через ноздри Перси. Потом рука на затылке опять напряглась, и губы Перси снова прижались к губам Джона Коффи, он был словно приколот к нему.
Левая рука Перси разжалась. Его драгоценная деревянная дубинка упала на зеленый линолеум. Он больше ее не поднял.
Я пытался рвануться вперед, наверное даже рванулся, но движения мои были слабыми и неуверенными. Я схватился за пистолет, но кобура была крепко застегнута, и мне не сразу удалось его вытащить. Под ногами у меня словно закачался пол, точно так же, как в спальне маленького уютного дома начальника тюрьмы. Я, конечно, в этом не уверен, но знаю, что одна из ламп на потолке взорвалась. Осколки стекла посыпались на пол. Харри вскрикнул от удивления.
Наконец мне удалось сдвинуть предохранитель у моего пистолета тридцать восьмого калибра, но прежде чем я выхватил пистолет из кобуры, Джон отпустил Перси и отошел назад в свою камеру. Джон кривился и тер губы, словно попробовал что-то нехорошее.
— Что он сделал? — закричал Брут. — Что он сделал, Пол?
— То, что он вытянул из Мелли, теперь внутри Перси.
Перси стоял, прислонившись спиной к решетке камеры Делакруа. Широко открытые глаза его не видели — два ноля. Я осторожно подошел к нему, ожидая, что он начнет кашлять и задыхаться, как тогда Джон, но Перси не кашлял. Сначала он просто стоял. Я помахал пальцами перед его лицом:
— Перси! Перси, ау! Проснись!
Никакого эффекта. Брут подошел и протянул руки к лицу Перси.
— Не помогает, — сказал я.
Не обращая на меня внимания, Брут хлопнул в ладоши два раза перед самым носом Перси. И это помогло, или так нам показалось. Его веки вздрогнули, и он стал ошарашенно смотреть по сторонам словно его стукнули по голове и он пытается вернуться в сознание. Перси перевел взгляд с Брута на меня. Все годы позднее я был уверен, что он не видел нас, но тогда решил, что он приходит в сознание.
Он отошел от решетки, слегка шатаясь. Брут поддержал его.
— Расслабься, парень, с тобой все нормально?
Перси не ответил, просто обошел Брута и направился к столу дежурного. Не скажу, что он пошатывался, вовсе нет, но осанка его как-то покривилась.
Брут протянул за ним руку. Я эту руку оттолкнул.
— Оставь его.
Произнес бы я эти слова, знай, что произойдет потом? Я задавал себе такой вопрос тысячу раз после той осени 1932-го. Но ответа не получил до сих пор.
Перси прошел двенадцать или четырнадцать шагов, потом остановился, опустив голову. Он стоял напротив камеры Буйного Билла Уортона. Уортон все еще выводил носом рулады. Он все проспал. Он проспал и свою смерть, теперь я так думаю, и в этом ему повезло гораздо больше, чем всем, кто закончил свои дни здесь. Повезло больше, чем он того заслужил.
Прежде чем мы поняли, что происходит, Перси поднял пистолет, шагнул к решетке камеры Уортона и выпустил шесть пуль в спящего. Просто бам-бам-бам, бам-бам-бам, так быстро, как только смог нажать на курок. В закрытом помещении звук получился слегка приглушенным, но, когда наутро я рассказывал обо всем Дженис, я едва слышал собственный голос, так сильно звенело в ушах.
Мы все четверо подбежали к нему. Дин первым — даже не знаю каким образом, ведь когда Коффи схватил Перси, Дин стоял позади и меня, и Брута, — но он успел. Он схватил Перси за руку, готовясь вырывать пистолет, но оказалось, что не нужно. Перси разжал руку, и пистолет упал на пол. Глаза его скользили вокруг, как коньки по льду. Потом послышался низкий свистящий звук и резкий запах аммиака — отказал мочевой пузырь Перси, а затем треск и более густой запах, когда заполнялась и другая сторона его брюк. Взгляд его устремился в дальний конец коридора. Эти глаза, насколько я знаю, больше ничего не видели в реальном мире. В начале своего повествования я упомянул о том, что Перси был уже в Бриар Ридже, когда спустя два месяца после всех этих событий Брут нашел разноцветные щепочки от катушки Мистера Джинглза, и я не лгал. Он так и не получил кабинета с вентилятором в углу, никогда не издевался над сумасшедшими пациентами. Но думаю, что ему досталась по крайней мере отдельная комната.
В конце концов, ведь у него были связи. Уортон лежал на боку, прислонившись спиной к стене камеры. Было плохо видно, много крови, она впитывалась в простыню и капала на бетон, но следователь сказал, что Перси стрелял отлично. Вспомнив, как Дин рассказывал, что Перси бросил в мышь дубинку и лишь чуть-чуть промахнулся, я не удивился. На этот раз расстояние было меньше, а цель — неподвижна. Одна пуля угодила в пах, одна — в живот, одна — в грудь и три — в голову.
Брут кашлял и отмахивался от пистолетного дыма. Я тоже кашлял, но не замечал этого.
— Конец строки, — резюмировал Брут. Голос его был спокойным, но в глазах безошибочно читалась растерянность.
Я посмотрел вдоль коридора и увидел, что Джон Коффи сидит на краю своей койки. Руки снова сложены между колен, но голова поднята, и вид совсем не больной. Он слегка кивнул мне, и, к своему удивлению, как в тот день, когда я протянул ему руку, я кивнул в ответ.
— Что же нам делать? — причитал Харри. — О Боже, что мы будем делать?
— А ничего мы не можем, — произнес Брут все тем же спокойным голосом. — Нас повесят, правда, Пол?
Мой мозг начал соображать очень быстро. Я посмотрел на Харри и Дина, глядевших на меня, словно перепуганные дети. Я посмотрел на Перси, стоявшего, опустив руки и открыв рот. Потом — на своего старого друга Брутуса Ховелла.
— С нами все будет в порядке.
Перси наконец начал кашлять. Он согнулся вдвое, уперев руки в колени, его почти тошнило. Лицо стало наливаться кровью. Я открыл было рот, чтобы приказать остальным отойти, но ничего сказать не успел. Он издал звук, напоминающий нечто среднее между отрыжкой и кваканьем, и выпустил изо рта облачко чего-то черного и струящегося. Оно было вначале таким густым, что на секунду голова Перси скрылась в нем. Харри произнес «Господи, помилуй», слабым и влажным голосом. Потом облачко побелело и стало похожим на свежевыпавший снег, мерцающий под январским солнцем. Через секунду все исчезло. Перси медленно выпрямился и опять невидяще уставился в дальнюю точку Зеленой Мили.
— Мы ничего не видели, — сказал Брут, — так, Пол?
— Да. Я не видел, и ты тоже. А ты Харри?
— Нет, — ответил тот.
— Дин?
— Видел что? — Дин снял очки и стал протирать. Я думал, он выронит их из трясущихся рук, но он удержал.
