Стефани Майер - Сумерки
– Черт побери эти приборы! – раздосадованно бормотала я.
Он усмехнулся и задумчиво на меня посмотрел.
– Хммм, интересно… – пробормотал Эдвард и стал медленно наклоняться к моим губам.
Приборчик запищал еще громче и чаще, а когда наши губы встретились, писк прекратился. Эдвард тут же отпрянул и испуганно взглянул на монитор, где снова проползла кривая моего пульса.
– Похоже, надо быть еще осторожнее, чем обычно, – нахмурился он.
Забыв о боли и шлангах капельницы, я подняла руки и обняла его за шею. Не отпущу никогда!
Но Эдвард поджал губы и осторожно положил мои покрытые синяками и ссадинами руки на кровать.
– Идет твоя мама! – хитро улыбнулся он.
– Пожалуйста, не уходи, – поддавшись безотчетному страху, воскликнула я. А вдруг я больше его не увижу?
Заглянув в мои глаза, Эдвард увидел в них панику и довольно кивнул.
– Никуда я не уйду, – пообещал он и улыбнулся. – Лучше немного посплю.
Пересев в бирюзовое кресло из искусственной кожи, Эдвард закрыл глаза и перестал шевелиться.
– Не забывай дышать, – усмехнулась я.
Эдвард тут же сделал глубокий вдох, хотя глаза не открыл.
В коридоре послышались мамины шаги. Она с кем-то разговаривала, скорее всего, с одной из медсестер и, судя по голосу, была расстроена.
Осторожно приоткрыв дверь, Рене заглянула в комнату.
– Мама! – позвала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Взглянув на якобы заснувшего Эдварда, мама на цыпочках подошла к моей кровати.
– Он что, ни на шаг от тебя не отходит? – раздосадованно спросила она.
– Мама, я так рада тебя видеть!
Рене обняла меня за плечи, и я увидела, что она плачет.
– Белла, какой кошмар!
– Прости меня, мама! Со мной все будет в порядке, я поправлюсь.
– Как здорово, что ты открыла глаза! – Мама присела на краешек кровати.
– Как долго я была без сознания? – Внезапно я поняла, что не знаю, какой сегодня день.
– Сегодня пятница, милая, ты несколько дней пролежала в коме.
– Пятница? – испуганно переспросила я и попыталась вспомнить, когда Джеймс… Нет, не могу об этом думать, не желаю!
– Врачи несколько дней кололи тебе обезболивающее… Конечно, столько переломов!
– Знаю, – отозвалась я. Голова до сих пор как в тумане!
– Тебе повезло, что доктор Каллен оказался рядом. Такой приятный человек… Такой молодой! Он больше похож на голливудского актера, чем на доктора.
– Ты видела Карлайла?
– Да, и Элис тоже. Очень славная девушка!
– Очень! – искренне согласилась я.
– А ты не говорила, что завела таких хороших друзей! – Рене взглянула на Эдварда, с закрытыми глазами полулежавшего в кресле.
Я усмехнулась, но тут же застонала от боли.
– Плохо? – забеспокоилась Рене и повернулась ко мне. Эдвард на секунду приоткрыл глаза.
– Все в порядке, – прошептала я, обращаясь к обоим. – Просто нужно поменьше двигаться.
Эдвард снова «заснул». Воспользовавшись тем, что Рене отвлеклась, я поспешила сменить тему, чтобы разговор не коснулся моего непредсказуемого побега из Форкса.
– Где Фил? – быстро спросила я.
– Во Флориде! Белла, ты не поверишь, у нас такие новости!
– Филу предложили контракт?
– Да! Как ты догадалась? С командой «Красные дьяволы»!
– Здорово! – восторженно воскликнула я, совершенно не подозревая, что за команда эти «Красные дьяволы».
– Уверена, в Тампе тебе понравится гораздо больше, чем в Милуоки! – захлебывалась в восторгах Рене. – В Висконсине мне было не по себе от снега и сырости, а теперь Тампа! Море солнца, и не так влажно. Мы присмотрели чудесный домик: желтоватый с белой отделкой, а крылечко как в старых французских фильмах. Перед домом огромный дуб, до океана всего несколько минут. У тебя будет отдельная ванная…
– Мама, подожди! – перебила я. Эдвард лежал с зарытыми глазами, однако его лицо было слишком напряженным для спящего. – О чем ты говоришь? Ни в какую Флориду я не поеду, останусь в Форксе.
– Тебе не обязательно возвращаться в Форкс, глупышка! Фил теперь будет в разъездах гораздо реже. Мы с ним решили, что нам только полезно пожить втроем.
– Мама, – снова начала я, призвав на помощь все свое красноречие, – мне нравится в Форксе. К школе я уже привыкла, у меня есть друзья… – Рене подозрительно взглянула на Эдварда, и я поспешно перевела разговор в более безопасное русло. – Я нужна Чарли. Он ведь совсем один и не умеет готовить.
– Хочешь остаться в Форксе? – не верила своим ушам мама. Ее настороженные глаза метнулись к Эдварду. – Почему?
– Мама, ты что, не слышала? Из-за школы и Чарли. – Я пожала плечами – и тут же взвизгнула от боли.
Рене всплеснула руками и, вероятно, хотела потрепать меня по щеке, но не решилась. Единственным незабинтованным местом на лице был лоб, его-то она и погладила.
– Белла, детка, ты ведь ненавидишь Форкс!
– Там не так уж и плохо.
Мама нахмурилась, ее взгляд метался от меня к Эдварду.
– Все из-за этого мальчика? – прошептала она.
Я уже открыла рот, чтобы соврать, однако Рене смотрела на меня слишком внимательно и наверняка заметила бы подвох.
– Ну, отчасти из-за него, – признала я. Надеюсь, мама довольна, а подробности ей ни к чему. – Ты с Эдвардом уже поговорила?
– Да, – неуверенно ответила Рене. – И нам с тобой есть, что обсудить.
Так! Вот это уже интересно!
– Что такое?
– Кажется, парень в тебя влюблен! – негромко заявила она, будто в этом было что-то постыдное.
– По-моему, тоже, – будто по секрету призналась я.
– А ты как к нему относишься? – Мама и не старалась скрыть свое любопытство.
Тяжело вздохнув, я отвела глаза. Как бы близки мы ни были с мамой, откровенничать не хотелось.
– Он сводит меня с ума! – Наверное, именно так говорят семнадцатилетние девушки о своих парнях.
– Кем он хочет стать, когда вырастет? – поинтересовалась Рене.
Я с трудом подавила улыбку.
– Эдвард так умен, что сможет поступить в любой колледж! А больше всего он любит музыку.
– Он музыкант? – с неподдельным ужасом переспросила мама.
– Не бойся, все не так страшно! Он играет на рояле и сам сочиняет этюды.
– Правда? – изумленно переспросила Рене.
– Да, видела бы ты его рояль!
– Все это здорово, и он такой красавчик! Но, Белла, ты еще слишком молода… – не смогла договорить мама. Если не ошибаюсь, в последний раз она давила на меня родительским авторитетом, когда мне было лет восемь. С тех пор мы стали подружками и общались на равных.
– Знаю, мама. Не беспокойся, это всего лишь роман!
– Тогда все в порядке, – обрадовалась она.
Рене вздохнула и украдкой взглянула на большие круглые часы на стене.
– Тебе пора?
