Карен Чэнс - Дочь полуночи
Затем почва сбоку от меня вздыбилась, как черные морские волны, и я побежала. Наверное, я могла обогнать многих созданий, живущих на земле, однако не саму землю. Я успела добежать до границы виноградника, когда стена почвы ударила меня с силой хорошей дубины. Я пыталась нырять под эти волны, но им не было конца. Целые акры земли падали на меня со всех сторон, изможденные мускулы стенали, пока я вела неравный бой. Я тонула в крошечных песчинках, плотная завеса которых душила меня. Измученные легкие наполнились пылью, в глаза и уши набилась грязь, тяжелые комья сыпались дождем, подобные ударам сотен кулаков.
Я сопротивлялась, изо всех сил боролась с тяжким грузом, но уже не сознавала точно, где верх, а где низ. Я не знала, прокапывала ли себе дорогу наверх, к воздуху и жизни, или же наоборот. Помогала ли я себе освободиться или же рыла могилу?
Затем что-то корявое и жесткое обвилось вокруг лодыжки и дернуло. Земля, казалось, не хотела меня отпускать, но она не могла помешать движению этой грубой веревки. Последовал мощный рывок, и я пулей вылетала из пасти земли.
В глаза мне набилось слишком много пыли, поэтому я почти ничего не видела, однако ощутила, как упала на виноградные лозы, словно канатоходец в страховочную сетку. Виноград смягчил падение, хотя и несильно. Последние остатки воздуха покинули легкие, когда я ударилась о землю, да так, что загремели кости. Секунду я просто лежала неподвижно, совершенно ошеломленная, затем принялась выкашливать и выплевывать огромные комки коричневой слизи, пытаясь втянуть в себя между приступами как можно больше воздуха.
Я слышала, что вокруг грохотала битва, но прошло несколько минут, прежде чем мой разум вполне осознал этот факт. Наконец я утерла рот тыльной стороной ладони, вырвалась из объятий лоз, включая ту, которая до сих пор цепко держала меня за лодыжку, и увидела, как Клэр наступала на одного из Сварестри. Я вскочила на ноги, уверенная в том, что уже опоздала, Клэр погибла, но вместо того заметила, как эльф пошатнулся, упал на колени и завизжал. Понятия не имею, что делала с ним подруга. Она ведь даже не касалась противника, но тот вел себя так, словно его убивали медленно и мучительно.
Я выбралась из виноградных лоз, покрытая коркой грязи, которая шелушилась, мешала смотреть, но Клэр сама заметила меня. Она яростно пнула эльфа по ребрам и кинулась ко мне. Подруга что-то кричала, однако мои уши, забитые почвой, не могли ничего разобрать. У нее за спиной Хейдар сражался с двумя эльфами. Судя по всему, он прекрасно обходился без посторонней помощи. Я не могла понять, как они сумели расправиться с остальными противниками, в особенности с их главарем.
Клэр налетела на меня, рыдая и дрожа. Этого столкновения оказалось достаточно для того, чтобы грязевая пробка выскочила из левого уха. Поэтому я услышала, как подруга с королевским достоинством, хотя и несколько несвязно, запрещала мне соваться в драку.
Я дико озиралась по сторонам, высматривая главного эльфа, но так нигде и не увидела его, зато заметила Кэдмона, который стоял на коленях, упираясь ладонями в землю. Нет, не совсем так. Его пальцы глубоко зарывались во влажную черную почву. Виноградные лозы обвивались вокруг рук эльфа, ползли по спине, укрывая его живой мантией. Он не заметил меня. На его лице застыло в высшей степени сосредоточенное выражение, граничившее с болью. Рядом с Кэдмоном неподвижно лежали два воина-эльфа, проткнутые молодыми виноградными ростками, которые прямо у меня на глазах разрастались, зеленели и тянули свои листочки к темному небу.
— Если ты хоть раз сделаешь так, то я убью тебя своими руками! Господи, я думала, что ты погибла. — Клэр вдруг обняла меня так крепко, что мои несчастные ребра заныли.
Я застонала. Подруга отпустила меня, секунду посмотрела, а затем разразилась слезами.
Я выплюнула еще немного земли и уставилась на приятельницу, не зная, что делать дальше. Никогда раньше я не видела Клэр такой расстроенной. Обычно она сохраняла спокойствие при любых обстоятельствах.
Я перевела взгляд и увидела, как Хейдар обезглавил одного противника и обрушил всю свою ярость на другого.
— Г-где главарь? — удалось прохрипеть мне.
Кажется, это был правильный вопрос, потому что Клэр перестала плакать и сейчас же рассвирепела.
— Эсубранд, — выплюнула она, и ее щеки вспыхнули. — Я обязательно разыщу этого трусливого мерзавца и сделаю... сделаю... Боже мой, я даже не могу придумать, что именно, но это будет нечто по-настоящему скверное!
Хейдар уже заканчивал со вторым противником. Я решила, что теперь можно и упасть, так и сделала, но немедленно пожалела об этом, потому что Клэр снова заплакала и принялась меня трясти.
— Я не мертвая, — произнесла я настолько отчетливо, насколько позволяло горло, забитое землей.
— Вода, — ахнула она. — Тебе нужно воды!
«Мне нужно поваляться пару месяцев на пляже, но сойдет и вода».
Я кивнула, и Клэр побежала к дому.
«Интересно, что бы сказал Луи Сезар, если бы увидел меня сейчас, после того, как я похвалялась своей боеготовностью», — подумала я и решила сесть.
Кэдмон закончил растить виноград. Два эльфа превратились в холмики, заросшие лозой, причем на ветках уже начали появляться крошечные грозди. Он упал на землю рядом со мной, чем-то страшно довольный.
— А вы быстро вернулись, — прохрипела я.
— Кажется, я едва не опоздал, — отозвался он, беря мою грязную, исцарапанную, окровавленную руку. — Прошу прощения. — После чего эльф притянул меня к себе и поцеловал.
Сила запела в воздухе. Я ощутила ее на своем языке, густую, вязкую и сладкую. Затем она растеклась по мне весенними ручьями. Мое тело, напоминающее обожженную почву, жадно впитывало ее. Кэдмон провел рукой по моему боку. Все мое тело встрепенулось и ожило. Я открыла глаза, но не увидела знакомого эльфа. Существо, державшее меня, оказалось светом, сияющим в темноте, ярким как солнце, вечным, словно горные цепи. Было просто невозможно ошибиться относительно его природы.
Постепенно яркий свет померк. Я пришла в себя и прежде всего подумала о том, что Раду придется разбивать новый виноградник. Ровных, симметричных рядов больше не было. Теперь здесь царило настоящее буйство зелени. Кругом пробивались молодые лозы и тоненькие деревца, отовсюду свисали изящные гирлянды бугенвиллеи и гибискуса, украшенные тяжелыми соцветиями. Они покачивались на прохладном ветру, время от времени роняли оранжевые или пронзительно-розовые лепестки на мягкий зеленый ковер травы. Грозовые тучи разошлись. Небо сияло бледной синевой, омытой дождем.
— «Кэдмон» на гаэльском означает «великий король», — сказала я, когда у меня над головой распустилась виноградная гроздь, похожая на живой фейерверк.
