Дж. Уорд - Вечный любовник
Рэйдж подмигнул ей, склоняясь над столом и примеряясь кием.
— Это из-за того, что ты так заботишься о нем, — произнес кто-то над ее ухом.
Она чуть не подпрыгнула. За ее спиною стоял Вишу.
— О чем ты?
— О том, за что мы почитаем тебя. И пока ты не запретила мне читать твои мысли, скажу, что я это не специально. Они звучат слишком громко, чтобы их можно было не услышать.
Вампир одним глотком выпил рюмку водки.
— Поэтому мы тебя приняли. Относясь хорошо к нему, ты оказываешь честь каждому из нас.
Рэйдж поднял глаза и нахмурился. Сделав свой ход, он обошел стол и нарочито отодвинул с пути Ви.
Вишу рассмеялся.
— Голливуд, расслабься. Она смотрит только на тебя.
Рэйдж заворчал и притянул Мэри к себе.
— Помни об этом, и твои руки и ноги останутся в целости.
— Слушай, а ты ведь раньше никогда не был собственником.
— Просто не нашел тогда ту, которую хотел бы удержать. Тебе пора к столу, брат.
Ви отставил свою рюмку и сосредоточился на игре. Мэри вытянула руку из-за спины. Между ее пальцев болталась вишенка.
— Хочу увидеть тот фокус, — сказала она. — Ты говорил, что можешь сотворить нечто поразительное языком с веточкой от вишни.
Он засмеялся.
— Да ладно тебе…
— Что? Нет никакого фокуса?
Он медленно улыбнулся.
— Ты уже знаешь, как я умею орудовать ртом, дорогая.
Глядя на Мэри из-под опущенных век, Рэйдж наклонился к ее руке. Высунул язык и поймал вишенку, зажав ее губами. Он разжевал ее, а потом покачал головой, глотая.
— Не здесь, — проговорил он.
— Что?
— Твои сокровенные места намного слаще.
Краснея, она прикрыла глаза рукой.
«Ну конечно: знай строит из себя сексуала», — подумала она.
Она вдохнула и уловила терпкий эротический аромат, который Рэйдж источал всякий раз, когда хотел оказаться у нее внутри. Мэри убрала руку и украдкой взглянула на него.
Он пристально разглядывал ее. Сердцевина его глаз побелела и засверкала, как чистый снег.
Мэри затаила дыхание.
«Здесь что-то еще», — подумала она. Что-то еще смотрело на нее его глазами.
К ним, улыбаясь, подошел Фури.
— Продышись, Голливуд, если намерен и дальше себя так вести. Не стоит напоминать другим обо всех своих достоинствах.
Он похлопал Рэйджа по плечу.
Рэйдж повернулся и щелкнул зубами, как будто намеревался укусить брата за руку. Стук его сомкнувшихся челюстей заставил всех в комнате притихнуть.
Фури отпрыгнул назад, отдергивая руку.
— Господи, Рэйдж! Что ты… Черт! Твои глаза, дружище! Они изменились.
Рэйдж побледнел, а затем, шатаясь, отошел в сторону, щурясь и моргая.
— Извини. Черт, Фури, я даже не знал, что…
Находящиеся в комнате мужчины отложили все, чем были заняты, и окружили его.
— Насколько ты близок к превращению? — спросил Фури.
— Уведите женщин, — приказал кто-то. — Наверх.
Когда раздался звук удаляющихся шагов, Вишу сжал руку Мэри.
— Пойдем со мной.
— Нет, — воспротивилась она. — Прекрати. Я хочу остаться с ним.
Рэйдж посмотрел на нее, и вновь вернулся этот странный, прикованный к ней взгляд. Затем белые глаза переместились на Вишу. Губы Рэйджа раскрылись, обнажая зубы, и он зарычал, как лев.
— Ви, старина, уводи ее. Сейчас же! — сказал Фури.
Вишу ослабил хватку.
— Тебе нужно уходить отсюда, — прошептал он.
«Еще чего!» — подумала Мэри.
— Рэйдж? — ласково сказала она. — Рэйдж, что происходит?
Он тряхнул головой, прервав их бессловесный, чисто визуальный контакт, и попятился к мраморному камину. Пот выступил на его лице, вампир схватился за камень и напрягся, словно собирался вырвать каминную полку (целиком!) из стены.
Время едва ползло, он боролся с собой, грудь раздулась, ноги и руки дрожали. Прошло некоторое время, пока он не обмяк, напряжение покинуло его тело. С чем бы Рэйдж ни боролся, он победил. Но надолго ли?
Он поднял глаза — снова нормальные, но сам был мертвецки бледен.
— Простите, братья мои, — пробормотал он. Затем взглянул на Мэри, открыл рот, но, не проронив ни слова, опустил голову, словно стыдясь.
Мэри прошла сквозь стену мужских тел и обхватила его лицо ладонями.
Он удивленно вздохнул, когда она поцеловала его в губы.
— Давай же посмотрим трюк с вишенкой. Пойдем.
Мужчины, столпившиеся вокруг, были поражены, она чувствовала на себе их взгляды. Рэйдж, казалось, тоже был потрясен. Но когда она многозначительно посмотрела на него, он стал жевать, играя с веточкой зубами.
Она посмотрела на воинов.
— Он в порядке. Мы в порядке. Возвращайтесь к своим занятиям, хорошо? Ему нужна минутка, а ваше внимание ничему не поможет.
Фури издал легкий смешок и пошел к бильярдному столу.
— Знаете, да она просто роскошна.
Ви взял кий и рюмку.
— Ага. Согласен.
Когда группа рассосалась, вернулись Белла и Уэлси. Мэри гладила Рэйджа по лицу и шее. Казалось, что ему трудно смотреть в ее глаза.
— Ты в порядке? — ласково спросила она.
— Мне так жаль…
— Давай без извинений. Что бы это ни было, ты же не можешь ничего поделать, верно?
Он кивнул.
— Значит, никаких «жаль».
Она очень хотела знать, что именно произошло, но не здесь, не сейчас. Иногда лучше притвориться, что все в норме, так легче справиться со странностями. «Притворяйся, пока не добьешься своего» — не чушь для самоубеждения, а нечто большее.
— Мэри, не хочу, чтобы ты меня боялась.
Некоторое время она смотрела, как он играет губами и зубами с веточкой.
— Я не боюсь. Ви и Фури могли схлопотать, но меня ты бы не тронул. Ни в коем случае. Не знаю почему, но это так.
Он сделал глубокий вдох.
— Господи, я люблю тебя. Я очень, очень люблю тебя.
А затем он улыбнулся.
Она громко засмеялась, все головы в комнате повернулись к ним.
Веточка от вишенки была аккуратно завязана вокруг одного из его клыков.
Глава 40
Белла так откровенно пялилась на Зетиста, что это становилось неприличным.
Но она не могла справиться с собой. Девушка видела перед собой только его.
Вампир не принимал особого участия в вечеринке. Если не считать эпизода с Рэйджем, Зетист держался в стороне от всех. Ни с кем не разговаривал. Ничего не пил. Не ел. Стоял рядом с высоким окном, словно статуя; сама его неподвижность и то зачаровывала. Даже казалось, что он не дышит. Двигались только глаза.
И все время ее избегали.
Белла дала и ему, и себе передышку, отправившись за вином. Бильярдная комната представляла собой роскошное помещение с приглушенным светом, стенами с шелковыми изумрудно-зелеными обоями, украшенными атласными портьерами — черными с золотом. В углу, где находился бар, было темнее, и Белла укрылась в тени.
