Дин Кунц - Невинность
Когда появился волк, меня это не удивило, я видел нескольких и раньше, скользящих среди деревьев настолько бесшумно, что они могли сойти за призраков давно ушедших волков. Многие годы эти горы очищались от волков людьми, которые не понимали их предназначения и полагали их опасными для человеческих существ, но теперь они возвращались, застенчивые, но великолепные.
Волки редко смотрят в глаза, потому что прекрасно знают: прямой взгляд означает вызов. Они предпочитают изучать другое существо исподволь, что можно ошибочно принять за коварство и хитрость. Этот, большой самец, появился из гущи папоротников неожиданно, словно материализовался среди груды зеленых шарфов, брошенных на пол фокусником. Встал перед известняковой глыбой, на которой я сидел, и посмотрел на меня снизу вверх, на мгновение встретился со мной взглядом, а потом покорно опустил глаза.
Мы не боялись друг друга. Как я узнал в последующие годы, для меня люди представляли собой куда большую опасность, чем встреча в лесу один на один с волком.
Я поднялся на ноги и уставился на него сверху вниз. Он опять прямо посмотрел на меня, а затем в сторону. Поскольку говорить мне было не с кем, я заговорил с ним. И почему нет? Из всех моих странностей наименьшая заключалась в том, что в отсутствие людей я беседовал с животными.
– Чего ты хочешь?
Он обошел глыбу, нюхая воздух, поглядывая на лес, уши приподнялись, наклонились вперед. А когда он посмотрел на восток, шерсть на загривке встала дыбом. Он тоскливо завыл, спрятал хвост между ног, посмотрел на меня, завыл снова и побежал на запад, нырнул под куст и исчез. Имей он голос, не мог бы более ясно объяснить, что с востока приближается угроза. Похоже, специально искал меня, чтобы предупредить.
Раньше ничего такого не случалось. Помимо того, что сотворила со мной Природа в чреве матери, помимо того, что она сделала меня изгоем, вызывающим страх и презрение, она никоим образом не причиняла мне вреда. Ее создания не кусали меня, пчелы не жалили, ядовитый плющ не обжигал, я знать не знал, что такое высокая температура или даже крапивница. Навредив мне в самом начале, Природа, вероятно, решила, что я получил свое, и больше мне внимания не уделяла, даже комары меня не кусали, то есть любое изменение моей внешности она полагала излишним. Гордясь тем, что сотворила со мной, пребывая, вероятно, в прескверном настроении, она всячески сопротивлялась попыткам изменить мое идеальное, на ее взгляд, несовершенство.
В полной уверенности, что волк подходил, чтобы предупредить меня об опасности, я уже собрался слезть со своего насеста, когда сквозь деревья увидел фигуру, мужчину в ярко-красной куртке и с карабином. Я сразу понял, что это охотник, хотя сезон охоты на оленей еще не начался, а это означало, что он играет не по правилам, а потому даже более опасен, чем другие люди, если вдруг увидит меня.
И тут, с расстояния в пятьдесят или шестьдесят футов, он меня увидел. Дружелюбно позвал, и это означало, что он не сумел меня разглядеть. Прежде чем он понял, что стояло перед ним, я соскользнул с известняковой глыбы. В панике уже собрался бежать к дому, но он что-то прокричал, и я подумал, что он ломится сквозь кусты, преследуя меня. От дома меня отделяла миля с небольшим. Вместо того чтобы бежать, я наклонился и пошел вокруг глыбы, а добравшись до большой дыры, заполз в нее на четвереньках.
2
Нутро изъеденной погодой известняковой глыбы я знал как свои пять пальцев в той ее части, где мог пролезть. Этот низкий и узкий тоннель загибался направо, и я полз в слепящей темноте, боясь не только охотника, но и того, кто сейчас затаился в пещере, к которой выводил тоннель. В прошлом, исследуя эти тоннели, я брал с собой фонарик, но не в этот раз.
В глыбе жили все, кто хотел, в том числе и гремучие змеи. В прохладе раннего октября змеи впадали в спячку, становились не такими опасными, но хотя звери ни разу не нападали на меня за все эти годы, ласка, или барсук, или какое-то другое хищное животное могло наброситься, испугавшись или решив, что я загоняю его в угол. Я полз лицом вперед, чувствуя себя уязвимым, и закрыл глаза, чтобы уберечь их от внезапного удара когтей.
Тоннель привел меня к повороту в пещеру примерно шести футов в диаметре и высотой от четырех до пяти. Никто на меня не напал, и я открыл глаза. Серебряный доллар солнечного света лежал у стены, прорвавшись через один из узких и прямолинейных каналов, второе световое пятно, побольше, с мою ладонь, образовалось еще под одним тоннелем. В этот день царил штиль, так что каналы-флейты не играли… да и в пещере я, похоже, пребывал в полном одиночестве.
Я собирался оставаться здесь, пока не удостоверюсь, что охотник двинулся дальше. В пещере пахло известняком и прелыми листьями, которые нападали через дыру в потолке. Если бы я страдал клаустрофобией, то не смог бы пробыть здесь и минуты.
В тот момент я не мог представить себе, что очень скоро у меня не останется иного выхода, кроме как покинуть эту гору под покровом ночи и отправиться в далекое путешествие, пережить многочисленные покушения и добраться до большого города, где меня ждала тайная жизнь глубоко под его бурлящими улицами, в тоннелях ливневой канализации и подземки. Не знал я и того, что однажды зимой, много лет спустя, глубокой ночью, я окажусь в центральной библиотеке, в это время всегда пустующей, и встречу девушку под фонарем у собрания сочинений Чарльза Диккенса, и мой мир перевернется так же, как ее мир и ваш.
Несколько минут спустя, скрючившись в темноте между двумя узкими колоннами света, я услышал какие-то звуки. Подумал, что барсук – продукт моего воображения – обрел плоть и теперь ползет по тоннелю, который только что миновал я. Длинные когти передних лап барсука превращали его в опасного противника. Но тут же осознал, что звуки доносятся сверху, попадают в пещеру вместе с солнечным светом. Шуршание подошв по камню, лязг, постукивание. Мужчина откашлялся, очень близко.
Если бы он не увидел меня мельком, а сумел разглядеть, то или искал бы более агрессивно, или решил покинуть этот странный лес, где обитало такое чудище, как я. Вместо этого он, похоже, собрался немного передохнуть, прежде чем продолжить поиски, и из этого следовало, что хорошенько он меня не рассмотрел.
Чем я мог быть, как сумел попасть в этот мир посредством мужчины и женщины, я не знал и думал, что никогда не узнаю. Многое в этом мире прекрасно, и гораздо больше просто приятно глазу, но и мерзкое тем не менее создано из того же материала, что и все остальное, и является составной частью общей картины. Если на то пошло, при ближайшем рассмотрении отвратительный паук по-своему ювелирная работа, достойная уважения и даже восхищения, и стервятник с его блестящими черными перьями, и ядовитая змея с ее покрытой блестками чешуей.
