Александр Матюхин - 13 маньяков
– И что дальше-то?
– А дальше что… – Тут товарищ мой тяжело вздохнул, одним махом выпил весь свой стакан и только потом, даже не поморщившись, продолжил: – Стали гаражи обследовать. Долго искать не пришлось, от одного, с краю, воняло натурально как из выгребной ямы. А внутри…
– Ну?!
– Вот это я тебе рассказывать не буду, – покачал он головой. – Извини. Не могу просто. Знаешь, в нашей бригаде много народу старой закалки, разное повидавших, а только вся бригада дружно рыгала куда попало, такая вот пещера, мать его, Али-Бабы нам открылась.
С этими словами он вытащил из-за пазухи простой прозрачный целлофановый пакет, в который были завернуты какие-то бумаги.
– Это мы в гараже нашли. Записи того ненормального… Ты почитай, только будь готов морально: он там много чего понаписал, рассуждения всякие. То ж «мыслитель» оказался, навроде тебя. Философ, блин.
Я было хотел тут же развернуть целлофан и начать чтение, но приятель меня остановил:
– Подожди! При мне – не надо. – Он поднялся. – Пойду… Как уйду – тогда читай, если очень уж любопытно. Только мне потом ничего не говори, ладно? Я тебе эти записки оставляю, чтобы выкинуть из головы хоть на какое-то время. А то спать нормально не могу… А на той неделе я их заберу, они для следствия некоторую ценность представляют.
С этим он меня и покинул.
Я же, изучив предмет разговора, передаю его вам как есть, без каких-либо исправлений в тексте. Написано местами, быть может, немного сбивчиво, но в целом грамотно и, к сожалению, по большей части, совершенно ясным и понятным языком. «К сожалению» потому, что, наверное, лучше бы половину написанного оказалось невозможно понять… Впрочем, судите сами.
Никто не знает, что такое настоящее удовольствие. Я спрашивал об этом у разных людей – умных и глупых – кто говорил одно, кто другое, но ни один из ответов нельзя назвать удовлетворительным. А гложущая меня мысль, идея, слишком необычна, чтобы я мог ею с кем-то поделиться. По крайней мере в разговоре. Возможно, на бумаге получится лучше? Лишь бы эти записи не попались на глаза моей «благоверной» или, еще хуже, нашему мальчишке! Впрочем, он вечно во дворе, а она или на работе, или с подругами, так что времени для того, чтобы изложить свои мысли и наблюдения, а потом припрятать куда подальше, до следующего удобного случая, у меня будет вполне достаточно.
В детстве я стал свидетелем одного ужасного случая. Мы с друзьями играли на улице, а рядом нерадивая мамаша, переходя с детской коляской дорогу у поворота, попала под грузовик. Водитель не видел пешехода, дамочка оказалась в «слепой зоне», тронулся с места на зеленый… Коляска – всмятку, а бабешка осталась жива. Но голосила страшно, на всю улицу.
Конечно, сбежались прохожие, соседи. Женщина выла, сидя прям на дороге в луже крови и еще чего-то, и водила руками, будто пытаясь собрать коляску и то, что было в ней, как какой-нибудь детский развивающий конструктор. Пока приехала скорая, менты, вокруг дурочки уже толпа собралась. Был в той толпе и мой отец. Помню, я, подталкиваемый любопытством, попробовал сунуться туда, поближе к месту разыгравшейся драмы. И в сонме возбужденных голосов услышал знакомый отцовский рык: «Да заткнись ты уже наконец, идиотка!» А кто-то – должно быть, тетя Галя из соседнего подъезда – ответила: «А если б это твоя жена была, а, малахольный?» Потом взрослые заметили меня, вытолкали взашей из толпы, и, что там дальше творилось, я уже не знаю. Но в памяти почему-то отложилась вот эта маленькая сценка: шумные люди, разгневанный отец, воющая белугой молодая мамаша… и риторический тот вопрос, о жене.
Где-то год, а может, и целую жизнь спустя – в детстве время течет неторопливо, не в пример тому бурному потоку, что несет нас, когда мы вырастаем, к неизбежному финалу, – я на уроке физкультуры неудачно упал с каната и сильно ушиб копчик. Боль была жуткая, до слез, до потери контроля над собой. Я валялся на полу и голосил так, что, наверное, оперные певцы обзавидовались, если бы слышали. В те секунды, казавшиеся вечностью, весь мир для меня сузился до размеров красной раскаленной иглы, вонзившейся на всю длину мне в спину чуть повыше задницы. Когда несколько минут спустя боль стала не такой сильной, у меня уже не было мочи ни кричать, ни плакать, я даже дышал с трудом. Но в глубине души в тот момент я был счастлив так, как ни разу до и после этого. Счастлив от того, что пусть и ужасно больно, но уже не так нестерпимо.
Удовольствие, настоящее удовольствие можно постигнуть, лишь испытав сначала нечто прямо противоположное. Как известно, все познается в сравнении. Будем считать эту мысль исходной и от нее отталкиваться…
(Здесь текст обрывался, продолжение обнаружилось на другой странице, и так было несколько раз – очевидно, какие-то кусочки писались в течение продолжительного периода времени с перерывами.)
Сегодня купил гараж.
Он стоил недорого, и пускай жена возмущается, зачем он мне, если машины у нас нет и в ближайшие годы не будет. Есть вещи важнее машин, да разве ей понять. Покупка подходящая. Во-первых, недалеко от дома, можно будет помаленьку готовиться. Лучше ночами, чтобы никто не видел и не лез с дурацкими вопросами. Во-вторых, стены хорошие, плотные. Надо только ворота изнутри обить каким-нибудь звукоизолирующим материалом. Помещение, конечно, не очень большое, и от старого хозяина осталось изрядное количество хлама. Пустые бутылки, гаечные ключи, сломанная ножовка… Не знаю. Может быть, что-то получится использовать?
(…)
Играл с сыном в гараже.
Маленький еще совсем мальчишка, места много не займет. Но, когда я его щекотал в шутку по животику, верещал громко, на улице слышали. Надо будет набить старые наволочки каким-нибудь ненужным тряпьем и обделать как следует ворота. Это будет гасить звук.
(…)
Всю ночь не мог сомкнуть глаз. Жена рядом спала тихо-тихо… как убитая.
А я плакал. И одновременно боялся и желал ее разбудить, чтобы убедиться, что она еще…
Утром прогнал ночные страхи прочь.
Чистота эксперимента важнее всего.
В каком-то смысле даже хорошо, что я переживаю, но крайне важно в нужный момент переступить через себя. Удовольствие, по идее, усилится от волнений испытуемого, то есть меня самого. Напоминание: поискать на свалке крюки для мяса.
(…)
Есть! Этот вечер и ночь вслед за ним прошли в делах. Устал ужасно… Но зато теперь помещение полностью подготовлено. На днях заглядывала супруга, спрашивала, какого черта я здесь торчу сутками? Если бы она знала ответ на свой вопрос… Но это здорово, что она интересуется. Легче будет заманить. Ведь если придется тащить тело, пусть даже и ночью, все равно может кто-нибудь встретиться.
![Айзек Азимов - Робот, который видел сны [Сны роботов]](/uploads/posts/books/56487/56487.jpg)
