Рэйчел Кейн - Последний вздох
— Что мы собираемся делать? — прошептала Клер. — О Боже, Шейн, что мы можем сделать?
Он покачал головой, вздохнул и прижался губами к ее волосам в нежном поцелуе. — Мы победим, — сказал он. — Это наш единственный выбор. Я не знаю как, и я не знаю какой ценой это будет достигнуто. Но мы победим.
— Да. — Голос был хриплым и тихим, но принадлежал он Оливеру. Он стоял в дверях, и Амелия все еще была у него на руках. — Теперь нет никакого выдора. Мы воюем с ними за Морганвилль. За всех нас. — Он посмотрел на Амелию. — И цена будет высокой, мистер Коллинз. Она действительно будет очень высокой. А теперь пошли. Здесь будет не безопасно, да и солнце восходит.
Клер не хотелось вставать, но она именно так и поступила, и помогла Шейну. Оливер смотрел на них мгновение, потом покачал головой.
— Что? — спросил Шейн.
— Я совершенно не понимаю людей, — сказал он. — Почему вы делаете это для нас?
Шейн обменялся взглядом с Клер, и пожал плечами. — Это должно быть сделано, — сказал он. — И вы нужны нам, чтобы остановить Амелию от вытаскивания чеки из бомбы Морганвилля. Она собирается убить нас всех.
Оливер вздохнул. — А с чего ты решил, что я этого не сделаю?
— Потому что ты боец, — сказал Шейн. — Как и я. И теперь ты у руля.
— О, поверь мне, тебе это не понравится, — сказал Оливер с его легким старым кислотным тоном. — Мы даже не начали бороться.
— Хорошо, — ответил Шейн. — Потому что насколько я могу сказать, нам надрали задницы и я устал от этого.
Оливер медленно, странно улыбнулся. — Я тоже, — сказал он. Он повернулся, чтобы уйти и сказал пренебрежительным тоном, — Спасибо.
Он ушел прежде, чем Шейн смог сделать какое-то остроумное замечание. Как, Клер могла сказать, он и собирался поступить.
— Не надо, — предупредила его Клер и приложила палец к его губам. — Просто наслаждайся моментом.
— Хорошо, — сказал он. Он встретился с ней глазами, и в этот момент, она могла видеть абсолютно все в них. Все, что он чувствовал. Весь страх, гнев, ужас и решимость.
И любовь. Так много любви.
— Солнце поднимается, — сказал он. Она моргнула и поняла, что за открытой дверью Передвижной станции появился розовый румянец на горизонте. Новый день.
Возможно последний день.
Он взял ее за руку и повел ее туда, и, несмотря на все, несмотря на тишину и опасность, и все, что она знала, Клер сделала глубокий вдох свежего, чистого воздуха и подумала, Мы победим. Мы должны победить.
И стоя там с восходом солнца, нахлынувшим на них, отгоняя облака, она думала, что возможно, просто может быть, это было возможно.
— Подожди, — сказал Шейн и потянул ее, когда она пошла следом за Майклом, который уже добрался до теней, ниже по тротуару. — Клер.
— Мы не должны здесь оставаться, даже после восхода солнца. Драуги…
Он положил руки по обе стороны от ее лица, посмотрел на нее сверху вниз, и сказал, — Я хочу, чтобы ты поняла кое-что. Я ненавижу это место. Я ненавижу Moрганвиль. Я ненавижу вампиров. Но, клянусь Богом, я буду бороться до последней капли моей крови за Майкла и Еву, и за тебя. Ты понимаешь? Если ты хочешь убежать, если ты хочешь уйти прямо сейчас, я пойду. Но я не хочу уходить без тебя.
— Если мы убежим, что тогда помешает Оливеру убить всех? — спросила она его. — От выполнения того, что сделала бы Амелия?
— Господи, Клер… перестань думать о них. Думай о себе. Только о себе.
— Я так и делаю, — сказала она. — Я не могу столкнуться с трусостью. Не в этот раз.
— Тогда мы останемся, — сказал он. — И когда мы выберемся из этого… и мы выберемся из этого… я хочу, чтобы ты мне пообещала одну вещь.
— Какую?
Он сглотнул, и несколько неуверенно переступил с ноги на ногу, а потом сказал, очень тихо, почти касаясь своими губами ее, — Пообещай мне, что ты станешь моей женой. Не сейчас. Когда-нибудь. Потому что мне нужно знать.
Клер почувствовала трепет внутри, словно птица пыталась взлететь, и прилив тепла, вызвавший головокружение. И что-то еще, что-то хрупкое, как мыльный пузырь, и просто прекрасное. Радость, посреди всего этого ужаса и горя.
— Да, — прошептала она в ответ. — Я обещаю.
И она поцеловала его, и целовала его, и целовала, пока не взошло солнце, заливая Морганвилль последним, сияющим днем.
