Алексей Атеев - Карты Люцифера
– Как, однако, ты здорово ориентируешься, – заметил Артем. Ему вдруг показалось, что его заманивают в ловушку.
Ладейникова, видимо, догадалась о подозрениях нашего героя. Она хмыкнула:
– Никак струхнул?
– Чего мне бояться, – обиделся Артем. – Просто все уж больно гладко получается. Пришли, нашли…
– Пока еще ничего не получилось, – отозвалась профессорша, как показалось Артему, с некоторой неуверенностью. – Давай, шагай шибче… Я замерзла.
Они шли вдоль забора, отстраняя лезущие в лицо ветви елок.
– Где-то здесь… – сказала Ладейникова. – Да вот она!.. Пришли наконец.
Утопая в мокром снегу, путники прошли еще метров пятьдесят и наконец приблизились к входу. Одно из окон первого этажа было освещено.
Где-то в глубине дома гулко бухнули напольные часы. Артем машинально взглянул на светящийся циферблат своего «Ориента». Ровно двенадцать.
С последним ударом раздался голос Ладейниковой:
– Стучи!
Артем неуверенно ударил кулаком в дверь.
– Не так. Громче! У тебя что, сил не осталось? Ногами поработай…
– Кого там в полночь черт принес? – послышалось из-за двери недовольное старушечье шамканье. Марья Ивановна, экономка, опознал голос Артем.
– Пустите погреться, – жалобно заговорила профессорша. – Мы, несчастные странники, сбились с пути. Замерзаем, матушка… Отвори, голубушка, дверцу. – Ладейникова хихикнула в кулак.
– Никого пущать не велено, – отозвалась Марья Ивановна, – хозяин строго-настрого запретил.
– А ты, милая, пойди, испроси у него разрешения. А мы уж подождем. Не откажи, сладкая… Совсем прозябли… Рук-ног не чуем.
Из-за двери послышалось невнятное бормотанье и звук удаляющихся шагов.
– Не пустят, – заметил Артем. – Зря ехали. Нужно к машине возвращаться, а то совсем околеем.
– Погоди, не суетись. Сейчас она вернется и откроет… – уверенно заявила Агния.
Так и случилось. Минут через пять звякнули запоры, дверь отворилась, и на путников повеяло теплом.
– Заходите, хозяин разрешил. Сам хочет на вас посмотреть, – заговорила экономка. – Эге, да это личности известные. Ты, голубка, давненько здесь не бывала, а вот молодец покинул нас не далее как вчера. Снимайте вашу обувку, надевайте тапочки, и к самому. Эге, парень, да ты ножки-то застудишь. Погоди, я тебе носки выдам. – Она вытащила из стоявшего в прихожей шкафа и заставила надеть пару шерстяных носков грубой вязки.
Все происходящее никак не походило на преддверие стремительной атаки, которую предполагал Артем. Носки, тапочки… Наконец опознание Марьей Ивановной профессорши возродило в Артеме угасшие на время подозрения.
– А эта псина тоже с вами?! – изумленно спросила экономка. – Не пущу! Пускай у порога дожидается.
Сенбернар издал тихий, но грозный рык, и Марья Ивановна попятилась.
– А, делайте что хотите! – махнула рукой она. – Вижу, не с добром пришли. Ступайте за мной.
Артем, а за ним и остальные проследовали по коридору и очутились в той самой комнате с аквариумом, в которой Артем уже бывал. Только сейчас наш герой обнаружил, что здесь действительно имеется камин. В нем потрескивало несколько здоровенных поленьев. У камина за низеньким столиком сидели два человека. В полумраке лица были плохо различимы, однако Артем тут же понял: один из присутствующих – хозяин дома, а второй – его верный клеврет Иван Николаевич.
– Ага-ага, – не здороваясь, воскликнул Трофим Петрович. – Гости пожаловали, да какие!.. Наша знаменитая ведьма, собственной персоной. Конечно же, я ждал твоего визита, вот только не в полночный час. Однако, согласно канонам жанра, ты как раз вовремя. А твой спутник?.. Он-то какими судьбами?! Почему вы вместе? Я считал вас антагонистами. Однако неисповедимы пути… э-э… И животное… А его зачем притащили? Довольно странная у вас компания. Какова цель визита? Бить меня будете?
– Для начала не мешало бы предложить нам сесть, – спокойно заметила Ладейникова.
– Это всегда пожалуйста. – Трофим Петрович поднялся и придвинул к столу два стула. – Устраивайтесь. Вы, наверное, замерзли? На дворе непогода. Мы тут с коллегой пьем глинтвейн. Присоединяйтесь. – Он достал два высоких стакана, наполнил их из стоящего на столе тяжелого серебряного ковша. – Прошу вас, господа.
Добрый глоток какого-нибудь крепкого пойла, по мнению Артема, оказался как нельзя кстати. Он глотнул из своего стакана. Напиток был непривычен (горяч и чересчур прян), но в целом неплох, тем более что составитель явно не пожалел хорошего коньяка.
– Итак, с чем пожаловали? – поинтересовался Трофим Петрович после паузы.
– Ну… – протянула Ладейникова, – нужно прояснить некоторые моменты.
– А чего тут прояснять, и так все ясно. Твои возможности мы наблюдали. Увы, они чересчур преувеличены, а точнее, и вовсе не присутствуют. Суета и вздор.
– Зачем ты убил Манефу?
– Да, собственно, просто так. Можно сказать, защищаясь. Ведь она бросилась на меня… – Трофим Петрович хохотнул. – Прямо как собака. В горло хотела вцепиться. До чего преданное существо! Ну, я ненароком…
– А карты?
– Что – карты?
– Разве они принадлежат тебе?
– А кому же? Может, это твоя собственность?
– Естественно, моя.
Только теперь Артем разглядел, что черная шкатулка с пятиконечной рубиновой звездой стоит на столе.
– Ты у меня их украл!
– Ну, так верни назад… если сумеешь.
При этих словах Иван Николаевич поднялся во весь свой гренадерский рост и угрожающе навис над Агнией.
– Мы, – сказал он, – так понимаем… Никто не может требовать того, что принадлежало не ему. Да и вообще… Зачем вам карты?
– А вам зачем?
– Объясняю. Ради поднятия на щит великой идеи. Идеи, которая втоптана в грязь.
– Интересно, что ж это за идея? – равнодушно спросила профессорша.
– Объясняю. Тринадцать лет назад из жизни ушел величайший человек всех времен и народов. С того скорбного часа оппортунисты извратили сущность великого учения… Пошли на поводу у империалистов всех мастей… Проще говоря, пустили идею на распыл…
– Пусть так. Но при чем тут карты?
– С их помощью мы вернем из небытия дух великого вождя. Не знаю – как, не знаю – где, но… Трофим Петрович обещал! И я ему верю!
В зыбких отблесках пламени Артем увидел: щека у клеврета нервически задергалась, лицо перекосилось и стало похоже на шутовскую маску. Артем перевел взгляд на Трофима. Тот как ни в чем не бывало потягивал глинтвейн.
– Я всю жизнь был материалистом и скептиком, – продолжал вещать клеврет, – но Трофим Петрович убедил меня, я заблуждался. Инфернальные силы существуют, и можно заставить их служить великой идее.
При этих словах пес поднялся и сделал несколько шагов к клеврету. Тот не обратил внимания на передвижения собаки. Как токующий тетерев, он настолько упивался собственной значимостью, что не замечал ничего вокруг. Однако Трофим Петрович оказался не столь прост.
