Майкл Стэкпол - Зло торжествует
– Нет, Бат! – рявкнул я на него. Это было предостережение, а не просьба, но он понял, что я предостерегаю его не от опасности, которую может представлять для него Императрица. – Она моя!
Императрица посмотрела на меня и покачала головой:
– Скрипичник отлично тебя обучил. Тебе нет равных в твоем ремесле, но в данном случае его не хватит.
– Раньше бы не хватило, а теперь хватит. – Я раскинул сознание сетью и впитал в себя горе и боль умирающих воинов Пигмалиона, как губка впитывает в себя воду. Я принял в себя их страх перед смертью, смешанный с беспомощностью и жалобными мольбами, призывающими смерть поскорее положить конец их мучениям.
Я посмаковал эту смесь и выпил ее. Она взорвалась у меня в желудке стопроцентным спиртом и распространила по телу жар, сравнимый с жаром сверхновой.
Выражение лица Нэтч изменилось. Алмазная Императрица поняла, что я сделал.
Смелый ход. Койот. Отчаянный риск, но я питаю уважение к тем, кто на него способен. Пусть наша игра закончится вничью. Я заберу свою добычу и немедленно вас покину.
Я отрицательно покачал головой. Я не мог допустить, чтобы она ушла от меня, и поэтому решил запереть своей волей это измерение. Мне казалось, что аспект синтезатора должен быть близок к аспекту строителя, и скорее всего мне удастся заковать этот мир в броню. Я мысленно представил себе, как заключаю его в непроницаемую оболочку.
Новое солнце, черное солнце, появилось на небе и затмило старое. Чернота растеклась от него по небесному своду, подобно чернильному облаку, расползающемуся в воде. Температура в мгновение ока упала на шестьдесят градусов, но внутренний огонь не давал мне замерзнуть. Холодный ветер ударил мне в спину, и на бриллианте Императрицы Алмазов появился иней.
– Ты не можешь! – вскричала она.
– Еще как могу. – Я впился взглядом в лицо Нэтч и в одно мгновение пробил внешнюю оболочку. Я проник взглядом в ее глаза и по оптическим нервам достиг мозга. Я начал проталкиваться дальше, сужая свой фокус и проникая все глубже, на клеточный уровень. Я вошел в ее клетки и сжимался до тех пор, пока митохондрия, плавающая в протоплазме, не стала казаться мне дирижаблем. Но и на этом я не остановился, а продолжал сокращаться в размерах, пока ДНК из спутанного мотка пряжи не превратилась в переплетение всех дорог мира.
Я расщепился миллион миллиардов раз и распространился по ее телу, словно бацилла. Я двигался быстрее пучка нейтронов и производил еще меньше разрушений. Я опять превратился в охотника и делал то, чего Скрипичник всегда от меня требовал: искал свою неуловимую добычу в самых неожиданных местах.
Я нашел Императрицу. Она съежилась в глубине клеток, рассеянных по всему телу Нэтч. Я сосредоточил свои силы, окружил частички Императрицы и погнал ее перед собой. Я чувствовал ее страх, но не хотел его впитывать, потому что боялся заразиться им или отвлечься от главного дела.
Императрица, как и Скрипичник, чувствовала себя вольготнее, действуя чужими руками, и избегала прямых столкновений. Она обладала могуществом и могла бы меня уничтожить, но предпочитала бежать, надеясь ускользнуть от меня при помощи хитрости. Она не подозревала, что оставляет за собой след, который я не упущу, как бы она ни старалась его замаскировать. От нее несло смертью, и я знал, что обязан ее преследовать, потому что она и в самом деле была моей.
В последней попытке улизнуть от меня она нырнула в бриллиант, который держала Нэтч. Я промчался мимо нее и вернулся в собственное тело, прочитав ее намерение создать из алмазов воина, подобного обсидиановому воину Пигмалиона. Ее план оформился, и она лишь на мгновение замешкалась, размышляя, как высвободить его из алмазной горы, но в это мгновение я ее поймал.
Я вырвал бриллиант из руки Нэтч и поднял перед собой, крепко зажав его в левой руке. Я всмотрелся в камень, пытаясь увидеть, приняла ли она в нем какой-нибудь образ, но не увидел ничего. Без раздумий, без сожаления я стиснул кулак и отнял у нее жизнь.
Открыв ладонь, я ссыпал алмазную крошку на землю и поискал в ней хоть какие-то следы Императрицы, но почувствовал только ее смерть.
Я впитал ее в себя и позволил себе согреться ее теплом. Я победил. Я уничтожил ее. Я стал Темным Властелином, принял могущество Темного Властелина, но избежал их пороков. Я убил Императрицу Алмазов и знал, что покончил с самой серьезной опасностью, когда-либо угрожавшей Земле.
Я слышал вокруг себя радостные крики друзей, но что-то привлекло мое внимание к Нэтч.
Еще раз я вторгся в нее и съежился до таких размеров, что двойная спираль ее ДНК нависла надо мной, словно Млечный Путь в прозрачном чистом небе. Я дивился ее поразительной простоте. Всего четыре нуклеотида, сцепляясь в длинные цепочки, составляли всю информацию о том, чем была Нэтч и чем она когда-либо будет.
Я устремил свое сознание дальше, следуя извилистым путем вдоль хромосомы. Молекулы аденина соединялись с тимином, гуанина – с цитозином, складываясь в бесконечные повторяющиеся узоры. Двигаясь дальше, я понял, что парю вдоль хромосомы 11. Я знал, что она состоит из генов, без которых не может существовать ни одно человеческое создание. Тут я почти безотчетно замедлил движение и стал разглядывать простирающиеся подо мной 1720 основных пар, составляющих ген, который отвечал за производство бета-глобулина – одного из четырех белков, входящих в состав гемоглобина. Благодаря ему красные кровяные шарики разносили кислород из легких по всему организму.
Изучая цепочку, я понял, насколько она важна. Любые изменения, любые нарушения в ее коде окажутся роковыми, если распространятся по всем клеткам тела. Если я заменю одну пару тимин-аденин на пару цитозин-гуанин, клетка наполовину перенастроится на производство гемоглобина-М. А если я сделаю такую же замену на том же участке второго экземпляра хромосомы 11, дефектную форму бета-глобулина начнет производить и эта клетка, и те клетки, которые возникнут в результате ее деления.
А если я проделаю такую операцию со всеми клетками тела Нэтч, она заболеет "черным зевом" и умрет. Если же произвести такую замену только в яйцеклетке, а потом в половых клетках Бата или другого партнера, которого она выберет, у них родится" ребенок со смертельным недугом.
Нэтч оплачет умершего младенца, а потом захочет родить другого, и его тоже унесет смерть.
И я вдруг понял, что хочу произвести такую замену.
И понял, что стоит за этим открытием.
"Это только начало", – сказал мне Скрипичник, умирая. Он не сожалел о своем уходе, он встретил смерть, источая самодовольство, от которого меня пробрал холод. Давным-давно он поклялся, что не повторит ошибки, которую допустил с Пигмалионом. Он лишил меня возможности принять могущество Темного Властелина без его одобрения.
