Скотт Сиглер - Инфицированные
Да, нужно в больницу, чтобы там залатали руку, из которой прямо на тротуар хлещет яркая, дымящаяся кровь; чтобы сшили то, что разрезано в ноге, и он снова мог передвигаться на своих двоих; чтобы полечили волдыри от ожогов на спине, голове и заднице; чтобы остановили кровотечение в руке; чтобы затушили огонь, пожирающий правую кисть и предплечье; чтобы вытащили пулю из левого плеча, отсосали черную гниющую слизь из плеча и ягодицы.
А самое главное – чтобы пришили обратно член!
85
Пиф-паф!
Входная дверь блока G еще не успела закрыться, как Дью Филлипс снова распахнул ее. В дыму и пламени он выскочил на заснеженный тротуар, прокатился раз, другой, третий… Когда вновь поднялся на ноги, пламя отступило. Куртка из полиэстера едко дымилась.
Он снова дошел до той черты, когда не было места чувствам и морали, а было место лишь для одного – для убийства. Он уже не Дью Филлипс, он ротный, машина смерти, которая отняла больше жизней, чем можно пересчитать.
Дью упал на одно колено и взвел «кольт» сорок пятого калибра. Рука действовала уверенно и твердо, как у нейрохирурга. Дью видел все: покрытые снегом мертвые ветви зимних деревьев и кустов, каждую обледеневшую иголочку на сосне, каждую машину, каждый колесный диск, каждый номерной знак, каждый след. Полицейские заполонили двор, как темно-синие аллигаторы, загорающие на берегу реки. Во двор ворвались три серых фургона – один справа, другой слева, третий – из-за спины истекающего кровью, скачущего на одной ноге психа.
Доуси несся по территории парковки в отчаянном порыве к свободе – в месте, откуда некуда бежать. Он заметил полицейские машины и замедлил движение. Потом остановился. Обернулся. И с отчаянным оптимизмом безумца запрыгал в сторону Дью.
Дью видел перед собой лицо, искаженное яростью, болью, смятением и ненавистью. Человек несся вперед – огромный, страшный. Он прыгал на залитой кровью правой ноге, покрывая каждым прыжком невероятно большое расстояние. Левая нога висела под углом. Правую руку покрывали ожоги третьей степени. Волос на нем не осталось, только черная корка и волдыри на черепе. На груди красовалась длинная полоса черной слизи, которая изливалась из багряной, размером с бейсбольный мяч раны на правой ключице. По обеим ногам текла кровь – текла из того места, где должен быть пенис.
Но кошмарнее всего Дью показался взгляд: Перри смотрел вперед холодным, напряженным взглядом хищника – и в то же время диким, безумным от страха взглядом жертвы. Рот будто не мог решить: издать крик или оскалить зубы.
Все это Дью отметил за две секунды – в то краткое мгновение, когда детали выступают из реальности, как буквы из медной таблички с именем.
Взгляд. Выражение лица. Все как у Брубейкера. У человека, который убил Мэла.
Один выстрел из сорок пятого калибра – и череп Доуси разлетится на мелкие осколки вперемешку с мозгами. Кто-то должен заплатить за смерть Мэла, и этот ублюдок подойдет как нельзя лучше.
Дью прицелился в улыбку безумца.
Палец на спуске напрягся.
Доуси приближался. Один выстрел. Только один выстрел. Черт, Мэл, как же тебя не хватает!
Но Дью получил приказ.
Он сменил цель и нажал на спуск.
Пуля вонзилась в правое плечо Доуси и развернула его вокруг своей оси, как тряпичную куклу. Псих рухнул на землю. Снег превращался в красную кашу, смешиваясь с хлещущей кровью. Карта упала неподалеку.
Дью опустил пистолет и пошел вперед, потом остановился. Не веря своим глазам, он смотрел, как Доуси поднялся на здоровую ногу. Выражение его лица не изменилось ни на йоту, на нем не отразились ни удивление, ни боль. Доуси бросился к Дью. Могучие мускулы сокращались, безумная усмешка будто приросла к лицу. Он прыгал на одной ноге.
Дью поднял пистолет. Есть еще одно место, куда можно выстрелить, чтобы парень не поднялся.
– Ну и силен же ты, ублюдок, – тихо проговорил Дью и спустил курок.
Пуля вонзилась в колено Перри, то самое колено, из-за которого закончилась его футбольная карьера. Коленная чашечка разлетелась на осколки. Пуля прошла через хрящ и вылетела с обратной стороны ноги в кровавом облачке.
Перри упал и, проскользив по снегу, рухнул на землю всего в нескольких футах от Дью. На сей раз он не встал. Тяжело дыша, смотрел на Дью. Безумный оскал смерти был словно высечен на его лице.
В кулаке Перри все еще сжимал свой пенис.
Дью аккуратно затоптал пламя, лижущее карту, и поднял ее. Не сводя прицела с сумасшедшего оскала Доуси, посмотрел на карту. В некоторых местах она прогорела насквозь, но Дью все равно видел красную линию, проведенную от Анн-Арбор до Ваджамеги. И странный красный, похожий на японский символ.
Дью взглянул на Доуси. Тот же самый символ он вырезал у себя на руке.
Дью показал Перри карту.
– Что там такое? Какого черта тебе нужно в этом сраном городишке? Что значит этот символ?
– Кто-то стучит в дверь, – нараспев ответил Перри. – Кто-то звонит в звонок. Сделайте одолжение, откройте дверь и впустите их…
86
Бесплатный проезд
Три серых фургона вплотную подъехали к Дью и Перри. Из них посыпались солдаты в биокостюмах – как муравьи из муравейника. Полицейские сдвинулись поближе к фургонам, но не спешили близко подходить к странно одетым военным со страшным оружием в руках.
Маргарет и Кларенс первыми подбежали к Доуси и Дью. Маргарет бросилась к раненому, опустилась на землю рядом с ним, и ее колени утонули в луже крови. Она с трудом отвела взгляд от отрезанного члена, который Доуси сжимал в руке.
Футболист все еще дышал, но неизвестно, сколько он мог протянуть. Маргарет поверить не могла, что человек способен выжить с такими ранами. Треугольников она не видела, несчастный был весь в крови и ожогах. Но главное, он жив, а значит, с ним можно работать.
Маргарет едва не подскочила, когда он заговорил.
– Кто-то звонит в дверь, – снова сказал Доуси. – Мне нужно в Ваджамегу. Пожалуйста, помогите, откройте дверь и впустите их.
Маргарет с трудом сглотнула. Она глазам не верила. Искалеченный, изуродованный человек, потерявший невероятное количество крови, говорил! И говорил с абсолютно безумной улыбкой.
– Да открой же ты гребаную зеленую дверь, сука! – Тяжелая рука Доуси метнулась быстро-быстро и схватила Маргарет за биокостюм. Он притянул ее к себе настолько близко, что его губы касались визора – на пластике оставались разводы крови и слюны. В дюйме от ее глаз сверкали страшным огнем безумия широко раскрытые глаза. – Кто-то стучится в гребаную дверь!
Кларенс с силой ударил Доуси рукояткой пистолета в скулу – появилась еще одна рана. Доуси дернулся, но продолжал скалиться.
