Дион Форчун - Лунная магия
— Господи, как ты изменилась, — воскликнул он. — Ты выглядишь так безмятежно и мило.
— Жизнь возвращается ко мне тоже, — ответила она.
— Да, да. Я никогда не видел, чтобы с кем-то настолько быстро происходили перемены. Лилит, когда я в первый раз поднялся, ты была похожа на свою собственную мумию. Сейчас ты выглядишь как молодая девушка. Я. знаю, что это не так, но ты именно так выглядишь. Это свежесть, девственная свежесть, как у цветов.
Немного времени спустя она оторвала свою спину от его колена.
— Мне тоже нужно вставать, — произнесла она. Он неохотно отпустил ее и помог подняться.
— Со мной происходило нечто такое, — сказал мужчина, — что, как мне кажется, больше никогда не повторится.
— Да, это никогда не произойдет снова, — ответила женщина. — Мы выполнили первую часть того, что нам предстояло сделать, и это уже в прошлом.
— Довести до конца — значит перевернуть пустой стакан, — сказал мужчина. — Да, я знаю, я понимаю. Я очень рад, что ты достигла успеха, и мне приятно, что мне удалось помочь тебе.
— Видит Бог, это был великий опыт. Я не могла упустить такую возможность.
Мгновение Лилит молча и спокойно смотрела ему в глаза. Потом она проговорила:
— Я должна поблагодарить тебя. Мы сделали все, что было нужно. В мире появилось что-то, чего не было прежде, и оно продолжает жить своей собственной жизнью, уже не зависимо ни от тебя, ни от меня.
— Мне, наверное, пора? — спросил мужчина.
Лилит колебалась и, отвернувшись, всматривалась в большое зеркало, как будто оно было окном в иной мир, и она общалась с чем-то, что двигалось там, внутри. Перед Малькольмом промелькнуло мгновенное видение звезд, движущихся в глубокой голубизне, и лучей света, проносившихся между ними. Наконец она повернулась и посмотрела на него с таким выражением, как будто тот, с кем она общалась, дал ей необходимый совет.
— Я не хочу, чтобы ты был несчастлив, — сказала она. Мужчина не ответил, он просто молча стоял и смотрел на нее. Каким-то странным образом казалось, что он отодвинулся в сторону от нее и держится на расстоянии, как будто он уже отделил свой дух от ее.
Она отвернулась от него и снова посмотрела в огромное зеркало, как будто, глядя в него, можно было прикоснуться к будущему. И чем больше мужчина смотрел на нее, тем сильнее ему казалось, что она становится огромной, бесформенной, первобытной, подобной вырубленной из камня женщине из его сна. В какое-то мгновение ему показалось, что она исчезла, превратилась в бесформенную дымку. Потом его глаза снова сфокусировались, и он снова обрел способность воспринимать тяжелые контуры реальности. Как же они отличались! Контуры были четче, цвета ярче, чем в реальном мире. Казалось, что Лилит граничит со светом; мягкие складки ее одежд свободно ниспадали и образовывали четкие линии жреческого одеяния, а ее голова возвышалась над ними с величием, которое делало ее фигуру с непокрытой головой царственной и жреческой.
— Я никогда не принадлежала ни одному мужчине, и никогда не буду принадлежать, — спокойно проговорила она, — хотя меня знали многие мужчины. Меня называли Космической Шлюхой и Вечной Девственницей. И то и другое правда, но ты и не пытайся понять это — для тебя я женщина, которую ты любишь. И я тоже тебя люблю, по-своему, но я жрица, стоящая в стороне, не вполне смертная. Есть две стороны меня — одна, которая сидит, видит и говорит с тобой у камина, и другая, которая приходит сюда и совершает ритуалы.
Я могу удовлетворить тебя больше, чем ты можешь поверить в это или об этом мечтать, даже если ты не сможешь овладеть мной. Я хочу показать тебе, чем может быть для мужчины женщина. Ты достоин этого. Ты так долго жаждал. — На ее лице появилось необычайное оживление и она стала излучать волны обаяния. — Я хочу показать тебе, Руперт, потому что я так много, так много знаю!
Мужчина стоял молча.
— Ты помнишь рассказ об Эросе и Психее? Это правдивый рассказ, совершенно правдивый рассказ. Ты помнишь, почему пал Эрос? Он должен был приходить к ней ночью, во тьме, и она никогда не должна была видеть его лица. Она могла нести Любовь в своих руках, но она не должна была пытаться овладеть им. Точно так же с нами, Посвященными. У нас все по-другому, чем у тех, кто рождается однажды, потому что мы принадлежим к Другому Месту. Мы живем в Высшей Сущности. Что касается меня, то та, кого ты знаешь как Лилит Ле Фэй, — это всего лишь маленькая частичка меня всей. Это моя личность, моя маска, которую я надеваю, как это делали греческие актеры, надевая свои маски, чтобы играть роль в своих священных драмах. Моя личность — это маска, которую я сделала для себя, для той роли, которую мне предстоит играть в этой драме, которая тоже священна. Но ты не понимаешь этого, Руперт, потому что ты живешь в своей более низкой сущности; ты не знаешь, что такое «далеко путешествующая душа».
Ты должен принять меня на веру. Мы оба должны подчиняться законам нашей собственной природы, ты — своим, я — своим. Никто не может действовать иначе и быть честным перед собой. Тебе дано жить в этом мире, а мне дано жить в двух мирах, и лучшее, что я могу предложить тебе, — это то, что я буду общаться с тобой следующим образом — приходя и уходя, идя по своему собственному пути. Я, которая есть все женщины, могу служить всем мужчинам в твоем лице и удовлетворять их, и более чем удовлетворять их — поднимать их к Божеству. Это тебя устраивает, Руперт?
— Я не знаю, Лилит, не знаю — я не претендую на то, чтобы быть Посвященным. Я просто люблю тебя и хочу быть счастливым с тобой. Вот и все.
— Я сделаю тебя счастливым, но ты не должен будешь пытаться обладать мной.
— Обладание — это очень сильный инстинкт мужчины. Это их представление о любви.
— Это неправильное представление. Никто не может обладать другим, не разрушив его. Именно поэтому браки так коротки. Кто-то один может быть лишь наполовину удовлетворен, но кто-то другой — наполовину уничтожен.
Путешествующая вдаль душа должна быть свободной, приходя и уходя по своему собственному пути. Давай учиться любить как те, кто свободен от Колеса Рождений и Смертей. Она схватила его за плечи, глаза ее сияли.
— Руперт, давай делать это вместе! Это новый этап занятий магией — это следующее, что должно найти свое проявление. Давай вместе совершим это, мы не сможем сущее твовать в отдельности.
Он устало посмотрел на нее.
— Я сомневаюсь, есть ли у меня силы для чего-нибудь еще, Лилит, — сказал он.
— Есть, есть! — закричала женщина, ее щеки горели, глаза сияли. — Это даст тебе силу, так же, как что-то другое давало тебе мир. Делай это со мной: и все будет в порядке. Верь мне, потому что я — знаю!
